Ограничивавший обзор защитный шлем помешал мне разглядеть, кому именно предложил Миртен биться об заклад. Вроде бы, Саммелу. А тот, кажется, покачал головой.

— Начало по моему сигналу. По гонгу поединок прекращается. Понятно? Готовы? — Гильберто вышел из круга. — Тамра?

Она кивнула

— Леррис?

— Да, — я кивнул, не отводя глаз от Тамры и удивляясь, с чего это все решили, что наш с ней поединок — такое уж большое дело. Опыта и ловкости у нее побольше моего, но я превосходил ее по силе и не уступал ей в быстроте.

— Начали!

Тамра рванулась ко мне. Я уклонился от первого ее удара, едва успел вскинуть посох, чтобы блокировать второй, и отступил.

Она наседала. Посох в ее руках вращался с быстротой молнии, и мне с трудом удавалось парировать сыпавшиеся то с одной, то с другой стороны удары. Но один я все-таки пропустил: он пришелся по ребрам, по левому боку.

Обозлившись, я сделал обманное движение и попал-таки ей по бедру, но в следующее мгновение пол вылетел у меня из-под ног.

«...бедняга...»

«...наверное, с него хватит, магистр Гильберто...»

Я присел и затряс головой. Перед глазами у меня все кружилось.

— Хватит, Тамра, — сухо промолвил Гильберто. — Ты в порядке, Леррис?

Трудно чувствовать себя в порядке, когда башка гудит как колокол, ребра ноют, а эта стерва самодовольно ухмыляется. Пробормотать «все отлично» и подняться на ноги мне кое-как удалось, но на это, похоже, ушли все оставшиеся силы.

— Почему бы тебе не принять горячий душ? — предложил Гильберто.

Возражений с моей стороны не последовало. Горячая вода — одно из редкостных удобств, предоставляемых в Найлане Братством — казалась мне такой желанной, как, наверное, никогда прежде.

— Кристал, Ринн — в круг! Поединок на длинных ножах. Ножи учебные, деревянные.

Кое-как доковыляв до своего шкафчика, я стянул шлем, перчатки и прочую защитную амуницию.

— Неласково она с тобой обошлась, — заметил стоявший прислонившись к стене Деморсал.

Стягивая через голову тунику, я промычал что-то невразумительное.

— Здорово отделала, — продолжал он, — а все потому, что ты никак не можешь расслабиться и перестать бороться с собой.

— О чем, в конце концов, речь? — буркнул я. — Все только и толкуют, чтобы я расслабился да не боролся с собой.

— Я бы, может, и не стал... Но вот Тэлрин — он учит, что каждый должен найти себя.

— Да пропади он пропадом, твой Тэлрин, — пробормотал я, садясь и стягивая мягкие тренировочные штаны. — Мне ведь больно и еще долго будет больно, даже после душа. Чем поучать насчет «борьбы с собой», ты бы лучше посоветовал, как быть, чтобы в другой раз меня не прикончили.

Деморсал ухмыльнулся, его черные глаза блеснули:

— Так ведь именно об этом я и толкую.

Ростом он был лишь чуточку выше Тамры, но до сих пор ей ни разу не удалось хотя бы прикоснуться к нему посохом. Мне, впрочем, тоже. Но и он никогда не колотил меня с такой силой, а лишь намечал удары.

— Я тупой. Не доходит до меня. Объясни как-нибудь попроще.

— Ты пропускаешь удары, когда переходишь в атаку. Всякий раз. И сейчас тоже. Почему?

Я покачал головой, о чем тут же горько пожалел и схватился за нее руками.

— Попробую по-другому. Тамра ударила тебя сильно, чего я во время наших поединков никогда не делаю. Хотя если ты идешь в атаку, то открываешься передо мной так же, как и перед ней. Соображаешь, в чем тут заговоздка?

— Сообразишь тут что-нибудь, когда голова разламывается!

— В том, что у нас с тобой одна проблема. Я тоже не могу атаковать.

Тут наконец до меня стало кое-что доходить.

— Вот, значит, почему мне не подходит колющее и рубящее оружие!

— Ты привержен гармонии, — промолвил Деморсал, оглядевшись по сторонам. — Очень сильно привержен, а использование оружия содержит в себе элемент хаоса. Особенно нападение. Оно противоречит твоей внутренней сути, а значит, когда ты атакуешь, тебе приходится бороться не только с противником, но и с самим собой. Ну а против двоих тебе не устоять.

— Но Тамре тоже не подошли мечи да алебарды. Она тоже использует посох, но это не помешало ей меня отдубасить. Как же тут обстоят дела с хаосом да гармонией?

— Она малость помешанная, но... По голове-то тебе досталось, когда ты шел в атаку. Ты! Ну ладно, я и так, похоже, чересчур разболтался. Надеюсь, тебе скоро будет получше.

Старший ученик ушел, а я отправился под душ.

Кое-что встало на свои места, хотя мне это не слишком-то понравилось. Впрочем, если рассудить здраво, способ выжить совершенно не обязательно должен нравиться. Он должен помогать выжить, а мне нужно знать, что меня ограничивает, и к этому приспособиться. Даже если это не доставляет удовольствия.

А удовольствия мне это определенно не доставляло.

Улучив свободный часок — как правило, это случалось после полудня в наш день отдыха (восьмой день по календарю Храма) — я по-прежнему любил прогуляться в гавань — полюбоваться морем да качающимися на волнах судами, вид которых неизменно наводил на размышления о торгующих с Отшельничьим дальних странах.

Создавалось впечатление, будто в ходу у них или пароходы с металлическими корпусами, или деревянные парусники. Ничего, напоминающего галеру, мне увидеть не довелось, хотя магистр Кассиус говорил, что в некоторых государствах на побережье Западного Океана, далеко к юго-западу от Кандара, используются гребные суда, причем на весла сажают рабов.

А еще я пытался обнаружить хоть какие-то признаки тепловых экранов или тех Черных судов Братства, о которых здесь никто ни разу даже не заикнулся. Впрочем, я тоже и словечком не обмолвился на сей счет, поскольку не собрался признавать, что их видел — пока об этом не скажет кто-то другой. Но все наши наставники по гармонизации на сей предмет не распространялись. Они вообще не любили делиться настоящими знаниями и на любой действительно интересный вопрос отвечали или заумной невнятицей, или банальным повторением давным-давно затверженных мною истин. Но так или иначе, я продолжал ходить в гавань, а поскольку всякий раз заглядывал на рынок, то непременно брал с собой деньги: вдруг что пригляжу. Правда, пока мои монеты оставались в целости и сохранности.

Как-то раз в ясный солнечный денек мы с Кристал решили прогуляться к морю вместе. С запада, шевеля наши туники и ероша волосы, налетал порывистый ветер, так что Кристал сочла за благо убрать волосы наверх и скрепить прическу шнурками.

Когда мы пересекали рыночную площадь, парусина торговых лотков хлопала на ветру так громко, словно ломались сучья. На нашей стороне рынка пустовало больше половины мест, а на чужеземной и вовсе торговала лишь горсточка купцов.