Она открыла журнал и принялась переписывать в него мои данные.

— И что, никаких собеседований, чтобы проверить мою квалификацию? — спросил я.

— О чем вы, Иван Алексеевич? — она подняла на меня внимательные глаза. — Вы получили диплом, какие еще могут быть проверки?

— А… — начал я и замолчал, глядя как замерзшие пальцы кадровички выводят ровные буковки. — И я прямо завтра могу приступать к работе?

— Нет, завтра еще не можете, — сказала она, не поднимая глаз. — Сейчас я вам выпишу направление на медосмотр, завтра утром вам надлежит явиться на проходную и получить в бюро пропусков временный пропуск, чтобы пройти обязательный медосмотр. Завтра же… Хотя нет, завтра вы вряд ли успеете… Хотя, если постараетесь, то можете успеть к двум часам на инструктаж по технике безопасности. Это в седьмом кабинете административно-хозяйственного корпуса.

— Это в смысле здесь? — спросил я.

— Нет, вход с территории, — она вздохнула и подышала на пальцы.

— А разве мне обязательно медосмотр и инструктаж проходить? — спросил я. — Я же не на производство…

— Такой порядок, все проходят, — сказала она и взялась писать какие-то бумажки.

— А что насчет жилья? — я вытянул шею, пытаясь разобрать, что она пишет.

Она снова вздохнула, посмотрела на меня и потянулась за еще одним бланком в ящик стола.

Бюрократическая советская волокита, которой меня с детства так много пугали, продлилась как-то совсем недолго. Я получил на руки направление на медосмотр и ордер на получение койко-места в общаге. И бумажку для бюро пропусков еще. Зябнущая Таня попеняла мне на то, что я не захватил с собой военный билет, я пообещал в ближайшее время исправиться, она снова вздохнула и отпустила меня восвояси. Дав напутствие быть повежливее с комендантом, конфеток ей каких-нибудь что ли купить. А то Анна Аркадьевна дама вспыльчивая, и работа у нее нервная…

В общем, понятно. Жилищный вопрос, дело такое.

И будь я обычным пацаном, пожелавшим после армии устроиться на завод рабочим, меня отшили бы, как пить дать. Но статус «молодой специалист» служил неслабым таким щитом. Я должен был отработать в их многотиражке три года. И уволить меня они не имели права без какого-то дополнительного заседания какой-то там специальной комиссии.

Ну что ж.

Добро пожаловать на борт советского завода, Жан Михалыч! Ну и ты, Иван Алексеевич, тоже.

Следующим номером нашей программы будет общага, конечно. В принципе, я мог вернуться к Венику или напроситься на пару дней пожить к своей сестре, но ни того, ни другого мне делать пока что не хотелось. Во-первых, не люблю быть для кого-то обузой, во-вторых, а что тянуть-то? Убедить медблок или инструктора по ТБ сменить расписание ради меня, любимого, я точно не смогу, то вот откладывать заселение точно незачем.

Вот разве что…

Я посмотрел в сторону столовой из которой пахло… ну… едой. Кто как относится к специфическому столовскому запаху, но мне он никогда не внушал никаких отрицательных эмоций. За время моей работы, где и чем мне только не приходилось питаться. И столовки типа школьных и студенческих всегда пользовались среди меня вполне заслуженным успехом. Желудок при мысли о еде радостно заурчал. Мелочи у меня еще немного было, так что на какой-нибудь пирожок с картошкой вполне могу и потратиться.

Я успел проскочить буквально за минуту до того, как загрохотали двери кабинетов, выпуская сотрудников на законный обед. Чтобы не завязнуть в очереди, я выхватил из стопки поднос, заказал тарелку рожек за шесть копеек. Добрая тетечка на раздаче любезно полила их белым соусом от тефтелек. Ухватил пирожок с капустой за пять и стакан чая за три. Высыпал в блюдце перед кассиршей пять трехкопеечных монет, получил копейку сдачи и устроился за столиком возле окна. С видом на фонтан с героическим парнем с покрышкой.

Общежитие шинного завода оказалось, к сожалению, совсем даже не рядом. Пешком прогуляться было можно, будь на улице погода получше, но новокиневский ноябрьский ветерок разгулялся так, что покачивал арматуры, а мои ботиночки были, конечно, неплохие, чешские, вот только подошва подкачала. Кажется, что на ней даже на асфальте можно прокатиться, если оттолкнуться получше.

Так что я снова запрыгнул в троллейбус, благо запасные билетики у меня еще были.

Общага шинного завода, в которую меня отправили, была монументальной. В будущем она поменяет статус на чуть ли не первый в Новокиневске бизнес-центр «для бедных».

Внутри я был уже после этого преображения. Да что там, мне вообще ни разу не случалось бывать в заводских общежитиях раньше. Только в студенческих. Да и то в гостях.

Здание выглядело монументальным. Соседние хрущобы на фоне массивной темной семиэтажки с затейливым бетонным козырьком над входом и большими окнами, смотрелись бедными как-то бедненько. Да что там, эта общага выглядела получше многих гостиниц! Ну что ж, спасибо, Таня, удружила. Могла бы отправить в любой другой из шести клоповников, числящихся в жилом фонде шинного завода. А это прямо достопримечательность, хоть и не видно ее ни с одной из центральных улиц.

На первом этаже — просторный холл, никаких турникетов вроде не видать. Потолки высокие, прямо — широкие многостворчатые двери в столовую. Направо-налево — длинный широкий коридор. Информационный стенд, половину которого занимал плакат, клеймящий аниобщественное поведение и пьянство товарищей Кравцова и Приходько. Еще там было написанное от руки объявление с требованием сдавать книги в библиотеку своевременно.

Откуда-то справа доносились детские голоса. Где-то катили что-то тяжелое. Или тащили. Я поднялся на три ступеньки, чтобы разведать, что там в коридорах и поискать дорогу к коменданту, но тут меня окликнули.

Я покрутил головой, недоумевая, откуда звучит голос. И если бы он не встал, то я бы так его и не заметил.

— Вы к кому, молодой человек? — сварливо проговорил дедок с пронзительным взглядом сотрудника конторы глубокого бурения, не меньше. Одет он был в черный костюм, который болтался на его тщедушной фигуре, и белую рубашку. На костюме имелись наградные планочки, но совсем чуть-чуть.

— К коменданту, — ответил я. — К Анне Аркадьевне, если не ошибаюсь.

— А что за дело у вас в Анне Аркадьевне? — он подозрительно прищурился, опираясь на бортик своей загородки. Строители-отделочники умудрились так вписать эту ширму в интерьер, что разглядеть ее на фоне стены можно было, только если точно знаешь, куда смотреть. Прямо замаскированная огневая точка для вахтера.

— У меня ордер, — сказал я. — Мне надо заселиться.

— Мест нет! — отрезал дедок авторитетно. — И нечего было приходить!

— Вы комендант? — вежливо спросил я.

— Сказано тебе, мест нет! — голос деда стал