Путь до острова «слоновой кости», Хор-Аха провел на одном из двух ведущих кораблей. Должность кормчего требовала постоянной сосредоточенности, ведь от него зависело очень многое. По сути, он прокладывал путь для всего остального флота.

Все это время с царем они не виделись, не общались, и это было лишь на руку молодому царевичу. Он не хотел видеть отца, злился на него, хотя даже под страхом смерти не признался бы в этом. Но остановка на острове предполагала встречу с фараоном, и избежать этого было невозможно.

– Неужели я не могу остаться на корабле!? – уже в который раз воскликнул Хор-Аха, нервно меряя шагами деревянную палубу.

– Ты знаешь, что не можешь, – в голосе Камоса слышалось безграничное терпение человека, умевшего контролировать свои эмоции. – К тому же, тебе не мешает отдохнуть и немного расслабиться. Впереди нас ждут тяжелые дни.

– Мне кажется, что царь так не думает, – в интонации юноши просквозила ирония. – Иначе, зачем он взял в поход свою новую, молодую жену!?

О том, что Евдокия, его ненаглядное «сладкое сердце» здесь, в пределах досягаемости, царевич узнал накануне от самого же Камоса и теперь не находил себе места. Он думал, что этот поход поможет хоть как-то залечить душевную рану, что терзала его все последние месяцы, но не тут-то было. Сегодня ему опять предстоит мука от невозможности прикоснуться к любимой и желанной, той, что уже никогда не попадет в его объятия.

– Рег-Аа так любит свою жену Ия-Иб, что не может расстаться с ней, – ничего не подозревая о терзаниях юного сердца, сказал воспитатель царевича. – Но все же, он оставит ее здесь, во дворце наместника, под чутким приглядом личной охраны, дабы она одной из первых встретила триумфальное, победное возвращение фараона из земли Уауат. К тому же, – Камос понизил голос до шепота, – говорят, что царица уже ждет наследника и оракул подтвердил, что это мальчик.

– Так скоро, – царевич понурил голову, но Камос воспринял его реакцию по-своему.

– Как бы ни было, ты первый из первых, – попытался он приободрить своего воспитанника. – Тебя любит народ, уважают наместники. Именно тебе предстоит занять трон Египта по праву! Пойдем, – Камос приобнял царевича за плечи. – Наше дело исполнять приказы и пожелания царя. И кому это не знать, как тебе – будущему Владыке земли Та-Кемет.

Глава 21

Наместник Юба, правитель земель граничащих с Нубией был родственником Нармера по линии матери и другом его детства. Желание царя остановиться в крепости, а не во дворце наместника, было принято местным правителем, как должное. Фараон не посчитал нужным тратить время на приемы в честь его персоны. Он ожидал от Юбы пополнения египетского войска солдатами и запасами продовольствия, о чем тот был извещен заранее.

Нармер собирался пробыть в крепости не более двух дней. Этого должно было хватить, чтобы загрузить корабли продуктами и произвести все бюрократические процедуры по увеличению армии, дабы потом, после похода, каждый воин смог получить причитающуюся ему долю.

На эти два дня крепость «Открытые врата» стала резиденцией фараона и его приближенных. Все остальные солдаты и офицеры должны были оставаться на суднах, либо на берегу в наскоро разбитых лагерях.

Хор-Аха стоял на одной из смотровых площадок крепости, открывающей великолепный и величественный вид на город Абу, столицу септа Та-сети, самого южного оплота Египта. Когда-то, эти земли принадлежали «людям лука», но еще дед царевича завоевал их, сумев расширить свое царство практически до вторых порогов Нила.

День уже близился к концу и лодка Ра, везущая солнечный диск, склонилась к западу. Лучи золотого диска освещали далекие крыши домов, сверкали на водной глади реки. Чуть справа, на берегу, суетились воины, разжигая костры, чтобы приготовить еду. Хор-Аха вздохнул. Как бы он хотел оказаться сейчас там, среди своей команды, а не стоять здесь в унизительном ожидании. Там, внизу, в одной из комнат башни, царь Нармер советовался со своими полководцами, решая стратегические задачи этого военного похода.

Царевичу было непонятно, зачем отец позвал его в крепость, если даже не допустил до совета. В эту минуту амбиции юноши взяли вверх, и он позволил себе крамольную мысль, что мать, возможно, права.

Но дальше мелькнувшей мысли дело не пошло, в этот самый момент кто-то еще поднялся на смотровую площадку, нарушив одиночество царевича. Он обернулся на звуки и обомлел, увидев ту, которая, как он ни старался, не выходила из его головы и сердца. Она тоже увидела его, синие глаза расширились в узнавании и удивлении.

Встреча оказалась настолько неожиданной, что растерялись оба, не зная как им вести себя, и на какой-то миг возникло молчание.

– Да живет Великая супруга фараона вечность! – Хор-Аха первым склонил голову в приветственном жесте, но глаз не отвел. Евдокия замешкалась, видимо решая, как ей поступить. Потом, все же, ответила легким поклоном и тихо произнесла:

– Да живешь ты вечность…

Ее сопровождали три служанки-египтянки и два охранника-евнуха, вооруженных булавами и кинжалами. Царевич понимал, что говорить, о чем либо, при них не разумно и даже опасно. Все слуги молодой царицы – наушники фараона. Их главная цель не только защищать, оберегать и обслуживать госпожу, но и доносить о каждом ее шаге. Поэтому он просто стоял и смотрел на девушку, не в силах оторвать от нее взгляда. Казалось, она стала еще прекраснее, еще желаннее, лишь странная печаль затаилась в уголках сладостных уст, что когда-то, жаркими и томными ночами шептали слова любви ему, Хор-Аха.

Но она оказалась смелее, чем он мог подумать и отдав короткий приказ слугам ждать ее у спуска в башню, подошла к царевичу.

– Я прошу старшего сына фараона быть великодушным и исполнить мою просьбу, – глядя прямо в его глаза сказала она.

– Любая твоя просьба будет мне лишь наградой, царица, – ответил он, нарочно превознося ее статус, так как подобный титул молодая жена фараона могла получить лишь после появления наследника. Но это ее не смутило. Взгляд синих глаз, которыми так восхищался царевич, устремился в сторону города, видневшегося отсюда, с высоты башни, как на ладони.

– В Египте, все, от мала и до велика, от сановника и до раба знают, что царевич Хор-Аха мудрец, – громко заявила она, не отрывая взгляда от горизонта. – Я жду, чтобы он поведал о доблестном его предке, завоевавшем эти земли, дающие блага египетскому народу.

Хор-Аха принял ее игру. Не менее громко он произнес:

– Сердце мое, как сосуд наполняется целебным елеем от этих слов, царица.