Какое-то время мы лежали молча. Анна прижалась ко мне, я чувствовал кожей ее тепло.

– Мне нужно переживать? – спросила она внезапно.

Я повернул голову и нахмурил брови:

– Переживать о чем?

– Что она будет меня искать?

– Она не знает, кто ты.

Анна перевернулась на спину и убрала руку с моей груди. Судя по всему, мой ответ ее не удовлетворил. Я повернулся на бок, оперся на локоть и посмотрел на нее. На лице Анны была написана тревога.

– Она не причинит тебе зла.

Анна закусила губу и отвернулась.

– Или мне, – добавил я.

Тогда она снова повернулась ко мне. Мы долго смотрели друг на друга. Потом она пододвинулась ближе и обняла меня рукой.

– Обними меня крепко, – прошептала она.

Я сделал, как она просила, и почувствовал, что Анна дрожит.

* * *

Я не могу заснуть. В доме странная атмосфера. Жена лежит, как обычно, в позе эмбриона, повернувшись ко мне спиной. Невозможно определить, спит она или тоже бодрствует.

Так больше продолжаться не может, подумал я. Нужно разорвать этот порочный круг, выйти из этой ситуации. Я не знаю, чего я хочу, не могу дать никаких гарантий, но так больше не может продолжаться. Нам нужно уехать ненадолго, сменить обстановку, поговорить обо всем начистоту. Дома это невозможно.

Я закрываю глаза и чувствую, как погружаюсь в сон. Все будет хорошо, вспыхивает у меня в мозгу, мы со всем разберемся. Но кто – мы? Я и моя жена? Или я и Анна? Но я не успеваю ответить на этот вопрос и погружаюсь в сон.

Ждать Филипа Сторма перед офисом, спрашивать о нем на рецепции, входить в ресторан, где он сидел с рыжеволосой, и кружить вокруг его стола. Как мне это в голову пришло? Никто меня не вынуждал. Я делала это не ради Филипа Сторма. Я делала это ради себя.

Пульс наконец замедлился. Я снова сижу у себя дома на кухне на обычном месте перед открытым компьютером. Взгляд мечется между экраном и окном. Сердце бьется спокойно, равномерно, но в душе у меня царит хаос. Я не смогла поговорить с Филипом Стормом, не рассказала ему о своих опасениях. Не отговорила от поездки с женой в горы. Может, я и не собиралась этого делать, может, мне нужно было что-то другое? Может, я хотела еще раз увидеть его вместе с рыжеволосой, чтобы утвердиться в своих подозрениях. Подслушанные слова по-прежнему звенят у меня в ушах.

– …поедем каждый в своей машине… ты будешь меня ждать… встретимся прямо там, чтобы она…

– …совсем скоро… я жду с нетерпением… домик… восхитительно.

Я опускаю глаза на текст на экране, над которым работала всю последнюю неделю. Это рассказ о счастливой на первый взгляд паре. Паре, у которой, как кажется окружающим, есть все, что нужно для счастья. Пишу об их любви, в которую слепо верит жена и которую он предает своей изменой. Пишу о том, как темнота постепенно поднимается изнутри и заполняет все ее существо. Это всего лишь текст, буквы и предложения в моем компьютере, или за ними есть нечто большее? Может ли мой текст влиять на поступки других людей и на их судьбу? Нет, это невозможно, что за странная мысль! Но тогда почему мне кажется, что речь идет о семье в доме напротив?

Я поднимаю взгляд к темным окнам кухни напротив. Все началось с того инцидента с розами. То, как Вероника терзала ножницами прекрасные цветы, разбудило мою фантазию. Внезапно у нее в руке оказались ножницы. В следующую секунду растерзанные цветы усыпали пол.

После того вечера я продолжила работу над текстом. Сперва это были фрагменты, но в последние дни я стала более сосредоточенной и стремилась связать эти фрагменты в целое последовательное повествование. И оно будет мрачнее всех моих предыдущих работ. Новость об измене мужа вызывает у героини шок. Но потом она решает отомстить.

Внезапно она осознала: что бы ни случилось, он не может продолжать жить как ни в чем не бывало. Или вообще жить. Она этого не допустит.

Несмотря на сильные эмоции, героиня не хочет совершать импульсивных поступков. Она начинает заниматься спортом, чтобы сделать свое тело сильным, и ищет информацию об убийствах в книгах и в интернете. Героиня все тщательно планирует, ничего не оставляет на волю случая. В тюрьму она не собирается.

Слезы Вероники за ужином с Филипом. Задернутые шторы в спальне. Слова Лео о том, что мама снова погружается во мрак. Тайные тренировки в фитнес-клубе, «Как совершить убийство и остаться безнаказанным?». Все это есть в моем тексте. Сперва я относила эти пугающие параллели на счет случайных совпадений, но мне все сложнее смотреть в глаза правде. С моей историей что-то не так, или точнее все слишком так.

Самое тревожное в этой истории – причинно-следственная взаимосвязь. С розами все было просто. Я увидела, как она с ними расправляется и написала об этом. Но потом что-то случилось. Возникает ощущение, что то, что я пишу, влияет на происходящее в доме напротив. Словно я предугадываю то, что произойдет на самом деле. Словно я… косвенно влияю на ход событий. Влияю или управляю им?

Передо мной Филип и рыжеволосая женщина, их лица совсем близко. Я зажмуриваюсь и вижу, как она сбрасывает туфли, ласкает ступней его ногу под столом. Картины расплываются у меня перед глазами, действительность смешивается с фантазией. Я видела это на самом деле или мне все это показалось? Где правда? Я отодвигаю компьютер, отворачиваю от себя экран и тру лицо руками. Я больше не могу это выносить. Что выносить? Мысль о том, что моя книга вот-вот сотворит с семьей Сторм или мое собственное растущее замешательство?

Выхожу из кухни и иду в ванную. Лампа над раковиной шумит, из стока идет неприятный заплесневелый запах. А может, это пахнет от меня? Я долго смотрю на свое отражение в зеркале в ярком свете лампы. Прекрати. Прекрати эти бесполезные мысли. Хватит искать связи там, где их нет. Я поднимаю руку к закрытому шкафчику и замираю. Представляю, как открою его и увижу записку на дверце. Записку, в которой написано, что муж думает обо мне, как много я для него значу, как сильно он меня любит.

Пазл из двух фрагментов.

Мысли о Петере причиняют мне острую боль и заслоняют все остальные переживания. Я открываю шкафчик и тянусь за дезодорантом. На дверце ничего нет. Как не было и на кухне, когда я пришла домой. Как и не будет под подушкой, когда придет время ложиться спать. Мажу дезодорантом под мышками и закрываю шкафчик, но продолжаю стоять перед зеркалом. Думаю о том, что Петер написал о девочке в парке, которая его растрогала. Та, что была похожа на меня и могла быть нашей дочерью. Думаю о том, что он написал в начале письма. Что что-то случилось. Так он выразился? Или нет?

Смотрю на себя в зеркале. Щеки и лоб бледные. Кожа висит складками. Сосуды в глазах полопались. Но это легко можно исправить косметикой. Пара глазных капель – и следы бессонницы исчезнут. Но выражение глаз… с этим сложнее – ни один косметический продукт в мире тут не поможет.