Обладая ровным и спокойным характером (хотя порою мог и вспылить), Богданов был «дисциплинирован и выдержан достаточно». Всегда серьёзно относился к своим служебным обязанностям, порученную ему работу «по линии информации освоил и задачи, стоящие перед ней, уяснил» [А. 2].

Вполне понятно, какую информацию должен собирать чекист. Органы госбезопасности обязаны быть для руководителей района, области, республики и страны как бы глазами и ушами, с помощью которых выясняются общее настроение населения, его реакция на проводимые центром мероприятия, возможные нарушения общественного порядка, наличие и деятельность криминальных элементов, проявление заинтересованности иностранных спецслужб и другие вопросы. Естественно, такие сведения невозможно получить, если чекист не обзаведётся соответствующими источниками информации из народа. Другой вопрос, как эта информация будет потом использована и самим чекистом, и его начальством, и, самое главное, высшим руководством. Если в соответствии с полученными данными, допустим, о негативной (отрицательной) реакции людей на какое-то мероприятие, высшие эшелоны власти незамедлительно примут необходимые меры, чтобы исправить положение, то это будет совершенно правильная Система. Но в жизни, к сожалению, слишком часто бывает совсем не так. Руководству (причём не только в советское время) вместо того, чтобы разработать и провести новое мероприятие, должное исправить допущенную ранее ошибку, гораздо проще дать указание заставить замолчать, заткнуть или вообще ликвидировать тех людей, от которых исходит неприятная, негативная информация. В этом случае сигнал отрицательной обратной связи больше не отягощает внимание вождей, но и возвращения на естественный курс общественного развития тоже при этом не происходит. Отклонение от генеральной линии нарастает. Через некоторое время оказывается, что накопление ошибки становится столь велико, что неотложно требуется принимать непопулярные меры, а генеральную линию объявлять переведенной на новый курс. При этом тех, кто оказывался ситуацией не доволен и подавал отрицательные сигналы, продолжают давить всё с большей силой, загоняя болезнь общества глубоко внутрь.

Для оправдания правительственных мероприятий запускаются легенды о якобы всегда правильных действиях руководства в интересах народа и об ошибках исполнителей, что порождает у людей прогрессирующую болезнь, названную остряками ухо-глаз, когда слышат о том, что им талдычат, одно, а на самом деле видят совсем иное. Так рождается и крепнет противоестественная Система, которой, при условии нарушения всех мыслимых законов управления, всё-таки хватает на определённое время существования.

Тогда и внутренние органы власти из организации, которая должна помогать населению соблюдать правопорядок и законность, превращаются в карающий орган, стремящийся силовыми и даже репрессивными методами подавлять всякое инакомыслие, любое отклонение от широко пропагандируемого мировоззрения вождей. Большинство читателей любит повествования о разведчиках и шпионах, которые по своему статусу являются информаторами, работающими у них, за рубежом, поскольку поставляемые этими источниками разведданные позволяют при правильном их использовании предвидеть и адекватно отреагировать на события, касающиеся судеб многих народов. Но в то же время все страшно ненавидят и презирают информаторов, обитающих внутри страны и получивших прозвище сексотов (сокращение от «секретный сотрудник»), ибо их сообщения обычно приводят в нашей стране не к корректировке действий местного или высшего руководства, а лишь накликают беды на головы недовольных и не желающих молчать об этом людей.

Вот в такую деформированную относительно здравого смысла систему внутренней власти попал и мой отец. Мне кажется, что если бы он имел представление о том, чем ему придётся заниматься, то никогда добровольно не пошёл бы на эту службу. Отец предпринимал попытки обеспечить себе возможность ухода в совершенно другую, техническую область деятельности, но человека, познавшего некоторые тайны Системы, уже не могли так просто отпустить

В художественном исследовании «Архипелаг ГУЛАГ» [Л.26] Солженицын пишет в главе «История нашей канализации» о потоках людей, арестовывавшихся и направлявшихся Советской властью в тюрьмы, лагеря, на поселение. Одним из самых больших, сообщает автор, был в 1929–1930 годах многомиллионный поток раскулаченных. Поток этот отличался тем, что «здесь сразу выжигали только гнёздами, брали только семьями и даже ревниво следили, чтобы никто из детей не отбился бы в сторону».

Почему же большевистские вожди так ненавидели кулачество, видели в нём своего классового врага, стремились его уничтожить, стереть с лица земли даже вместе с семьями? Возможно, понять существо этого вопроса помогут «Памятные записки рабочего, коммуниста-большевика, профсоюзного, партийного и советского государственного работника» Л.М. Кагановича [Л.65]. Следует отметить, что Лазарь Моисеевич, являвшийся видным деятелем сталинской гвардии, был на протяжении более чем четверти века одним из первых лиц в Политбюро и правительстве СССР, руководил промышленностью и транспортом страны. Он представлял собой человека, «абсолютно убеждённого в своей личностной, политической и исторической правоте, не менявшего своих взглядов в зависимости от конъюнктуры».

В начале своей книги Каганович так описывает жизнь своих односельчан деревни Кабаны, располагавшейся в украинской глубинке: «Хорошие земли, дающие хороший урожай, различными комбинациями богатеев и власть имущих в волостном правлении оказались во владении богатых кулаков, которых в деревне было примерно 5-10 дворов, и зажиточных, которых было примерно 30 дворов. Они и получали хорошие урожаи. Бедняки же, у которых не было рабочего скота и инвентаря, обрабатывали землю плохо, навоза тоже не было или было очень мало, о других видах удобрения и не помышляли — в результате песчаные, супесчаные земли давали беднякам ничтожный урожай, а середняки, которых было около 100 дворов, тоже получали небольшой урожай. Поэтому большинство крестьян-бедняков и даже часть середняков уже к январю оставались без своего хлеба для прокорма своей семьи. Они и попадали в кабалу к кулаку». «Закабалённое положение бедноты привело к тому, что лучшие земли оказались в руках кулаков и богатых крестьян. Это было острым главным классовым антагонизмом в нашей деревне. Земельные наделы и без того малые у бедняков сокращались из года в год из-за разделов семейств. Отсюда — крайнее малоземелье».

Приведенные выдержки из мемуаров железного наркома позволяют, на наш взгляд, достаточно чётко определить главную причину, по которой партийное руководство решило в корне изжить кулачество. Поскольку самые лучшие земли (пусть теперь и национализированные Советской властью в соответствии с Декретом о земле) сосредоточились в кулацких (мироедских, но крепких) крестьянских хозяйствах, то забрать эти обширные наделы или, допустим, предложить хозяевам добровольно хоть немного потесниться и отдать малую толику своей собственности беднякам или батракам представлялось невозможным, ибо территориальные претензии всегда являются самыми конфликтными вопросами. Потому, не согнав силой кулацкие семьи с обжитых ими мест полностью, невозможно было получить в государственное распоряжение принадлежавшую им землю.