Свидетельство Алвы Гриста

— Не мог он меня со сцены побыстрее выдернуть, что ли? — сказала Кэкстон.

Она откинулась на водительском сиденье «мазды» и потерла глаза. Оказалось, до чего же хорошо говорить с Аркли. Никогда прежде она бы не подумала, что сможет сказать это.

Чтобы позвонить ему, нужно было набраться смелости. После того как она ушла с пресс-конференции и Глауэр подбросил ее до полицейского участка, она осталась на стоянке одна, среди кружащихся листьев, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Или, скорее, она точно знала, что нужно делать, но времени на это у нее не было. Ей бы следовало быть на улицах, с другими полицейскими, разыскивать вампира. Впрочем, у нее оставалось всего десять минут, прежде чем отправиться на встречу с профессором Гейстдорфером. Она решила взять чего-нибудь перекусить — ночь предстояла длинная, — но и на это времени не хватало. Вместо этого она достала сотовый и позвонила Кларе, но услышала автоответчик.

Кэкстон опозорилась, притом ужасно. Она это знала. Она причинила боль несчастной вдове Гэррити и вывела из себя местные СМИ. Висенте наорал на нее после пресс-конференции, и, сама не зная почему, она была уверена, что проблемы еще впереди. Организовать охоту на вампира будет труднее, чем когда-либо.

Она вспомнила, что в телефоне, который она держала в руке, был номер Аркли. Если и был кто-нибудь в целом мире, кто мог дать ей приличный совет, так это старый федерал. Он и раньше так делал, находясь на ее нынешнем месте, принимая решения, которые она вынуждена была выполнять. Аркли был великим источником советов, но сочувствия — никогда. Она могла ожидать лишь насмешек над тем, как она могла довести до этого ситуацию.

Лора залезла в список абонентов и нашла его там, первым номером. Единственный знакомый, чье имя начиналось на А. Она нажала клавишу посыла вызова прежде, чем успела себя остановить. Он оказался в грузовике, перевозящем Малверн в Филадельфию, связь была паршивая, но, как только он ответил, Кэкстон принялась говорить, будто просто докладывая ему обо всем, что произошло. Когда она закончила, на линии воцарилась тишина.

— Алло, Аркли? Вы здесь? — спросила она. — Что вы думаете?

— Я думаю, если б ты сознательно намеревалась напортачить, то и в этом случае не наворотила бы такого.

Кэкстон покачала головой. Примерно этого она и ожидала.

— А чего они хотели? Я просто сказала им, что думала.

— Этого они хотели в последнюю очередь. Пресс-конференции — весьма специфическая разновидность собачьей чуши. Они служат для того, чтобы сообщить людям, мол, независимо от того, как страшно выглядит дело, это не их вина и в этот раз им не нужно ничегошеньки предпринимать.

— Да у нас тут вампир! — крикнула она так, что у самой в ушах зазвенело.

— Да. И добрые жители Геттисберга об этом знают. Они хотели, чтобы ты поднялась и сказала им, будто они в безопасности, а ты будешь выгребать дерьмо за них.

Его голос изменился, зазвучав более устало.

— Они просто хотели немного поддержки. Им нужен символический папаша, который скажет им: дескать, все будет хорошо. Вот почему тебя сначала так тепло приняли. Да и начальник тамошней полиции не знал, что ему делать, вот он и попросил тебя приехать, чтобы свалить все с больной головы на здоровую.

— А я-то думала, дело в моем опыте и навыках.

Аркли хрюкнул. Это звучало почти как смех.

— Ну, теперь-то ты точно продемонстрировала им все свои полезные навыки.

Лора скорчила рожу. Он этого не увидит, но в любом случае его бы это не задело.

— Не припомню, чтобы вы давали в последнее время пресс-конференции.

— Это потому, что я держусь от них подальше. Послушай, патрульный, мне уже пора. Мы рядом с музеем. Может, у меня будет кое-что для тебя попозже — если кости действительно датируются тысяча восемьсот шестьдесят третьим годом, они могут каким-нибудь образом быть связаны с нашим подозреваемым. Телефон у меня с собой, держи меня в курсе, пожалуйста.

И без дальнейших разговоров он отключился. Кэкстон захлопнула телефон и сунула его в карман. Аркли по-прежнему вел себя как сволочь, но разговор с ним странным образом помог ей. Он не отстранил ее от работы, не велел передать дело местным полицейским. До определенной степени он все еще верил, что она была на своем месте в этом деле.

Дело… Она глянула на часы и поняла, что как раз пришло время нанести визит Гейстдорферу. Кэкстон сверилась со снабженной аэрофотоснимками картой города и завела мотор «мазды». От кампуса колледжа было недалеко — в Геттисберге все было поблизости, — но дорога была забита машинами. Был поздний час, почти закат, и она проклинала туристов, стоящих на светофоре и ползущих на перекрестках.

Она ехала по Карлайл-стрит, когда вдруг поняла, что туристы на своих машинах двигались прочь от центра города. Они покидали Геттисберг, держась большими группами. Неужели пресс-конференция прошла в прямом эфире? Или, может, людям хватило ума, чтобы вывезти детей из города, в котором охотится вампир. Ей оставалось только надеяться.

Она въехала на стоянку возле учебного корпуса и вышла из машины. Факультет исследования эпохи Гражданской войны занимал аудитории на третьем этаже, с окнами, выходившими на студенческую площадку с фонтаном. Из окон ей был виден освещенный кампус, золотившийся в сумерках. Он напомнил ей о ее собственных полутора годах, проведенных в колледже, о времени, которое она потратила, изучая, кто она на самом деле, раз уж не удалось изучить что-либо еще. Лора нашла нужную дверь и вежливо постучалась, потом шагнула внутрь. Аудитория была практически пустой, ряды черных металлических стульев тянулись перед лекционной доской и длинным столом, загроможденным книгами и сумками. Три студентки — они показались Кэкстон очень молоденькими, хотя самой ей было лишь немного за двадцать пять, — столпились вокруг очень высокого, весьма примечательного человека, который был не кем иным, как профессором Гейстдорфером.

Серый Волк, так они называли его, и она наконец поняла почему. Он был среднего телосложения, но его рост делал его худым. У него был острый нос и еще более острый взгляд, а голову венчала копна густых седых волос, темневших на затылке У него были густые щетинистые усы, но он не был похож ни на одного из пенсильванских полицейских, которых она видела в полицейском отделении. Он выглядел намного более изысканно, словно какой-нибудь аристократ из Европы, но с явной дикарской жилкой. Когда он говорил с девушками, он слегка откидывал голову назад и оглядывал их из-за своего длинного носа. Впрочем, жест этот не выглядел высокомерным, скорее почти заговорщицким. Казалось, он делится какими-то темными тайнами, хотя на самом деле он всего лишь обсуждал темы курсовых работ.

— Профессор, — сказала Кэкстон, — мне неловко перебивать вас…

— Офицер»… э-э-э… Кэкстон, — непринужденно приветствовал он. — О да, мне звонили из полиции и сказали, что вы приедете. Вам, юные леди, лучше покинуть нас.