Природа любит расставлять нам ловушки, и нам лучше знать об этом заранее, чтобы быть готовыми к любым ситуациям. Стоит помнить, что люди относятся к отряду приматов, которых лишь недавно усовершенствовали, снабдив такой — еще не вполне проверенной — деталью, как новая кора, или неокортекс. Само название этой области коры головного мозга указывает на ее новизну, хотя «нового» в неокортексе только размер и более высокий уровень сложности. Может быть, сбои нашего мозга — результат неторопливости природы, которая неспешно что-то в нем меняет в процессе эволюции. И то сказать: куда ей торопиться — у нее впереди целая вечность. Природа ставит опыты на огромном количестве особей каждого биологического вида, и мы всего лишь ее последний эксперимент. Поэтому наш мозг время от времени любит покуролесить, но… «ничего личного». Как полагал римский император и стоик Марк Аврелий, в нашей смерти тоже нет «ничего личного»[27].

Мы часто совершаем ошибки, которые то и дело объясняем невниманием, отсутствием опыта, глупостью. Большинство людей живут в условиях низкой степени риска, когда действие, бездействие и превратности мозга несут за собой минимальные последствия. Ошибки чаще всего остаются незамеченными. На американских дорогах в 2002 году погибло 42 850 человек. Тем не менее бóльшая часть смертей от несчастных случаев происходит не на автомагистралях, а внутри дома и рядом с домом — оказывается, именно там люди чаще всего совершают роковые ошибки. Теперь вы понимаете, почему, когда покидаете тепличные условия и выходите на просторы дикой природы, должны вооружаться новым планом и новым видением реальной действительности.

Несколько лет назад вместе с исполнителем кантри Лайлом Ловеттом я оказался в мексиканском городе Энсенаду, где стартовали гонки на мотоциклах-внедорожниках (Baja Off Road Tours), организованные Крисом Хайнсом. В компании двадцати парней мы проехали восемьсот непростых километров по пустыням и горам. Лайл уже шестой раз ездил вместе с Крисом — гонщиком-мотоциклистом, пятнадцать лет подряд проводившим ралли-рейд Baja-1000. Альбом Лайла «Дорога на Энсенаду» (The Road to Ensenada) вышел в 1996 году с такими словами благодарности: «Спасибо Крису Хайнсу, ранчо Mike’s Sky, отелю San Nicolas, моему папе и пиву», — что само по себе прекрасное описание нашего маршрута. В группу пробега входили: Билл Ловетт — «папа», которому был посвящен альбом, его ассистент Вэнс Ноулз, виолончелист Джон Хэйген. Ударник Джеймс Гилмер ехал на одной из машин технической поддержки, и мама Лайла Бернел вместе с ним. К Лайлу присоединились его друзья-мотоциклисты, среди которых был нью-йоркский повар Дэвид Боули и владелец магазина по продаже мотоциклов в Остине Билл Кассон.

Пробег начался на грунтовой дороге, состояние которой быстро ухудшилось из-за эрозии почвы от проливных дождей. Рытвины на дороге превращались в канавы, потом в целые овраги. Через час после старта у нас появился первый пострадавший: мотоцикл одного участника, владельца магазина с Восточного побережья, не вписался в поворот, потому что шел на слишком большой скорости, и вылетел в кювет (мы называем такое «снять пробу почвы»). Я увидел его, когда сам делал крутой вираж на повороте, — бедняга стоял посреди дороги с окровавленным лицом и сломанным большим пальцем. Больница находилась далеко от нашего места, и парень пересел в грузовик к Бернел. Свое он отъездил.

Первый день начался в курортном отеле San Nicolas и закончился в горах на ранчо Mike’s Sky — популярном в этом регионе месте отдыха мотоциклистов. На ранчо было мало электричества, отсутствовал телефон и имелся древний бассейн, который больше напоминал отравленный колодец. Постепенно участники пробега собрались вместе, все пили пиво и курили — в воздухе повисла настоящая дымовая завеса. Из кухни потянуло запахом маисовых лепешек. Садилось солнце. Вдруг мы поняли, что с нами нет отца Лайла.

