Пока все просыпались, умывались и устраивались, Ларс сварил кофе, напомнил про найм повара и горничных, но утренний напиток подал с видом королевского придворного. Миха расстроился пустому холодильнику и с сомнением смотрел на блюда высокой кухни, которые нам привезли.

Но от вида приготовленных на гриле баварских сосисок растаял и принялся их уминать со скоростью, неожиданной для такого щуплого парнишки. Карл глядел на пацана со смесью уважения и умиления.

— Какая сегодня прекрасная погода, — сыто щурился на солнце и голубое небо Ростовский. — А не отправится ли нам, господа, на морскую прогулку? Яхта нашей семьи полностью в нашем распоряжении.

— И порыбачить можно, — с готовностью согласился Карл, как раз доедая немаленькую рыбину холодного копчения.

— Ну, если хочешь конечно, — не очень прикипел к такой идее княжич. — Но в Финском осетра ты не выловишь.

— Да ну не в этом же дело! — у здоровяка загорелись глаза и он было хотел прочитать нам лекцию про смысл рыбалки, но его грубо прервали.

На борт влетел Глеб, ловко обошел метнувшегося к нему камердинера, затормозил у нашей царской поляны и навис, уперев руки в бока, возопив:

— Ну и какой бездны вы творите? Отмечаете очередной поджог, ироды?!

Вот про сожженный дом ведьмы я как-то и позабыл, замечтавшись о морском бризе, скоростной яхте и дне без происшествий. Герман поперхнулся икрой, Карл застыл с поднесенной золотой вилкой, а княжич с Семёном непонимающе переглянулись.

Наставник гневно раздувал ноздри и переводил взгляд с одного на другого, ища главаря и главного виновника. День снова переставал быть томным…

Есть две стратегии поведения при обвинениях от начальства. Делать виноватый вид и молча со всем соглашаться, сразу и без споров. И противоположная, то есть изображать недоумение и даже немного возмущения. Или просто тупить, что сильно раздражает, но сводит на нет все попытки вразумить или воззвать к фактам и логике.

Участники ночного погрома единодушно выбрали вторую стратегию, как самую рабочую.

— Какой поджог? — искренне удивился Герман, прокашлявшись.

Я мысленно поаплодировал его актерскому мастерству и порадовался, что граф задал этот вопрос первым. Ему то и прилетело.

— Ах, какой поджог? — Глеб закатил глаза, картинно схватился за сердце, но переигрывать ему быстро надоело, так что он тут же вернулся в исходное, злобное состояние: — Ну давай поиграем, адепт. Сегодня ночью на ганзейском острове сожгли дом, по данным обители, принадлежащий особе, запятнанной в нехороших делах. По данным Ганзы это, конечно же, милая и законопослушная женщина. По удивительному стечению обстоятельств, незадолго до пожара поблизости были замечены храмовники.

Вот тут то екнуло у меня, с моей косой быть неприметным довольно сложно. А мы там неслись с оружием, не особо скрываясь. Герои, чтоб нас.

— И? — не сдавался граф, хлопая ресницами. — С чего вы взяли, что это были мы?

Молодец, выбранную линию поведения нужно держать до последнего. Вот только…

— Да вашу ж мать! — монах сорвался на крик, не выдержав. — У вас все рожи обожженные, придурки!

Ожоги от магического пламени уже стали заживать, но тут наставник был прав. Мы втроем являли удивительную картину, которую объяснить было нелегко. Глаза Германа забегали в поисках зацепки для оправдания, я почесал затылок и выдал:

— Так это мы неудачно мангал ночью разжигали. Переборщили с жидкостью для розжига…

В конце концов, насколько я помнил, отправиться на путь возмездия было моей идеей. А граф и без того настрадался. Глеб моему вмешательству обрадовался настолько, что от прилива эмоций подпрыгнул.

— С какой жидкостью вы переборщили, мы ещё поговорим! А вот разожгли вы очень удачно!

Семён с Саней продолжали удивленно наблюдать за нашей перепалкой, как и Миха. Впрочем, уплетать при этом еду пацан не забывал. Ещё и под шумок упер из под самого носа у графа банку с икрой. Макнул в неё сосиской, откусил, поморщился, хмыкнул и макнул снова, пожав плечами.

Герман, к счастью, такого обращения с деликатесом не заметил, потому что Глеб вышел на наивысшую громкость, раскрасневшись от натуги.

— Каааак? — орал монах, энергично размахивая руками. — Как так у вас получается то? До самого утра потушить не могли, три бригады вызвали, пока не дошло, что дело непростое. Да каких демонов вас понесло туда? Зачем, за что? Ганзейцы только успокоились! Ох…

Монах снова схватился за грудь, на этот раз всерьез. Мы все повскакивали и принялись неуклюже помогать, усадили, толкаясь, мужика на подушки и подали попить. Глеб сделал глоток и тут же выплюнул, поперхнувшись.

— Ещё и шампанское с утра пьете!

Я лишь вздохнул, взглянув на Германа. Граф всё же умудрился заказать утренний напиток аристократов. Впрочем, с его проблемой я бы тоже не побрезговал простым способом облегчить тоску. Но посмотрел осуждающе.

— Ничего мы не поджигали, — уверенно заявил я, нюхая поочередно напитки в поисках простой воды.

Будь реальные свидетели, могущие нас опознать, монах с такого козыря и начал бы. А раз разговор сразу разошелся на повышенных тонах, то значит доказательств не было.

— Врете, вот чувствую, что врете, — Глеб отдышался и приобрел нормальный оттенок лица, но зыркал на меня с подозрением.

— Со всем уважением, но чувствовать такое здесь могу только я, — вклинился Ростовский.

— Ай, заткнись, — отмахнулся наставник, качая головой, но призадумался и оживился: — Хотя… Не хочется верить, что отпрыск столь благородной семьи участвовал в подобном. Но даже если так, то инквизиторы не могут соврать. Если правильно задавать вопросы. Ты ночью был на острове?

— Нет, — Саня явно пожалел, что упомянул свои таланты, но было поздно.

Я порадовался, что мы не втянули всех, но тут же напрягся. Никогда не стоит забывать, на что способны инквизиторы. Если сейчас Ростовский нас спалит, точно в карцер угодим, и надолго.

— Отлично, — вразрез произнесенному, монах расстроился и указал на меня: — Этот правду говорит?

Княжич наградил меня долгим взглядом, непонятным и чуть замутненным. Я ожидал, что парень сложит печать или за голову мою схватится, но его дар и правда был сильным, а разговор пока не был допросом.

— Правду, — наконец сказал он. — Они ничего не поджигали.

И, пока Глеб не видел, подмигнул. Вот ведь хитрый жук! Я от восхищения еле сдержался, чтобы не улыбнуться, и сохранил невинно-оскорбленное лицо. Наставник сам подсказал про правильные вопросы. И мы же ничего не поджигали, лжи не было, оно само вспыхнуло. Вот если бы он спросил из-за нас ли пожар случился…

Пока он не принялся задавать правильные вопросы, разговор нужно было поворачивать в иное русло. Видимо в моих глазах всё же промелькнуло что-то, потому что княжич нахмурился: