Я осторожно сел на кровати. Голова совсем не кружилась. Я попытался встать и легко это сделал. Тело слушалось меня. Я удивлённо смотрел на свои руки. Они не дрожали, да и комната больше не кружилась.

— Классно доктор! Мне намного лучше!

— Это действие препарата. Когда оно закончится — все неприятные симптомы вернутся.

Он взял меня за руку и вывел из палаты.

— Запоминайте дорогу. Вы часто будете ходить на эту процедуру.

Он провёл меня до конца коридора. Там был небольшой зал. Посреди него стояла капсула, в которую мог поместиться человек. Воронин открыл капсулу и жестом показал мне лечь вовнутрь. Я лег, и он закрыл крышку. Если бы я знал, что мне предстоит, то не за что не стал бы залазить в эту капсулу.

— Меня хорошо слышно? — услышал я голос Воронина внутри.

— Да — ответил я.

— Кроме препарата я ввел Вам обезболивающее. Сейчас будет немного больно, но Вы должны терпеть. Когда боль станет невыносимой — скажете.

В меня стали втыкаться сотни игл. Чувствительность была снижена, но всё равно я их чувствовал! Иглы втыкались всё глубже и глубже. Это было похоже на то, как у меня брали живые клетки. Но там я вообще ничего не чувствовал. Кроме того сейчас иголки втыкались только в тело, но не в голову. А потом эти иглы стали нестерпимо жечь меня изнутри. Только сейчас я понял — по этим иглам проходил электрический ток! Боль становилась всё сильнее! Меня пытались поджарить живьём!

— Выключайте!

— Ещё пять минут!

— Выключайте немедленно!

— Вы должны потерпеть, тогда сами сможете встать!

— Тогда прекратите увеличивать ток!

— Мы ничего не увеличиваем! Это Ваше тело так реагирует! Терпите!

От невыносимой боли я крепко сжал зубы. Всё тело пульсировало и отдавало болью. Я на секунду потерял сознание. Я пришёл в себя, когда всё внезапно кончилось.

— Вставайте Сергеев! — потребовал Воронин. Он открыл капсулу и смотрел на меня.

— Дайте руку! — попросил я.

— Нет! Вы должны сами это сделать!

Я с трудом сел. Всё тело болело. Я поднялся на ноги и попытался сделать первый шаг. Голова перестала кружиться, но всё тело было не моё. Я двигался как робот, с трудом контролируя свои движения. Наверное, так двигается очень пьяный человек или тот, у кого проблемы с координацией. Я сделал ещё шаг и тут меня накрыло! Мне вдруг стало так хорошо, что я заулыбался! Было ощущение невероятного полёта!

— Что со мной доктор? — сказал я, улыбаясь во весь рот.

— Выброс эндорфинов — реакция организма на боль. Теперь самостоятельно идите до палаты — сказал врач.

Я пошёл по коридору, пытаясь держать правильное направление. По пути я встретил красивую молодую девушку лет двадцати. Это была красивая брюнетка с правильными чертами лица и грудью второго размера. Она была одета также как и я в больничную одежду. Её груди стояли и выглядели очень сексуально. Её вела за руку знакомая сиделка.

— Привет! Давно не виделись! Хорошо выглядишь! — сказала девушка.

— Привет! Мы знакомы? — сказал я, непонимающе глядя на неё.

— Я Марта!

— Какая Марта?

— Я был Конрадом, а потом стал Мартой. Ну, мужчина, в теле женщины!

— А так это ты? Классно выглядишь!

— Нам пора идти! — потребовала сиделка.

— Ещё увидимся! — пообещала Марта.

Я добрался до своей палаты и рухнул на кровать. У меня были противоречивые чувства. Процедура была болезненной, но выброс эндорфинов был сродни сильнейшему наркотическому опьянению. Седой пятидесятилетний мужик, вдруг преобразился в прекрасную деву. Процедура хорошо подействовала на меня — комната не так сильно кружилась, а руки теперь не так сильно дрожали. Но через несколько часов действие закончилось. Всё вернулось на круги своя, то же головокружение, и та же нервная дрожь. Я нажал кнопку вызова и пришёл Воронин.

— Мне плохо. Опять всё вернулась. Ваша процедура не помогла.

— С первого раза эффект незаметен. Через пару недель будет результат.

— А когда следующая процедура?

— Завтра.

— Я голоден. Может, принесёте какойнибудь еды?

— Хорошо Алина вас покормит.

Он ушёл, а через десять минут пришла знакомая сиделка. Она закатила передвижной столик и поставила его посреди комнаты. На столики стояла кастрюля, лежал шланг, и какието инструменты.

— Ложитесь набок, лицом ко мне — сказала она.

Я послушно перевернулся. Она взяла в руки какуюто пластмассовую штуку и вставила мне в рот. Я удивлённо посмотрел на неё. После этого она взяла шланг и направилась ко мне. Я выплюнул пластмассу изо рта.

— Что Вы делаете? — удивлённо спросила сиделка.

— Это Вы что делаете? — спросил я.

— Я собираюсь Вас покормить через зонд.

— Повашему я не могу, есть самостоятельно?

— Профессор Воронин сказал покормить Вас через зонд.

— Позовите профессора!

— Хорошо. Сейчас позову — сказала она и вышла из палаты.

Через минуту пришёл профессор Воронин. Он держал в руках кружку.

— Значит, Вы хотите есть самостоятельно?

— Да.

— Хорошо — сказал он и зачерпнул еду кружкой из кастрюли. После этого он передал кружку мне.

— Что это?

— Кремсуп. Очень вкусно и питательно.

— А нельзя поесть какойнибудь нормальной пищи? Бутерброд с ветчиной вполне бы подошёл.

— Если сможете выпить это, то дам Вам и бутерброд.

Я взял кружку дрожащими руками, и попытался выпить. Это оказалось очень сложным делом, так как изза дрожи кружка больно билась о мои зубы. Я сделал небольшой глоток и почувствовал рвотные позывы. Я попытался пересилить себя и выпить ещё, но не смог. Всё содержимое моего желудка оказалось на полу.

— Как всё плохо! Зачем я на это согласился? Я даже есть, нормально не могу.

— Отнеситесь к этому философски. Замена старого тела на навое — это как родится заново. А новорождённый не умеет, есть, только глотать.

— Зато я могу говорить.

— Научитесь есть, после моих процедур, недели через две.

— Ладно, давайте свою трубку.

Меня покормили через зонд. Честно говоря мне такая ситуация совсем не нравилась. Я действительно был как новорождённый, который не умел ни есть, ни ходить. Мозг не хотел брать новое тело под контроль, поэтому я был абсолютно беспомощным. Сколько могла продлиться такая ситуация? Я не знал, но доктор Воронин утверждал, что я смогу восстановится за полгода. Да у меня было новое тело. Было две руки, и две ноги, даже оба глаза, но я попрежнему был абсолютно беспомощным.