Озеро зияло, словно одна огромная дыра. Тоннель, ведущий куда-то, проход. Ничего живого в нём не было, несмотря на то, что абсолютно ровная поверхность озера, зеркальная и непроницаемая, пульсировала изнутри серебристыми искорками.

Подумав о предназначении озера, я поняла, что проход не закрыт в данный момент.

Нырнув туда, я окажусь точно там же, где и Волька в своё время. И даже машинально сделала ещё шаг по направлению к дощатому пирсу, но остановилась.

Сердце гулко колотилось где-то в горле: нет, нельзя спешить! Можно было бы допустить, что, перекрыв Вольке путь в Тёмный Лес, Учителя посчитали ненужным закрывать проход к настройкам Школы, но допустить это мог бы кто угодно, только не я. Я полагаюсь на ощущения и интуицию, а они говорят, нет, даже вопят, о том, что передо мной приветливо распахнута ловушка.

Медленно побрела вокруг озера, к каменной насыпи с другой его стороны, анализируя, прощупывая. Вход есть, но в один конец, потому что там ждёт вовсе не то, что ожидаю. Вдогонку за мной никто не кинется, только Воля знает, где я. А рисковать им не имею права.

Что-то неясное будоражило, изнутри рвалось наружу, притягивало взгляд. Пошла глубже. Да! Там, среди камней, ответ на вопросы. Там кто-то есть. Подняла голову и пошла, а затем и побежала к насыпи. Прощупывая взглядом камешек за камушком, определила, где таится цель. Она окликнула меня, когда я карабкалась по валунам.

— Я здесь, Алиша!

Из-за верхней, округлой глыбы махала тоненькой рукой девушка, больше похожая на призрак, которая — я это ощутила точно — совершенно не являлась человеческой сущностью, она, скорее, была частью этого Леса, местным существом. Ну, конечно же, это и есть вельва Лина!

— Привет, — улыбнулась она, повела рукой, — садись.

Мы уселись за валуном, скрывшим от нас панораму озера.

— Ты всё знаешь, ведь так?

— Да, ты почти тоже, — засмеялась Лина, а я немного поёжилась под взглядом её почти белых, бесцветных глаз.

— Тогда не тайна для тебя, зачем я тут?

— Конечно, нет. Это тайна для тебя самой, — она звонко рассмеялась.

— Да уж, — кивнула я, машинально улыбаясь в ответ, — пробраться получилось, а всё оказалось впустую.

— Почему тогда не уходишь? — вельва подтянула колени к груди и натянула на них юбку лёгкого сарафанчика, смотрела лукаво.

— Потому что хочу поговорить с тобой. Ты отвечаешь на вопросы всем и охотно, не так ли? — пошла я ва-банк.

— Почти, — кивнула Лина, — если человек правильно формулирует вопросы и не пытается ответы трактовать иначе, чем сказано буквально.

— Ладно, тогда я начну? — никак не удавалось ощутить непринуждённость дружеской беседы, словно я намеренно пришла использовать вельву в своих целях. Однако, едва вспомнилось отчего нахожусь тут, сомнения пропали, — ты знаешь, что Вольдемар в беде?

— Может быть наоборот, избегает беды? Как посмотреть…

Я рассердилась: и это называется отвечать прямо и буквально? Вопросом на вопрос…

— Давай посмотрим с той стороны, что ты видишь. Какой беды избегает Воля, будучи здесь насильно?

— Когда-то, перед тем, как нырнуть в Мёртвое озеро, я дала ему совет-предупреждение. Он пришёл ко мне с девочкой из Тёмных, Виолеттой, и я предупредила, что всё будет хорошо, если после возвращения из озера в реальность он больше с ней не увидится, — мелодично повествовала Лина, — не поедет в её город. Это была сильная линия развития событий, пойди Вольдемар по ней, всё пошло бы иначе. И жизнь его не была бы сейчас в опасности.

— То есть?

— Всё очень зыбко в настоящий момент, — Лина полуприкрыла глаза, став на мгновение более похожей на человека, но затем вновь распахнула их и глянула в мои так, что просто окатило жаром, — реальность творится буквально лишь на минуту вперёд. И никто не сможет предсказать, чем обернётся завтрашний день.

— Я могу!

— Иллюзия… — вельва улыбнулась так, как улыбается мать, глядя, как трёхлетний её малыш пытается зашнуровать ботинки, уверяя: «я сам!», — ведь пребываешь в замешательстве. Хотя в одном ты права — сейчас всё в большей степени зависит именно от твоих действий.

— И сама это знаю, — разочарование нахлынуло холодной волной.

— Не спеши падать духом, — покачала головой вельва, — есть одна линия, наиболее вероятная. И если ты пройдёшь именно по ней, изменится вся твоя жизнь! Не только Вольдемара, но и твоя.

— Они изменятся в любом случае, — пожала я плечами.

— Готова ли ты взять на себя большую ответственность?

— Разве я не несу её каждый день?

— Я говорю о действительно БОЛЬШОЙ, великой ответственности, — вельва испытующе смотрела прямо мне в глаза, — да, ты даёшь многое людям своими песнями, но есть в тебе и нечто иное, что, высвободившись, даст миру гораздо больше. Однако, тогда к старому не будет возврата…

Я помолчала, пытаясь осмыслить.

— Лина, я не верю в такую категоричность.

— Твоё право.

— Воля сейчас в опасности, сказала ты, от кого исходит она?

— От тебя.

До боли закусив губу, слушала дальше.

— Если в ближайшее время вы с друзьями уедете домой, Вольдемар вернётся и, возможно, позже найдёт тебя. Жизнь потечёт спокойная, размеренная, стабильная, каждый — при своём деле и все счастливы. Если же ты пойдёшь прежним путём, то возможно и получится спасти возлюбленного, но назад пути уже не будет. Слишком многое обрушится на ваши плечи и выбора у вас уже не будет.

— Я не уеду, — возразила уверенно, — скажи мне, Лина, одно: Волю похитил Стефан?

— Ты совсем не туда пошла, — разочарованно покачала она головой, — идёшь прямиком к тому месту, где нити реальности спутаны в огромный узел. А сможешь ли развязать такое, что невозможно разрубить?

— Попытаюсь.

— Здесь попытки не засчитываются, только результат.

В голосе Лины звучала горечь.

— Можно я напоследок напророчу тебе лично? — эта фраза дала ясно понять, что вельва прощается со мной. Молча кивнула.

— Не делай выводы раньше, чем не будешь уверена. Не ищи там, где слишком явно.

Всё у тебя под носом, присмотрись к окружению, потому что тебя действительно уже окружили. Отключай логику и действуй лишь на голой интуиции. Очень скоро, если тебе удастся вытащить Вольдемара своими силами, это место станет частью тебя самой, а со мной ты сможешь видеться гораздо чаще!

Она снова звонко, с лёгкой хрипотцой, рассмеялась.

— Хочешь сказать, что я стану ученицей? — вдруг пришло в голову.

— Нет, не станешь, — казалось, мой вопрос от души позабавил Лину, — подумать только, неужели это случится?!