— Напрягите, пожалуйста, память, может, было в нем что-то такое, по чему бы его можно было найти? — еще раз спросила я его.

Михаил, как его назвала жена, сдвинул брови, мучительно вспоминая. Мы смотрели на него, боясь помешать мыслительному процессу.

— А, вспомнил, — стукнул он себя по лбу. — У него на кулаке, вот тут, — он показал на верхнюю часть руки, — была татуировка, самая обычная, в виде сердца с какими-то буквами внутри. Я почему запомнил, он тогда еще этим кулаком в дверь стучал, а ему все не открывали.

«Уже что-то, — обрадовалась я. — Татуировки сейчас, конечно, чуть ли не у каждого третьего, но все же — сердце с буквами».

Поблагодарив милое семейство за помощь, я сказала, что на днях, возможно, еще раз приду, чтобы они опознали человека. Это ужасно напугало женщину, и она попыталась убедить меня, что они собираются в какую-то поездку. Но я на ее уловку не клюнула, сказав:

— Я не слишком задержу вас, всего лишь попрошу посмотреть несколько фотографий. Полагаю, вам будет проще, если я сама приду к вам, а не идти по повестке в милицию.

Тут я, конечно, загнула, но мне было хорошо известно, что не всем людям известно, как и что должно быть на самом деле, а потому запросто можно было провести не слишком сведущее в милицейских делах население.

— Хорошо, мы постараемся быть дома, — пообещала женщина и пошла закрывать за мной дверь.

Я вышла из квартиры и снова вошла в дверь, за которой не так давно обнаружила труп. Кирьянов все еще был там, но труп уже успели увезти.

— Ну что? — спросил у меня Володя. — Что-нибудь выяснила?

Я кивнула и отозвала его в сторону. Когда мы отошли на приличное расстояние, я кратко пересказала ему, что удалось выяснить, и осторожно намекнула на то, что не мешало бы проверить этого типа. Киря понял меня с полуслова и попросил подождать, пока он закончит со всеми делами здесь. Я вышла на улицу, села в машину и закурила.

Когда Володя закончил все дела в доме, мы поехали в отдел, где занялись отбором фотографий преступников, у которых имелись татуировки. Таковых, как выяснилось, было не так уж мало, вернее, без татуировок воров не было вообще, другое дело — на каких частях тела.

Лишь спустя час нам удалось выбрать из всей массы фотографий тех, кто действительно имел татуировки на руках. Эти карточки мы аккуратно сложили в папку, и Киря сказал:

— Дам их тебе только на час, сгоняешь туда, и сразу обратно. Иначе мне за эти бумазейки так мозги прочистят, не скоро забуду.

Я понимала, что дело с передачей кому бы то ни было фотографий преступников из архива не шуточное, а потому не стала ничего говорить, а просто пообещала, что постараюсь управиться со всем как можно быстрее. Пришлось возвращаться в Трубный район и вновь беспокоить соседей убитого.

— Извините, что в такое время, но я решила, что лучше уж сразу, чтобы в другие дни вас больше не беспокоили, — произнесла я в едва приоткрытую дверь соседей Федора.

Они, правда, заставили меня стучать целых двадцать минут, а затем еще долго выспрашивали, кто да зачем, но я на это злиться не стала, прекрасно зная, что в таком районе, как этот, меры предосторожности никогда не помешают.

— Могу я пройти? — вновь спросила я, не дождавшись никакого ответа с той стороны.

Выглянувшая женщина кивнула и пошире распахнула дверь. К этому времени она уже была одета ко сну: в старенький потертый халатик с запахом, а на ногах — серые тапочки.

Я вошла и сразу поинтересовалась, где сейчас ее муж.

— Спит, — равнодушно ответила женщина, — ему завтра заступать на сутки.

— Не могли бы вы его разбудить? — поинтересовалась я. — Нужно, чтобы он определил, кто из людей, снятых на этих вот фотографиях, в тот день приходил к Федору.

Женщина недовольно поморщилась и предложила:

— Давайте-ка я сначала попробую, может, он и не понадобится.

Я согласилась, тем более что еще в прошлый раз поняла, что эта женщина тоже видела, кто приходил к Федору, но просто не желала признаваться. Я отдала ей фотографии и стала ждать.

— Этот, — просмотрев всего лишь фотографий семь, ответила хозяйка. — Он одет по-другому, конечно, был, но узнать все равно можно.

— Вы уверены? — переспросила я, боясь, что она допустит ошибку или укажет на первого попавшегося, лишь бы от нее отвязались.

— Уверена, — холодно ответила та и пристально уставилась на меня, ожидая, что я еще скажу.

Не слишком доверяя этой даме, совсем не вызывающей у меня расположения, я вынуждена была попросить ее, чтобы она все же разбудила своего мужа. Женщина сначала упиралась, говоря, что сегодня их уже достали вопросами да допросами и что ее муж ничего больше не знает, но потом все же поплелась в спальню. Через пару минут оттуда выполз сонный супруг. Он с минуту тер глаза кулаками и лишь затем принялся просматривать карточки.

— Вот он, точно, — протягивая мне ту же фотографию, сказал мужчина. — И прическа у него все еще такая же.

«Значит, не обманула», — подумала я и тут же услышала недовольное бурчание хозяйки дома:

— Ну вот, я же вам указала на него, а вы не поверили. Обязательно нужно было супруга тревожить.

— Нужно, — спокойно отозвалась на это я, — в подобных делах оплошности не допускаются. Спасибо, что посодействовали расследованию, надеюсь, что более беспокоить вас не придется.

— А уж мы-то как надеемся, — донеслось из-за почти захлопнувшейся за мной двери.

Я усмехнулась и направилась к машине. Теперь надо отвезти Кире в отдел все карточки и попросить его дать информацию о данном человеке — сделать это было под силу только ему.

Сев за руль, я обнаружила, что даже с фарами дорога стала трудноразличимой из-за начавшегося снегопада. Ехать в такую погоду можно было только очень медленно, иначе просто не избежать столкновения. Поэтому мне пришлось чуть ли не носом уткнуться в лобовое стекло и в таком положении просидеть едва ли не всю дорогу до отдела. И все же без приключений на этот раз не обошлось.

Когда до отдела милиции осталось уже совсем немного, я умудрилась угодить в огромный сугроб, который неизвестно откуда возник на той дороге, где еще час назад его не было. Я попыталась выехать из него задним ходом, но ничего не вышло, машина окончательно застряла. Пришлось выйти на холод.

Оказалось, что сугроб этот не такой уж и случайный, просто на этом месте как раз и закончили свою работу снегоочистительные машины, и теперь тот снег, что они соскребли с дороги, лежал чуть ли не посередине ее самой, преграждая путь.

— Эх! — не удержавшись, вздохнула я. — Так бывает только в России. В любой другой стране дорожных работников за такое давно бы уже засудили.

«Ну и что теперь делать? — возник естественный вопрос. — В отделе Кирьянова я уже застать не успею, а добраться до его собственной хаты мне теперь не на чем. Впору бросать машину здесь и идти пешком».