– Значит, это у тебя с испуга. Иришка, уверяю тебя, бояться нечего. По телефону физического вреда не причиняют. Твоя задача – уговорить Кочневых или того, кто позвонит вместо них, явиться на встречу в назначенное место за пиджаком Александра.

– Ты забыл, что пиджака у нас нет.

– Ирина, не корчи из себя идиотку. Сделаешь вид, что он есть. Это не трудно. Достаточно вспомнить, сколько раз ты меня обманывала.

– Хорошо. Совершенно незачем ворошить прошлое. – Я сосредоточилась на остатках бледно-зеленого напитка, и его созерцание пошло на пользу. – Если правильно поняла, следствие не может разыскать наследника Горшковых – Шурика? Напрашивается несколько выводов. Первый: молодой человек – непосредственный участник операции похищения. Второй, но в него не очень верится: Кочнев – близкий Горшковым человек, которого они просто решили облагодетельствовать. Он осведомлен о том, что случилось. В обоих случаях ему предпочтительнее находиться подальше от эпицентра разбирательств. Иными словами, Кочнев на днях слинял, и следствие не может его найти. Я должна сыграть роль подсадной утки, выманить Майю или Шурика на свидание, где их успешно задержат оперативные работники. Но мне кажется, оба не будут рисковать из-за пятисот долларов и пятисот евро, а равно чужого просроченного билета на поезд в Тамбов.

– Ирина! Надеюсь, ты не думаешь, что я тебя подставляю?

– Ни в коем разе! Кто ж тебе в таком случае стал бы подавать зеленый чай?

– Иришка, мне не до шуток! Всегда был противником разного рода авантюр, но сейчас тебе ничто не грозит. Если Кочневы все же объявятся и вы договоритесь о встрече, ты на нее даже не пойдешь. Остальное, не твое дело. Тебе достаточно позвонить вот по этому телефону. – Димка взял со стола мой мобильник, пощелкал кнопками и продемонстрировал мне высветившиеся на экране цифры. – Как видишь, номер я уже ввел в твою записную книжку под буквой «И». Запомнишь. Других имен, начинающихся с нее, у тебя нет.

– «И» – Иуда! Иуда Искариот. Христопродавец продешевил. Мне предлагается сдать бывшую попутчицу за более высокую цену, тысячу у.е.

– Не кощунствуй, пожалуйста. Эти люди – возможные соучастники преступника. Тебе не приходило в голову, что Горшковых похитили не для того, чтобы насильно увезти в санаторий? Отдохнуть, развеяться. Скорее всего, их убили.

Как же меня перекосило!

– Иришка, ну что ты, маленькая, это я просто так сказал. Зачем кому-то убивать супругов, если они уже расплатились со своими долгами. Не добровольно, конечно, но тем не менее. Хочешь еще чайку? У тебя сейчас такое лицо.

Я с трудом заставила себя улыбнуться, но, кажется, еще больше напугала Димку. Интересно, какое бы лицо было у него, доведись ему отведать остатков из моей чашки? И когда это я успела положить в нее убойную дозу сахара? И зачем мне эти глупые уверения в хэппи энде?

– Знаешь, что мы сделаем? Я попрошу Листратова передать твой мобильник толковой оперативнице. Пусть они сами решают свои задачи.

– Не надо, – прошелестела я липкими от передозы сахара губами и постаралась улыбнуться еще бодрее. – У меня на мобильнике необходимые контакты. Догадываюсь, что по прежнему месту жительства, откуда был снят с регистрации Кочнев, он тоже не проживает.

Димка что-то промычал и с радостью ушел в сторону от темы отдыха и развеивания убиенных, но таинственным образом выживших супругов Горшковых.

