– Достают.

Открыв глаза, женщина поняла, что Макколи прав. Она также заметила, как близко находилось сейчас лицо Бренча и что забрызганная водой рубашка прилипла к мощным рельефным мышцам его плеч и груди. Молодая женщина прикрыла глаза, борясь с желанием коснуться Макколи, молить о поцелуе.

– Клянусь, твои волосы, наверное, фута четыре[36]длиной.

Локон за локоном, Бренч позволил их спутанной влажной массе выпасть из его рук. Волосы рассыпались по воде и какое-то мгновение веером покрывали ее поверхность. Потом они стали завиваться, скручиваться, пока снова не оказались на груди молодой женщины. Затаив дыхание, Макколи опять протянул к ним руку.

– Они прекрасны вот так, в воде, – прошептал он. – Мне нравится, как они путаются и завиваются. Мне нравится вдыхать их аромат и прикасаться к ним.

Дженна почувствовала, как нос и усы Бренча защекотали ей щеку, когда тот придвинулся, чтобы вдохнуть свежий цветочный аромат. Теплое дыхание достигло мочки уха, и по спине Дженны побежали мурашки.

Затаив дыхание, боясь, что Юджиния всполошится, Макколи запустил пальцы в длинные распущенные локоны. Легко, очень-очень легко костяшки пальцев очертили изящный изгиб шеи, нежный мысик ключицы, опускаясь все ниже, к пышным соблазнительным возвышениям грудей, освобождая их от сковывающего веса пропитавшегося водой полотенца. Ее кожа была как теплый атлас. Бренч сглотнул готовый вырваться из горла стон и закрыл глаза, мучимый болезненной пульсацией в паху, прекратить которую могло лишь соитие его тела с телом Юджинии.

Боясь раньше времени зайти слишком далеко, Макколи приостановил движение руки, чтобы помять между пальцами волосы молодой женщины, ощущая под костяшками пальцев такой же отчаянный трепет сердца, как и у себя в груди. Дженна склонила голову набок, словно предлагая ему шею для ласк. Бренч с радостью откликнулся, найдя губами точку под челюстью Юджинии, где отчетливо бился пульс. Затем его губы стали легко, как крылья бабочки, касаться шеи, спускаясь по ней. Молодая женщина приоткрыла губы и тихонько застонала, когда Макколи слизнул капельку воды, что попала в ямку у основания шеи, и принялся вплотную изучать нежную кожу, наслаждаясь ее утонченным ароматом.

Пальцы Бренча лежали так близко к болезненно затвердевшим соскам, что Юджиния не могла не выгнуться навстречу. Совершает ли она ошибку, отдаваясь на милость его прикосновений? Отпуская и без того едва держащееся на ней полотенце, позволяя делать, что он хочет? Как она сейчас жалела, что не слушала внимательнее, когда девчонки шептались о том, что происходит в такие моменты между мужчиной и женщиной. Тогда, в подростковом возрасте, подобные разговоры смущали Юджинию, побуждая соревноваться с мальчиками в стрельбе из лука или умении быстро ездить верхом.

Теперь она понимала, почему те девичьи разговоры приводили ее в смущение – она была развратной. Глубоко в душе она всегда это знала и боролась с этим, отрекаясь от своей женственности. Она превратила себя в одного из мальчишек, заставила их воспринимать себя как ровню и ни за что не захотела бы лишиться безопасности, которую обеспечивало такое положение вещей, безопасности, для нее равнозначной независимости.

«К черту независимость!» – подумала Юджиния, беспокойно двигаясь под замершими пальцами Бренча Макколи.

Довольный реакцией Дженны, Бренч стал осторожно опускаться ниже, пока не почувствовал невероятную мягкость ее нежных холмиков и упругие соски, затвердевшие от ласк. Осыпая поцелуями влажные плечи молодой женщины, Макколи обхватил соски большими и средними пальцами и легонько сдавил их. Грудной стон Юджинии чуть не свел Бренча с ума. «Спокойно, – напомнил он себе, – медленно и спокойно».

