Вот и теперь, глядя на Логово вблизи, я испытываю то же чувство. Нервничаю. Вдруг у меня не получится? Что, если артефакт прекратит работу раньше? Тогда на меня и дроны, и муталиски, и вообще все, кто тут есть, набросятся, и тогда… К черту мысли! Задание прежде всего. Снимаю с себя взрывчатку, раскладываю по периметру Логова. Как все-таки удивительно наблюдать рой фактически изнутри! Не забрызганный кровью, не дергающийся в конвульсиях, не пылающий, а именно такой, какой он есть, когда ничто ему не угрожает.

Я немного ощутил себя зергом, который оказался в родных местах. Под ногами — слизь, которая питает и восстанавливает. Повсюду — свои, никто не нападет и не попытается убить. «Прямо как на Родину попал», — усмехнулся я, завершая установку зарядов. Отлично! Так, а теперь поскорее убраться отсюда. Разворачиваюсь и сначала скольжу, а когда оказываюсь на твердой поверхности, бегу обратно, что есть сил. Успеваю вовремя: кристалл все еще висит в том месте, где я его подкинул. Через полминуты он падает мне в руки, и в следующую секунду я привожу в действие взрывные устройства.

Микрофоны и наушники доносят до меня серию мощных взрывов. Потом приходит ударная волна, меня довольно ощутимо толкает в грудь, но удерживаюсь на ногах. Вдалеке, со стороны базы зергов, в небо медленно начинает подниматься огромный столб красно-зеленого дыма. Это не только моя взрывчатка сработала, но и сдетонировали запасы веспена вместе с месторождением. Красиво горит!

— Что там случилось?! — встревоженная Анна вышла и встала рядом. Смотрит на столб дыма.

— База зергов взлетела на воздух. Отомстил я им за свой взвод, — говорю спокойно и устало. Действие стимпака прекращается, накатывает апатия.

— Но как тебе это удалось? Ты же все время был рядом! — удивляется Анна.

— У морпехов свои секреты выживания, эл ти, — отвечаю ей, подмигнув. Рано, пока ей рано знать о том, как действует кристалл. — Нам пора возвращаться на базу. А то прилетят за нами, не найдут и решат, что дальше искать бесполезно.

Мы идем обратно. Я воодушевлен так, что прыгать хочется, несмотря на ощутимую потерю сил. Кто бы узнал такое, а?! Морпех в одиночку взорвал базу зергов! Такое раньше лишь призракам удавалось. Да и то, они ведь стараются близко не приближаться. Их надзиратели отлично видят, сразу наводят зергов. Потому находят места на безопасном расстоянии, оттуда наводят тактические ядерные заряды и… бум!

Выходит, я первый в истории Доминиона человек, сумевший оказаться в самом сердце вражеского расположения и выйти оттуда целым и невредимым. Да еще какой мощный урон нанес! Тех муталисков, что висели над базой, взрывной волной сдуло в неизвестном направлении. Твари больше не опасны. Если сунуться к бункеру, с ними автоматические пулеметы разберутся, а я им помогу. Только это вряд ли. Над Логовом висел, помнится, надзиратель. Его наверняка в фарш перемололо, и значит если выжил кто из тварей, то лишен командования.

В бункере тихо и спокойно. Сканер молчит, я выпустил дрона, он тоже не показал присутствия зергов. Мы с Анной сняли скафандры, приняли душ, пообедали как следует. До эвакуации полно времени. Я завалился на койку, закинул руки под голову и стал думать о том, что мне совсем не хочется теперь расставаться с артефактом. Есть очень твердое желание оставить его себе. Как это сделать? Вот вопрос. И нужно ли доставлять на ту планету, о которой говорил Зел-Нага Урос? Мне совсем не хочется этого делать.

Глава 20

Неизвестно, сколько бы нам пришлось провести в бункере. Но проходит пара часов, и неожиданно я слышу в наушниках, сквозь треск и шум помех, голос. Он сообщает, что это пилот транспорта RTF-087, и его направил к нам полковник Дик Маерс. Запрашивает, готовы ли мы к эвакуации. Получив утвердительный ответ, говорит: «Расчетное время прибытия шесть минут. Будьте готовы, у нас нет времени».

Мы с Анной, обрадованные этой новостью, быстро одеваемся. Забираем личное оружие. Я включаю систему самоуничтожения — не хочу, чтобы бункер со всем вооружением достался противнику. Зерги любое здание терранов способны обратить в своё, начнут здесь выращивать каких-нибудь новых жуткий монстров. Обойдутся!

Выходим наружу, проверив показания сканера. На нем три отчетливо заметные сигнатуры. Система «свой-чужой» определяет их как один транспорт и два истребителя, которые кружат сверху, оценивая обстановку и прикрывая. Что ж, это хорошо, поскольку у транспорта — не знаю, кому по башке стукнуть за такое! — совершенно нет вооружения. Зато вместительный. В него запросто могут забраться два осадных танка, например. Или отделение морпехов.

Я бросаю на более-менее ровное место дымовую гранату. Она испускает густой желтый дым, который относит горячим ветром. Хорошо, не в нашу сторону, иначе пришлось бы обегать метров двести. Вскоре из-за черно-оранжевых облаков спускается транспорт, сверкая посадочными огнями. «Вижу вас», — сообщает пилот. На несколько мгновений мощная летательная машина зависает прямо над поверхностью. Открывается дверь, и мы с Анной (даму, как истинный джентльмен, пропускаю вперед) забираемся внутрь. Там нас приветствует морпех в звании капрала. В руках готовая к бою винтовка. «Тоже мне, прикрытие», — усмехаюсь про себя. Но парень говорит, что рад приветствовать нас на борту, и становится спокойнее. Кажется, мы скоро будем дома.

Транспорт взмывает вверх, и я смотрю в иллюминатор, мысленно прощаясь с планетой, которая для меня начиналась как NR-15, а после, благодаря Уросу, я узнал её имя — Ароверк. Только смысла запоминать нет — ей всё равно недолго осталось. Когда спутники взорвутся, их куски полетят сюда, на поверхность, и тут начнется апокалипсис. С другой стороны, может, она и выдержит, кто знает? Теперь просто смотрю на вулканы, которыми небесное тело утыкано, словно прыщами — физиономия подростка.

Далеко внизу вырастает большое огненное облако. Это сработал заряд внутри бункера. Там теперь температура в несколько тысяч градусов, и всё разметало на мелкие части. В том числе моих парней — мой взвод, который сложил свои головы на Ароверке, выполняя непонятный приказ командования. У меня готовы слёзы на глаза навернуться. Родные моих ребят так и не узнают, где похоронены их сыновья, отцы и братья. Доминион сообщит им, что те пали в боях за Родину, а где… — всё это будет под грифом «секретно». Так в штабе всегда делают, когда не знают, что сообщить.

А я вот один живой остался. Мне стыдно почему-то. Но жалеть, что не погиб вместе с моим взводом, не могу. Права не имею. У меня был