— Есть! — победоносно заявила я. — С малиновым вкусом.

— Чудесно, — с явным облегчением произнесла Беверли.

Объяснив, как сделать восхитительное слоеное парфе[39]из сливок и «Нежности», она спросила, на сколько персон я собираюсь готовить. Это привело к долгому разговору об Аароне, наших зарождающихся отношениях и звонке насчет мальчишника. Я горячо объяснила, что он — джентльмен, поэтому если и заскочит ко мне, то это будет простой визит вежливости. Это ни в коем случае не развод на потрахаться, потому что мы с ним не из таких. Возможно, стоит предложить ему угощение из «Сливочного бриза», раз уж он докажет свою любовь, покинув друзей ради меня.

Беверли скептически закудахтала.

— Спорим на упаковку обезжиренных сливок, что он заявится в стельку пьяный где-то после полуночи? — умудренно предложила она. — Если я права, ты купишь упаковку сама, если нет — пошлю тебе призовую.

Они что, знакомы с Зельдой? Непохоже, но обе совсем не в восторге от Аарона. Не верят в него ни на йоту!

— Спорим. — Я согласилась перезвонить ей завтра, чтобы сообщить, как она в пух и прах продулась.

— Посмотрим, — спокойно ответила она. — Приятного аппетита!

Но после разговора с Беверли готовить мне расхотелось. Я съела немного пикулей и вернулась в кровать со «Сливочным бризом» и ложкой.

Когда в пятнадцать минут второго я закончила смотреть «Гарольд и Мод»[40], Аарон прислал сообщение, что сидит у меня на пороге.

Две минуты спустя он уже развалился на диване, мертвецки пьяный, одна нога свисала на пол, пока он бессвязно разглагольствовал о блестящей идее — открыть пончиковую для водителей.

У меня скрутило живот. Гадкая всезнайка Беверли. Сливки у меня в животе свернулись.

Ну хотя бы пришел, спорила я сама с собой.

— Как прошла вечеринка? — вопросила я с кресла напротив.

Аарон смутился и долго моргал.

— Змчательно, прет змчательно. Скоро пйду обратно, — промычал он.

Вот черт.

Он действительно пьян, как сапожник. Я прислушалась к своим чувствам. Я в ужасе, несмотря на предупреждение леди «Сливочный бриз». А также расстроена, что он не готов к поцелуям, потому что даже потный и сонный он очень хорош собой. Я разрывалась на части — радовалась, что желание увидеть меня преодолело алкогольный туман, и беспокоилась, что он не старается вести себя прилично в моем обществе. Возможно, завтра он пожалеет об этом.

— Сприм, я мгу скзать «А» дольше, чем ты? А ну-ка, ппробуем… Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа-аааааааааааааааааааааааааааааааааа…

Да, завтра он определенно пожалеет.

— Эй, ты не грила! — оскорбленно произнес он.

— Да, я как-то не в настроении, — ответила я.

— А.

Похоже, он слегка обиделся.

— Я прсто пршел псмотреть, как ты, птмушта ты моя девшка, — объяснил он.

Если честно, это даже мило.

Аарон с трудом поднялся на ноги.

— Я должен врнуться, — пояснил он и, шатаясь, направился к двери.

Когда я смотрела, как Аарон сражается со ступеньками, спускаясь вниз, он обернулся и одарил меня похотливой улыбкой.

— Кжись, я лблютбя, — выдал он и продолжил путь.

Я расшифровала его заявление, когда мой пьяный Дэвид Кэссиди[41]уже нетвердо свернул за угол и исчез в направлении какого-то сомнительного стрип-клуба.

Ему кажется, что он любит меня?! Вот это да! Конечно, он был немного не в себе, но как насчет «in vino veritas», единственного знакомого мне латинского выражения? Слава богу, что он напился! Могли пройти месяцы, прежде чем он рассказал бы мне о своей любви, — я внезапно прониклась теплыми чувствами к тому парню, который решил жениться и пригласил Аарона на мальчишник. Я поблагодарю их на нашей свадьбе. Гип-гип, ура!

Я посмотрела на часы. Два часа воскресной ночи. Я заглянула в календарь и с легким удивлением обнаружила, что уже почти наступила двадцать девятая годовщина показа последней серии «Семьи Патридж». Это не может быть совпадением, нет, это своего рода подтверждение, что настоящая любовь знает все. Слишком поздно, чтобы звонить кому-нибудь и сообщать хорошие новости, поэтому я отметила это событие одна, закусывая водку желе, после чего погрузилась в пьяные сны о том, как мы с Аароном весело играем в чудесной стране «Сливочного бриза».

Он позвонил в три часа дня.

— Говорят, вчера в меня вселился злой дух, возможно, он обидел тебя. Скажи, если он вел себя очень плохо: я разыщу его и как следует надеру ему задницу, — сказал Аарон, когда я сняла трубку.

— Я уверена, что с него хватит и похмелья, — ответила я. — Но спасибо за предложение: ночные пьяные визиты — штука очень интересная. Кстати, он собирался продавать свежие пончики водителям.

— Ой. Знаешь, говорят, этот парень однажды добьется успеха.

— Вообще-то подобные заведения уже есть. «С пылу, с жару», например, — добавила я.

— Я не знал. Впрочем, сомневаюсь, что его это беспокоит. Эта хрень пойдет нарасхват, — сказал он.

Аарон явно был смущен, и это обнадеживало. Накануне он вел себя не так уж плохо, к тому же спьяну заверил меня в «лбви», поэтому я хотела спустить объяснения на тормозах.

Он поинтересовался моими планами на неделю, мы договорились пообедать во вторник, а в четверг вечером заняться кое-чем посерьезнее, если работа позволит. Комитет Р.Г. собирался голосовать по предложению о рецептурных лекарствах в среду, поэтому я сомневалась, что на неделе у меня найдется время на общественную жизнь, но очень надеялась отметить что-нибудь в ее конце.

Остаток дня я наверстывала упущенное, листая пухлую книгу с описаниями рецептурных препаратов и ценами на них. Я старалась запомнить побольше важных лекарств, но, кажется, мне плохо удалось. Разбита в пух и прах, как при попытках почитать словарь. Я способна выучить только связный рассказ. Ну почему Роберт Ладлэм[42]не написал триллер о лекарствах? Может, это и бред, но он бы здорово мне помог.

Когда я ложилась спать, позвонила Зельда и извинилась за поверхностные суждения. Она сказала, что просто желала мне добра, но теперь беспокоится, не вышла ли за рамки. Я любезно заверила ее, что беспокоиться не о чем, и предложила вернуть все на круги своя. Конечно, я не собиралась бросать Аарона по ее совету, но и с ней тоже не хотела ссориться. Она была моим любимым телепродавцом. И хорошей подругой.