Борода Макколи покалывала кожу, но Дженне это казалось таким же возбуждающим, как и прикосновения его мозолистых пальцев. Огонь, бушевавший глубоко внутри, перекинулся выше, опаляя Юджинию жаром, пока ей не стало казаться, что она сейчас сгорит, превратится в кучку пепла, так и не получив удовлетворения, которое она не могла ни назвать, ни представить. Бренч клеймил ее жаркими губами, поглощал ее, лишал воли, свободы. Давние страхи пробудились, и молодая женщина стала извиваться под ласками Макколи, не позволяя ему обрести над собой власть.

Но руки Бренча уже обхватили упругие груди, он нежно мял их, мимолетно касаясь большими пальцами сосков. Новые ощущения подлили масла в огонь, бушевавший внутри, и Дженна окончательно потеряла над собой контроль.

Язык Макколи жадно слизывал воду с пылающей кожи, услаждая так, что молодая женщина вздрагивала от каждого прикосновения. Но этого Бренчу было мало. Его тело требовало освобождения. Боль в паху стала непереносимой. С отвагой, рожденной отчаянием, он стал настойчиво приближать поцелуи к груди Дженны, нашептывая нежные слова, сливавшиеся с ее сладкими стонами. Но когда Макколи осторожно обвел языком затвердевший сосок, Юджиния выдохнула:

– Бренч!

– Все хорошо, милая. Не бойся. Я не причиню тебе вреда. Если хочешь, чтобы я прекратил, так и будет. Ты такая красивая, такая сладкая. Позволь мне любить тебя, Дженна.

Юджиния чуть не закричала от облегчения и разочарования, когда губы Макколи покинули ее тело. Она почувствовала, что он прижимает ее спиной к бортику лохани. Бренч обхватил ладонями ее лицо, поворачивая к себе. В следующую секунду его язык обжег скулу, пробираясь к губам.

Молодая женщина внутренне сжалась, ожидая, предвкушая поцелуй Макколи, и в то же время сожалея, что его губы оставили грудь. Поцелуй оказался дразняще легким. Но в следующее мгновение Бренч завладел губами Юджинии с первобытной свирепостью, которая была соразмерна снедавшей ее изнутри жажде. Молодая женщина инстинктивно повторяла движения Макколи, покусывая, посасывая, открываясь ему. Она упивалась шелком его влажных губ, покалыванием усов. Языки танцевали и переплетались в одном ритме с рукой Бренча, продолжавшей колдовать над грудью Дженны. Молодой женщине казалось, что она сейчас умрет. Она взлетала к небу, все выше и выше, тянулась за чем-то, чего не могла распознать.

– Твой вкус прекрасен, – прошептал ей в губы Макколи. – Господи, Дженна, я хочу тебя!

Она не могла ответить. Не знала как.

Бренч встал на ноги, потянув за собой молодую женщину. Юджиния открыла глаза и смотрела на Макколи доверчиво и невинно, испуганно, но и с вожделением, пока тот оборачивал вокруг нее сухое полотенце, позволив мокрому соскользнуть с ее тела в воду. Обняв Дженну одной рукой за плечи, а второй подхватив под колени, Бренч поднял ее. Неотрывно глядя в глаза Юджинии, он неторопливо двинулся к кровати. Нельзя было совершить оплошность и испугать ее.

Бренч поставил Дженну на ноги перед собой. Одной рукой молодая женщина обвила его шею, а второй крепко держала полотенце. Макколи ужасно хотелось скользнуть руками под мягкую ткань, но он боялся, что Юджиния запаникует, и поэтому ограничился тем, что прижал ее к себе, давая почувствовать свое желание.

– Это неправильно, – сказала Дженна с мольбой в мутно-голубых глазах. Она уперлась носками во влажный коврик, намереваясь отстраниться, но тело отказывалось это делать.