– Ранее Шурик был зарегистрирован в пятнадцатиметровой комнате трехкомнатной коммунальной квартиры, но фактически там не проживал. За месяц до инцидента с похищением Горшковых продал комнату постороннему человеку, знакомому с ним только по этой сделке. Соседи говорили, что Шурика не видели примерно полгода, а то и больше. Скорее всего, он со своей женой, она у него из Московской области, где-нибудь снимали квартиру. Где именно, пока выяснить не удалось. Вообще, очень много непонятного. В том числе относительно взаимоотношений, существовавших между Ксенией и Кочневыми, а так же места его работы.

– Ну да, – вяло кивнула я. – Если он официально числится на работе, это можно выяснить через налоговую службу или пенсионный фонд. Только он, скорее всего, уже уволился и сбежал в тундру. Чтобы не досаждали. Там народу меньше. И никаких налоговых.

Димка вздохнул:

– Ладно, так и быть, открою тебе секрет: следствие давно установило, что Кочнев до момента отъезда в тур-поезку работал в фирме Горшкова. Но не по трудовой книжке. Скорее всего, тот самый вариант, когда работодатели не хотят платить налоги и другие отчисления от прибыли. Племянница Горшкова работает там же. Но следователю почему-то об этом не сказала. С понедельника Кочнев на работе не появлялся.

– Есть еще один секрет. Немножко на другую тему, – вздохнула я. – Кочневы не те, за кого себя выдают. Они «на авось» воспользовались документами настоящих Кочневых.

Не очень веря в сказанное, даже не предполагала, что ровно наполовину оказалась права.

– Кстати! – хлопнул себя по лбу Димка. – Вам с Натальей возможно придется наведаться в следственный отдел для оказания помощи в установлении их личностей. Заодно поделитесь впечатлениями, произведенными супругами. Если вас, конечно, пригласят.

«Ну, – подумала, – началось», – пожалела я себя и разом маханула все приторные остатки чая из чашки. Знала, на что шла! Хуже не стало. Лучше – тем более. Молча поднялась, намешала себе бадью кофе и с вызовом посмотрела на мужа. А он мне сейчас не указ! Димка, заметив мой настрой на небольшой скандал, тут же покинул кухню и отправился в большую комнату, сославшись на какую-то телеперадачу, которая без его просмотра явно не могла обойтись.

Честно говоря, я была довольна этим бегством. Новые версии случившегося чередовались с воспоминаниями о некоторых моментах нашего с Наташкой недавнего «свадебного путешествия». Я стала отмечать определенные странности в поведении Кочневых, которые сразу не очень обращали на себя внимания. Ну подумаешь, пару раз заметила чрезмерно брезгливый Майкин взгляд на совершенно трезвого мужа. Мы как раз гуляли по главной пешеходной улице Стокгольма, Дротнингатан, улице Королевы. Свободное от туристических забегов время дало возможность неспешно наслаждаться ее неповторимой атмосферой. Всего каких-то пятнадцать минут до исторического центра, который успели облазить вдоль и поперек. Королевский дворец, шведский парламент, здание оперы, старая ратуша. Я с удовольствием отмечала уже знакомые по прежней поездке места. И эту особенную во всех отношениях улицу, уютную и радостную, с ее маленькими кафе, сувенирными и иными магазинчиками, уличными музыкантами и толпами разноязычного народа, которые, как ни странно, совершенно не мешали, более того, удачно вписывались в общую уличную гамму. Наташка оправдала это мировоззрением россиян. Нас никакие толпы не испугают, с детства воспитаны на очередях, такое не забывается. Современная часть улицы Королевы плавно перетекала в историческое прошлое Стокгольма.

Мы с Наташкой как раз вышли на мост, когда увидели чету Кочневых. Шурик торчал на смотровой площадке и завороженно обозревал открывающуюся оттуда панораму города. Особенно ему нравился вид на Риддер-холмен, Холм Рыцарей. Он даже восхищенно цокал. Майка стояла неподалеку и вслух, но очень тихо ненавидела мужа, пользуясь отсутствием поблизости русскоязычного населения. Мягко говоря, желала дорогому супругу качественно навернуться с моста. Так, чтобы поумнел. Не иначе как в новой жизни и новом облике.