— Не надо руками, еще повредишь что-нибудь, — заволновалась мама. — Выпускай его прямо в клетку.

Клетка стояла в другой комнате, и все переместились туда. Ромка засунул в нее коробку и открыл. Попугай мигом выбрался наружу и взлетел вверх. Побегав взад-вперед на жердочке, он перескочил на прутья, вцепился в них коготками, высунул наружу круглую головку и оглядел собравшихся сначала одним, потом другим глазом.

— Какой хорошенький! — воскликнула Лешка.

Она протянула руку, чтобы погладить птичку, и комнату огласил ее громкий вопль. Ромкин попугай жутко больно клюнул ее в палец. Отдернув руку, Лешка подула на ранку.

— Какой агрессивный, — сказал Олег Викторович.

Зато Ромка был вне себя от восторга.

— Класс, да? Я самого шустрого купил. И самого желтого. А назову его Рэмбо. И говорить научу. А ты иди отсюда. — Он пихнул ногой приплетшегося за хозяйкой Дика.

Но пес ушел не сразу. Склонив голову на один, потом на другой бок, он сначала внимательно осмотрел нового жильца, а потом спокойно повернулся, протрусил в коридор и с шумом и вздохами улегся на свой коврик.

— Не понравился ему мой Рэмбо. Значит, не съест, — обрадовался Ромка. — А знаете, что птицы произошли от динозавров? Тех, что с перьями были?

— Твой попугай — от хищных. — Лешка все еще дула на свой палец.

— А посмотрите, какие у него красивые кружочки под глазами, — умилилась Валерия Михайловна.

Попугай взмахнул крылышками, обнажив ярко-зеленые перышки, и снова взлетел на жердочку.

— Краски, как у павлина, — отметил Олег Викторович.

— А чем ты будешь кормить своего Попку? — спросила Лешка.

— Он не Попка. Запомните все — он Рэмбо! Я говорил, что он все ест, и еще я ему корм специальный купил, с йордом. А тебе, Лешка, для Дика твоего — подкормку с кальцием. Чтобы у него шерсть не сыпалась. И пуходерку, как ты просила.

— Какой ты у нас богатенький, все угодил, — сказала мама. — Но ничего, скоро я тоже разбогатею. Нам много рекламы обещали дать, и тогда комиссионные будут. Если не передумают, конечно.

— Не передумают, зуб даю, — заявил Ромка. — Я ж не зря желтого купил. Помнишь, как я сказал, что желтые попугаи — к деньгам? Значит, они теперь у нас не переведутся.

— Хорошо бы! — Валерия Михайловна с надеждой вздохнула. Я тогда часть отпуска возьму, и мы на ваши каникулы в Воронеж поедем. Надеюсь, к тому времени все Лешкины болезни кончатся.

Брат с сестрой вытаращили глаза.

— Куда, куда?

— Я что, непонятно выражаюсь? В Воронеж. Город такой есть.

— И к кому же?

— К Саше, моей подруге, с которой мы вместе в институте учились.

— А зачем? Она и так сюда часто ездит.

— А теперь мы к ней съездим. Отдохнем. Погуляем по городу. У нее дочь есть, Катя, Лешкина ровесница. Да вы ее должны помнить. Когда-то, очень давно, Саша к нам ее привозила.

Ромка перевел взгляд на клетку. Попугай висел вниз головой и дергал клювом колокольчик.

— А как же мой Рэмбо?

— А как же Дик? — перебила его Лешка.

— Папа присмотрит.

Олег Викторович согласно кивнул. Должно быть, этот вопрос они уже обсудили.

Ромка пожал плечами и посмотрел на сестру. Она тоже не знала, что сказать. Может, в этом Воронеже им понравится?

— Лешка, — прошептал Ромка, — я в общем-то не против, чтобы куда-то поехать, но только тогда, когда мы Клеща найдем.

— Каникулы не скоро, времени еще много.

— Это верно. Посмотрим, что Славка скажет. Он к двум часам к отцу Никиты пошел. Сейчас сколько? Ого, почти четыре. Значит, он уже давно там. Неужели ничего не нароет?

Славка позвонил ближе к вечеру, когда Ромка весь извелся от ожидания.

— А меня на бронированном "мерсе" привезли, — похвастался он. — Прямо к подъезду. Никакая пуля этот "мерс" не пробьет. И взрывчатки не хватит, чтоб его подорвать. А Николай Никитович отличный мужик, клевый, мне понравился. А какой у него аквариум! Морской. Не просто красивый, а вообще классный, необыкновенный. Как сказка. Как радуга. Я бы сам такой завел, да на него бешеные бабки требуются.

Ромка его прервал.

— Может, хватит про аквариум? Не забыл, зачем туда шел?

— Что ты! Помню. Очень хорошо помню. Я все книжки его осмотрел. Тут же. Их у него навалом, больше, чем у дяди Андрея. И… — Славка так торопился донести до Ромки добытые сведения, что глотал слова, а под конец перешел на крик. — Ромка, ты был прав. Н.Н. — это он и есть!

— Да ты че?! — Хоть Ромка и уверял всех, что не сомневается в исходе дела, он очень боялся, что Славкин поход окажется напрасным. И вдруг такая везуха. Повернувшись к сестре, он возвестил ликующим шепотом: — Лешка, это он! Тот самый!

— Но и это еще не все! Выходи, я все тебе расскажу. Мне все равно с Джимом гулять надо.

— Николай Никитович не вор, и никакого Шильдера у моего дядьки не тырил, — упредил Славка Ромку, лишь только они встретились во дворе.

— Пойдем в беседку, — посмотрев на небо, предложил Ромка. — А то сейчас дождь пойдет.

Пока друзья бежали в глубь двора, Славка прокрутил в голове прошедший день. Как он подошел к большому серому дому, как, жутко волнуясь, открыл дверь и объявил консьержу, что он к Новгородцеву…

Приветливо встретив Славку, отец Никиты пригласил его в свой кабинет, весь заставленный книгами, по большей части старинными, в солидных кожаных переплетах, в общем, такими же, что и у дяди Андрея. На этом сходство с дядиной библиотекой заканчивалось. Вся остальная обстановка была другой, более красивой и дорогой. Каждую четверть часа тишину нарушали высокие антикварные, как в музее, часы. Вся мебель тоже была старинной, даже письменный стол — резной, из какого-то особого дерева, должно быть, красного. А рядом со столом, на выполненной под старину, в тон мебели, деревянной подставке, сверкал большой морской аквариум. Ромка в какой-то мере был прав: Славка его увидел и начисто забыл, зачем пришел в этот дом.

— Это чей? Никитин? — спросил он, не в силах отвести завороженных глаз от голубой воды с невероятно яркими рыбками и растениями.

— Мой, — ответил хозяин. — Это, если так можно выразиться, моя психотерапия. Сажусь, смотрю на этот маленький фрагмент далеких южных морей и полностью отключаюсь от всех проблем. А у меня их, — он вздохнул, — выше крыши. Тебе повезло, что я сегодня свободен, а то и по воскресеньям работаю. Да ты сядь, пожалуйста.

Николай Никитович придвинул к аквариуму небольшое, но очень удобное кресло, и Славка с удовольствием в него уселся. Он все никак не мог оторваться от красивого зрелища. Рыбки, растения и кораллы пылали и очаровывали, словно праздничный фейерверк.