Он снова поклонился и жестом указал на полки.

Сразу поняв, что говорил Гильберто вполне серьезно, я направился к ближайшей, где лежали разнообразные — и длинные, и чуть подлиннее большого кинжала — мечи. Приглядевшись к одному — с узким клинком и простой, без украшений, рукоятью — я потянулся к нему, взялся и... вот ведь проклятье, чуть не выронил! Меня пробрало холодом, подступила тошнота — все мое существо ощутило строжайший запрет.

Торопливо положив меч на место, я вытер лоб.

— Хи-хи...

Ну конечно, Кристал над чем угодно будет хихикать.

— Чем смеяться, попробуй-ка сама.

Она и попробовала — откинула волосы за плечи, потянулась мимо меня за мечом и принялась вертеть его в руках.

— Славная штуковина, но, по-моему, не совсем то, что нужно, — положив меч на место, она взяла другой — с клинком той же ширины, но покороче.

Я снова дотронулся до уже испробованного мною — а только что и ею — меча. На сей раз чувство отторжения было не таким сильным, но желудок все равно скрутило узлом.

Я поискал глазам Тэлрина, гадая: какую такую хитрость затеяли они с Гильберто. Однако оказалось, что Тэлрин незаметно ушел, Гильберто же стоял в сторонке с бесстрастным и даже скучающим видом.

Тем временем подошедшая ко мне Тамра с насмешливым видом ухватилась за рукоять уже дважды опробованного мною меча — и разинула рот. Несколько мгновений она боролась с собой, но потом положила клинок обратно и буркнула:

— Это не для меня.

Лоб ее покрылся испариной.

Подавив улыбку, я двинулся вдоль полки с кинжалами. Прекрасно сработанные — в них сразу виделось наилучшее сочетание красоты с эффективностью — они, тем не менее, вызывали у меня те же ощущения, что и мечи. Чтобы понять это, достаточно оказалось пробежаться пальцами по рукояти. Однако если брать в руки меч мне прежде не приходилось, то с ножами я имел дело неоднократно и никогда не чувствовал подобного неприятия. А поскольку кинжал есть не что иное как разновидность ножа, следовало предположить, что на это оружие наложены какие-то чары. Только вот зачем это понадобилось?

Краем глаза я приметил, что от ухмылки Тамры не осталось и следа. Она была раздражена не меньше моего.

Копья не вызывали у меня столь резкого неприятия, хотя, держа их в руках, я ощущал некоторое неудобство. Но вот стоило мне прикоснуться к одной тяжелых бронзовых алебард, как меня чуть не вывернуло наизнанку. Я отдернул руку так резко, что задел и уронил на пол лежавшую рядом секиру. Гильберто обернулся ко мне, подняв брови, но, несмотря на это, секира осталась лежать на полу. Вздумай я поднять ее — и на полу оказался бы весь мой сегодняшний завтрак.

Уяснив таким образом, что клинковое и древковое оружие не по мне, я направился к пистолетам, которых никогда прежде в глаза не видел. Правда, магистр Кервин рассказывал о них на уроках истории. С его слов выходило, что боевое применение этого оружия ограничено, ибо оно, из-за своей сложности, не слишком надежно. И прежде всего — легко подвержено влиянию магии хаоса.

Для того, чтобы почувствовать полную непригодность этого оружия для меня, даже не требовалось к нему прикасаться, а вот Миртен лелеял пистолет в руках чуть ли не с любовью. Отдав должное резным, голубоватой стали, стволам, я, практически не прикоснувшись ни к одному пистолету, перешел к следующей полке.

Там находилось оружие ударного действия. Проще говоря, всякого рода производные от обычной дубинки, только с навершиями. Опробовав несколько штук, я порадовался тому, что они, по крайней мере, не выпадают из рук. Правда, и по нраву ничего особо не пришлось, а булавы с металлическими набалдашниками — особенно шипастыми — вызвали отчетливое желание оставить их в покое. Что я и сделал. После истории с алебардой испытывать судьбу как-то не хотелось.

Неподалеку лежали свернутые кольцами веревки. Никакого неприятия они не пробуждали, но мне было решительно непонятно, как можно использовать веревку в качестве оружия. То же самое относилось и к группе странных изделий, представлявших собой разного размера полированные палки, соединенные одна с другой веревкой или цепочкой.

Наконец я добрался до палиц, посохов и шестов. Среди них оказались и темные, из мореного белого дуба, но ни одного лоркенового. И еще — в отличие от моего посоха, который Тэлрин так настоятельно рекомендовал оставить в спальне и никуда с собой не таскать, — ни один из этих не был окован металлом. Я опробовал два: один длиной с мой, другой покороче. И в обоих случаях не ощутил ни малейшего дискомфорта. Они оказались первым оружием, которое мною не отторгалось — если, конечно, посох можно считать оружием.

Оставив в руке посох подлиннее, я осмотрел черную палицу, опять же походившую на посох, только укороченный, но положил ее на место.

Тамра между тем направлялась к булавам, хотя волочила ноги так, словно шла туда через силу. Губы ее были поджаты, а руки пусты. Она пока еще не присмотрела себе никакого оружия.

А вот Кристал стояла возле коричневой подушки, чуть ли не с нежностью разглядывая пришедшийся ей по нраву меч. Миртен уже сидел, внимательно изучая взятый с полки пистолет. Саммел вертел пару дубинок, а Финн все еще отиралась возле клинков.

Мой взгляд снова упал на Тамру, взявшую в руку булаву со стальным шипастым навершием размером чуть ли не с ее голову. Губы ее сжались и побелели так, что я разглядел это даже с расстояния в пять локтей. Однако она вернула оружие на полку с нарочитой неторопливостью.

Хотя Тамра определенно переупрямила меня, я не мог не восхититься силой ее духа. Но стоило ли так себя мучить? Ведь когда она наконец потянулась к посохам, у нее едва ли не тряслись руки.

— Что, по-твоему, это забавно? — раздраженно буркнула Тамра.

Я покачал головой. В конце концов, ей не было никакой нужды доказывать что бы то ни было. Ни мне, ни Братству.

Глядя сквозь меня, она выбрала второй из темных посохов. Напряжение уже отпустило ее, но брови над ледяными голубыми глазами оставшись угрюмо сдвинутыми, образуя рыжую полоску. В отличие от большинства женщин, Тамра не чернила брови и, похоже, вообще с презрением относилась к любым украшениям, кроме цветных шарфиков.

— Тамра, Леррис... Может быть, хватит любоваться оружием? — сухо промолвил Гильберто.

— Я не «любуюсь», а выбираю, — откликнулась Тамра тоном, способным мигом остудить чан кипятку.

Гильберто, однако, проигнорировал ее выпад. Я сел на подушку рядом с Кристал, а он спокойно следил за тем, как Тамра, с нарочитой неторопливостью, направилась к самой дальней подушке. Я бы непременно ее чем-нибудь огрел, а вот он ждал. С ленивой улыбкой.

Тамра, заметив это, нежно улыбнулась в ответ.

Кристал хихикнула.

Прежде чем Тамра успела усесться, Гильберто повернулся к группе и сухо произнес:

— Оружие, которое вы сейчас держите в руках, наиболее соответствует темпераменту каждого из вас. Однако это вовсе не значит, что оно само по себе является для вас наилучшим средством самозащиты. Оно станет таковым лишь в том случае, если вы научитесь как следует с ним обращаться.