А в полночь первого дня ожидания я из прекрасной порхающей принцессы превратилась в обычную продинамленную девушку, где вместо хрустальных туфелек старая пижама, вместо замка — крошечная комната, и не чёрный кроссовер за окном, а бабушкина тыква в огороде. Про принца было лучше промолчать…

Я не спала всю ночь. Вертелась в кровати юлой, периодически хватая телефон, но видела только пустой экран. И весь следующий день я слонялась по дому, как неприкаянная, сжимая в руке раздражающе молчащий телефон и ничего не могла с собой поделать. Моя эйфория с каждым часом молчания завязывалась где-то в животе тугим узлом, который мерзко холодел при одной лишь мысли, что Егор просто слился. А они как противная мелкая мошка, так и норовили роем влезть поглубже в мою голову.

Впервые в жизни мне было не комфортно оставаться наедине самой с собой. Чем больше я находилась в одиночестве, тем сильнее сжималось мое сердце. Мне хотелось быть с ним. И я не знала, куда теперь приткнуться со своими новыми ощущениями.

И как назло, Маша тоже пропала — не отвечала на мои звонки и сообщения. Лишь вечером пришел ответ от нее:

«Кира, извини-извини. Вчера пришлось ночевать прямо на работе. Разгребаю косяки прошлого заместителя. Времени нет совсем даже телефон взять, не то что общаться. Целую. Обещаю, как только возьму выходной, то сразу к тебе!»

Поэтому весь вечер я преследовала бабулю и практически без умолку болтала о всякой ерунде, чтобы не дать моим мыслям даже помахать мне ручкой издалека.

— Кир, а с тобой все нормально сегодня? — бабушка уставилась на меня намекающим взглядом.

— Да, а что?

— Ты просто уже целый час сидишь со мной и смотришь про колеровку садовых деревьев, так еще и вопросы задаёшь между делом.

— А мне нельзя провести время с любимой бабулей? — я невинно похлопала своими глазками, ласково прижимаясь к ее плечу.

— Нет. Нельзя, — она, нахмурив брови, внимательно вгляделась в мое лицо, — здесь что-то нечисто, дорогуша. Вчера порхала, сегодня раз сто дом шагами измерила, а потом за мной, как хвостик. Ты не заболела?

«Ой, бабушка… Заболела. И мой молчаливый вирус где-то носит», — проползла в голове тоскливая мысль.

— Я просто соскучилась. Давно время вместе не проводили, — приврала я, кинув с надеждой взгляд на часы — половина двенадцатого.

Ждать больше не имело смысла. Бабуля вздохнула и грустно поцеловала меня в лоб:

— Да, мой ты золотой. Соскучилась она… Знаю я, о ком твоя скука. Ложись спать, Кирюш. Утро вечера мудренее.

— Ба, не называй меня так, — состроила я недовольное лицо. — Ужасное прозвище — Кирюша!

— А Егор как тебя называет? — вдруг спросила она.

От одного только имени у меня внутри все завертелось в режиме сальто.

— Никак не называет, — с плохо скрываемой грустью ответила я, целуя ее в щеку. — Спокойной ночи.

Но в дверях меня остановил ещё один бабушкин вопрос:

— Так, ты сегодня дома?

— Конечно. Время-то уже.

— Хорошо, — мне показалось, или она облегченно выдохнула? — Спокойной ночи, милая.

Я вяло улыбнулась и поплелась наверх к себе в комнату. Переодевшись в пижаму, разлеглась на середину своей кровати в позе звезды, уставившись в потолок.

«Может, надо самой позвонить, написать? В двадцать первом веке живем…», — Я дотянулась до телефона, который все так же предательски молчал, но одумавшись, стёрла буквы на экране. — «Нет, одна барышня уже написала письмо первая, оставив урок будущим поколениям таких же влюблённых дурочек».

Чувствуя, что сойду с ума вконец, если останусь в комнате, я тихо выскользнула в коридор, наступив только на одну скрипящую ступеньку лестницы. За столько лет жизни в этом доме, мне так и не удалось запомнить, какие половицы скрипят. Сто процентов проведённых здесь ночей я всегда спала в это время. Но не сегодня… Бесшумно закрыв за собой дверь, я вздохнула тяжелый, влажный воздух. Вокруг играла ночь, ворковали сверчки и плыла моя дурная голова. Это было шикарно, но всего пять секунд, пока взгляд не выхватил из темноты очертания черного автомобиля, припаркованного прямо на дороге перед нашим домом.

Сердце в груди подпрыгнуло так, что его стук нокаутом сбил мое дыхание. По телу прошлась мелкая дрожь, которая прошибла до коленей. Обхватив голые плечи, пыталась удержать саму себя в руках в прямом смысле этого слова. Я стояла на ступеньках перед домом в ожидании непонятно чего, а из машины никто и не думал выходи́ть.

Чёрный автомобиль игриво подмигнул мне фарами, словно подзывая к себе.

«Серьёзно? Егор думает, что я сразу побегу, а он даже не соизволит выйти?» — я скептически уставилась на машину, будто бы вела немую беседу.

Кроссовер опять подал световой сигнал несколько раз подряд, но я не двигалась с порога, посылая сердитые взгляды в сторону зовущего автомобиля. Мотор машины яростно зарычал, газуя на месте.

— Придурок, он сейчас всех перебудит в округе, — возмущенно зашептала я.

Фыркнув, мигом спустилась к калитке, попутно схватив лежащий на табуретке бабушкин старый кардиган, так как мою наготу скрывала лишь пижама. Закутавшись в него, выскочила за калитку, поздно вспомнив про ключи, но возвращаться в дом — значит, разбудить бабушку, а это было не в моих интересах…

Глубоко вздохнув, я поправила собранные в растрепавшийся пучок волосы, крепче сжала края кардигана вокруг талии и, с трепещущим сердцем и на ватных ногах, направилась к машине Егора.

Я не успела закрыть за собой дверь, как машина рванула с места. Егор не повернул головы и даже бровью не повёл в мою сторону, не то чтобы просто сказать мне: «Привет».

Изумлённо хлопая ресницами, я буравила взглядом его профиль, подсвеченный только огнями приборной панели, ощущая, что меня вдавливает в кресло по мере того, как машина набирала скорость. Стрелка на спидометре за минуту добралась до ста сорока километров в час. Мгновение — скорость сто восемьдесят. Мы уже выехали из нашего посёлка, и теперь авто летело по дороге в неизвестном мне направлении, но точно не в сторону города.

— Егор, — тихо позвала я, начиная ощущать липкий страх в груди от такой скорости. — Пожалуйста, тормози, — и осторожно потянулась к его руке.

Он отреагировал на мои прикосновения, приподняв уголки своих губ и сбавив обороты двигателя. Убрав одну ладонь с руля, Егор крепко сжал своей горячей лапищей мои пальцы, пуская такое долгожданное тепло по венам.

— Куда мы едем?

Улыбка на лице парня стала ещё загадочнее, а машина свернула с трассы на грунтовую дорогу и, проехав совсем немного, остановилась прямо посреди неё. Егор все же соизволил повернуться ко мне лицом, жадно облизнув свои губы, на которых практически и не осталось следа от раны. Мне ужасно хотелось разозлиться на него и высказать всё, о чём думалось, но растормошить в себе чувство злости как-то не получалось. Он был слишком близко, а я слишком ждала его эти два дня.