Наутро ужасно раскалывалась голова. Он отлично понимал, что не выспался, но на душе еще было и скверно от предчувствия странной информации, которая где-то назревала, но уже претендовала на то, чтобы стать сенсацией. И была она настолько фатальной, что казалось невозможным даже думать о том, чтобы избежать ее удара. Приближение рока в последние дни ощущал Арбенин довольно часто, и особенно, если оставался один. Вот почему день, объявленный с вечера «творческим», когда можно было уединиться и подумать о музейных экспонатах, о своих находках и наблюдениях, почитать литературу по исследуемым темам, изложить в письменном виде свое мнение, попросту — написать отчет, — решил он начать с визита к Сибирцеву.

Тот встретил его с распростертыми объятиями, словно ждал ответного шага:

— Как хорошо, что вы заглянули, Николай Петрович, а я вот подумал, не зайти ли к вам… да, может, еще отдыхаете с утра, вчера день был очень напряженный…

Арбенин пожимал его мягкую теплую ладонь и думал: «Вчера он весь день оставался в тени… Что это — скромность или апатия? А может, леность? Вроде бы не скажешь… тогда, у меня, был и энергичным, и искренним… Значит, что-то мешает раскрываться сполна в коллективе…» А вслух произнес:

— Как видите, не привык спать подолгу! Надо бы успеть многое сделать сегодня…

— Да что ж мы стоим, проходите в комнату… присаживайтесь… за стол…

Они расположились за небольшим круглым столиком, вплотную придвинутом к окну, за которым открывался вид к парадному подъезду.

— И как вам, Николай Петрович, экспедиция? — начал Сибирцев.

— Неплохо… неплохо… Хотя… такое начало мало чем походит на настоящую экспедицию. А впрочем, все ведь еще впереди… Пока мы, так сказать, только настраиваемся…

— Пожалуй, именно так. Я вот не дождусь, когда с вещмешком за плечами двинем… в горы… или к реке… Пока стоит погода! А мы все… рассуждаем…

— Ознакомительные лекции тоже нужны, уважаемый Иван Викторович! Согласитесь, что в музеях вы почерпнули информации немало! Да и вчерашняя поездка… неизвестно еще, какой даст результат. Может, полный… фурор!

— Да, конечно… особенно этот… амазонит…

— А что еще было примечательного? Больше и ничего!

— Как «ничего»! А «ведьмин круг»!

— Ну уж… О нем забудьте!

— Как это? — Сибирцев провел рукой по лбу, словно снимая завесу, возникшую перед его сознанием.

— А может, в этом мистическом случае тоже кроется вековая тайна?

— Конечно, кроется, но совсем другого рода, уважаемый Иван Викторович!

— Вы знаете разгадку? Так не тяните же… Поделитесь! И откуда ж вы получили информацию?

— От моей маменьки, Софьи Павловны… Она, кстати, потомственная дворянка, но последние годы перед замужеством семья… не сказать, что бедствовала, но…

— Стала жить скромнее, — подсказал Сибирцев.

— Да, именно так. И жила не в Санкт-Петербурге, а в Москве, и восточнее, верст на сорок от города, находилось небольшое имение. Впрочем, оно и сегодня есть… Красота тех лесов… неописуема! Представьте только, что растут и дуб, и… клен… А когда цветет липа — это просто чудо! И столько там ягод: и черника, и малина, и брусника, и костяника… А земляника! О-о-о! — Арбенин закрыл глаза, представив, как от маленького бидончика с такими мелкими и вроде бы неказистыми на вид плодами витает удивительно терпкий и в то же время тонкий, даже изысканный, ни с чем не сравнимый аромат. А может быть, он по-особенному воспринимается не всеми?

— А грибы? Вы хотели сказать о них? — вернул его на землю Сибирцев.

— Грибы — отдельная тема. Начиная с весенних сморчков и вплоть до белого…

— Понятно! Видимо, там тоже есть «ведьмин круг»?

— Угадали! И маменька мне о них рассказывала… еще в детстве, правда, поэтому и не сразу вспомнил….

— И что же? Какие поверья?

— Поверья, конечно, есть… Как без этого? Подмосковные крестьяне считают, что там, где совершают ведьмы заклинания, и возникают вот такие круги из маслят, подберезовиков и даже… мухоморов… А в других местах… деревенские жители уверены, что под такими кругами спрятаны несметные сокровища, и чтобы расколдовать их, нужно найти плакун-траву — «всем травам мать», встать лицом к востоку и помолиться молитвой-заговором.

— Думаю, вы, Николай Петрович, не верите в это, если вот так спокойно, без эмоций, рассказываете о таком чуде!

— Да, не верю! Потому что ученые уже доказали, что такие грибные круги возникают на геомагнитных разломах, там, где неблагоприятная информация…

— Вот-вот! А почему там «неблагоприятная информация»? Что они говорят на этот счет?

— Скорее, ничего не говорят! Они просто… констатируют сам механизм появления «ведьминого круга». А возникает он всего от одной грибной споры! Представьте, что бросили в тихую заводь камень и пошли вокруг него круги… Вот и эта спора попала в тихое местечко и начала разрастаться, внутренние нити быстро истощили почву, там даже плешины появились, а наружные пошли в стороны, «распоясались»… И растет такой круг, то есть, сама грибница, в год сантиметров на десять, а то и на пятьдесят… Вот и подсчитайте… Возраст грибницы может быть и пятьсот лет… и тысяча пятьсот…

Арбенин замолчал и задумчиво посмотрел в окно. Там из гостиницы выходил Павел Кондратьев. «Куда это он с утра? В чайную? Время завтрака уже вышло. Нет… Скорее всего, к местному географу Старожилову, за консультацией…»

— Николай Петрович, так что… дальше? — вернул его к разговору Сибирцев.

— Моя маменька, Софья Павловна, видела не один «ведьмин круг»… И — ничего! Не испугалась! Даже грибы с них брала! В Мещёрской низменности такие места есть и сейчас… Так что отбросьте, коллега, предрассудки!

— А насчет «негативной информации»? А-а-а, так я и знал! Эта тема пока еще недостаточно изучена! В геоморфологии тоже есть «белые пятна», не так ли? Да что вы там увидели в окне, Николай Петрович? Глаз не спускаете!

— Кондратьев уже прошел туда-сюда два раза… И что ему не сидится?

— Вот такой он… энергичный!

— Нет, здесь что-то не так… Сегодня он какой-то… суетливый. Вроде обеспокоен чем-то…

В дверь постучали.

— Да-да, войдите! — В голосе Сибирцева чувствовалось некоторое удивление. Он никого не ждал, а горничную предупредил, чтобы не беспокоила.

В дверях стоял худощавый Богдан Сиротин. Его пышная русая шевелюра была взлохмачена — видно, сильно спешил:

— Господа, Павел Ильич приглашает всех к себе! Да… и срочно!

— А нельзя ли попозже? — несмело задал вопрос Сибирцев, явно расстроенный тем, что придется прервать столь интересный разговор.

— Нет! Сказал, что нельзя!