Вместе с Лайлом и его матерью мы вышли на парковку и стали всматриваться в горы, словно те были в состоянии открыть нам тайну судьбы Билла. Солнце село, громады гор слились с небом безлунной ночи, а звука четырехтактного мотора Kawasaki мы так и не услышали. Становилось холодно. Многие из нас приняли оказавшийся ледяным душ в ванной комнате рядом с четырехместными номерами, в которых мы расселились. Потом мы надели свитера и куртки и вышли на улицу, засунув руки в карманы, чтобы было теплее. Каждый думал приблизительно об одном и том же: что там вдали делает одинокий Билл. Все были на месте, и только он не вернулся. Мы чувствовали стыд за то, что не смогли уследить за членом нашей группы. Если мы не заботимся друг о друге, то чем мы лучше койотов?

Через час после наступления темноты Крис снарядил поисковую группу из двоих человек на мотоциклах и одного на грузовике. Они нашли продрогшего Билла на полпути к ранчо. Билл медленно ехал на своем Kawasaki, освещая себе дорогу тусклым светом фары.

За ужином Лайл, Бернел и Билл сели вместе. Шестьдесят байкеров шумели, ели и пили. Сначала Билл поклялся, что никогда в жизни не сядет на мотоцикл, но потом заметил: «Нет, давайте не будем принимать никаких решений на ночь глядя. Так у нас в семье не принято». Во время еды Лайл постоянно клал руку на плечо отца и спрашивал его: «Пап, у тебя все в порядке?» Билл кивал и говорил, что все нормально. Он хорошо поел: курицы, бобов, плоских маисовых лепешек с острым соусом; потом они с Бернел встали и сказали, что решили лечь пораньше. Билл пожелал сыну спокойной ночи, наклонился и поцеловал в щеку. Мы с Лайлом не спешили выходить из-за стола. Лайл сворачивал лепешки и ел их с сахаром, который обильно белой струей сыпал из сахарницы-шейкера.

На следующее утро Билл был готов тронуться в путь. Следующие два дня мы с ним, соревнуясь за последнее место, ехали замыкающими в колонне через козьи тропы и смытый с холмов песок. Лайл ехал быстро, а мы медленно. Мы с Билом еще один раз потерялись — во время бури с сильным ветром застряли на ферме по выращиванию помидоров с почвой из тихоокеанского песка. Потом самостоятельно вышли на трассу. На тех гонках многие падали, но ни я, ни Билл, ни Лайл ни разу не упали. Дэвид Боули сломал вилку передней оси, чтобы не убить упавшего перед ним на дороге мотоциклиста, который дал слишком высокие обороты.

Однажды в середине дня мы выехали на дно пересохшего озера, твердая и ровная поверхность которого была словно залита бетоном, присыпанным сахарной пудрой щелочной пыли. Все могли ехать так быстро, как им заблагорассудится, и мотоциклисты понеслись в клубах пыли, поднявшейся от земли до небес. Даже Билл обогнал меня, и я оказался в самом конце, потеряв всех из виду. Но постепенно я набрался смелости и решил догнать товарищей. Стрелка спидометра дошла до ста шестидесяти, потом до ста семидесяти километров в час. На твердом дне озера не было видно следов шин, поэтому я слабо представлял, в какую сторону все двинули. Вдалеке я увидел столб пыли, который поднимала наша колонна, и повернул в ту сторону.

Облако пыли приближалось и росло. Вместе с ним росла и моя уверенность. Я решил дать полный газ и больше не смотреть на спидометр, чтобы не испугаться. Облако пыли стало огромным. Я начал представлять себе, что вот-вот подъеду к группе людей на зеленых мотоциклах и, может быть, даже обгоню Билла. Неожиданно из облака пыли прямо на меня вылетел набитый мексиканцами побитый автобус Volkswagen. В последнюю секунду перед столкновением я успел свернуть в сторону, потерял управление мотоциклом и забуксовал в песке. Автобус пронесся мимо в клубах пыли. Я едва избежал смерти.