Снаружи дом не изменился со времен его детства. Красный кирпич кое-где по углам слегка скололся, но стены по-прежнему выглядели солидно и нерушимо. Ступеньки широкой лестницы были отполированы подошвами тысяч ботинок, туфель и сапог. Перила, сделанные в позапрошлом веке, блестели от въевшейся в них грязи. Но внутри дома произошли кардинальные изменения. Не стало большой коммунальной квартиры на целый этаж: некоторые жильцы, не захотев уезжать с привычного места, прикупили соседние комнаты и провели себе воду и канализацию. Так образовались три отдельные квартиры. И лишь у Леона и старухи Архиповны оставались общие коммунальные удобства. На огромной кухне теперь хозяйничали две семьи: Леон с матерью и Архиповна с дочерью и внучкой.

Леон дошел до нижнего этажа и нажал кнопку звонка первой от лестницы квартиры. В глубине весело запела механическая птичка. Его подруга вышла к нему в халате, небрежно накинутом на полное тело.

– Ты? Что так рано? – спросила любовница, позевывая. Он знал, что та не любила, когда ее поднимали с постели раньше полудня.

– Люба, поговорить нужно срочно.

– Ну заходи. – Женщина повернулась к нему спиной и пошла в глубь квартиры, шаркая тапками. Леон поспешил за ней.

– Кофе будешь? – спросила равнодушно, уже ставя турку с водой на огонь.

– Нет, спасибо. Люба, откуда ты знаешь Тату Антипкину? – спросил торопливо.

– Это кто же такая? – Удивление подруги было вполне искренним.

– Неужели не помнишь, восьмого марта мы ходили к твоим знакомым в соседний дом?

– Помню. К Аське Михайловой.

– Там я с ней познакомился!

– Ты знакомился, а я при чем?

– Так ты ее не знаешь?!

– Нет! Почему я должна знать всех, кто тогда был у Аськи? Там разный народ приходил-уходил.

Леон почувствовал, как обрывается последняя ниточка. Где он будет теперь искать эту проклятую бабу?!

– Может быть, Ася ее знает? – спросил с надеждой.

– Возможно. А тебе она зачем, эта Антипкина? – насторожилась Люба.

– Кинула эта стерва меня! Я такие деньги вложил, у Дохлого занял! Она трубу теперь не берет! Должна уже была отдать с прибылью!

– Ну ты, Леон… Мозгов нет напрочь! Какая-то баба незнакомая… ты зачем ей деньги-то отдал??? – Люба перешла на крик.

– Не кричи! Первые два раза давал понемногу – хорошую маржу получил!

– Ну да… а потом она миллион попросила? – хохотнула Люба.

– Откуда ты знаешь? Про миллион? Вы что, вдвоем меня обуть решили? – взъярился Леон, замахиваясь.

– Ручками не маши, Сергеев! Если уж лохом оказался. Я-то при чем? Схема развода – классическая! Что, не знал?

– Не знал! – огрызнулся Леон. – Позвони Аське, Люба! Вдруг она знает Антипкину?

Люба взяла со стола мобильный и набрала номер подруги.

– Привет. Ладно, не бухти, меня саму разбудили ни свет ни заря. Кто-кто. Любовник мой дорогой. Все тот же, другим пока не обзавелась. – Она рассмеялась сухим, дребезжащим смехом.

Леон поморщился.

– Ты Тату Антипкину знаешь? Полное имя? Наталья, наверное. Нет? Восьмого марта у тебя и познакомились. Валентин привел? А как его найти? В Самаре? А ты как его подцепить умудрилась? А, понятно! В охранной фирме. Понятно. Ну ладно. Потом расскажу.

– Ее привел Валентин Котов. Помнишь такого?

– Он же с твоей подругой был! – изумился Леон.

– Да. Познакомились они с Аськой случайно, а через месяц он уехал к себе домой. Как его найти, она не знает. Похоже, ты здорово влип, милый. Сколько ты должен этому твоему Дохлому?

– Триста брал. Но он, собака, и прибыль потребует. Всего четыреста пятьдесят. Дашь взаймы?

Леон знал, что у любовницы эти деньги есть – хвасталась, собирается менять жилье на элитное, и даже показала ему этот дом. Тогда еще со смехом спросила, будет ли он ее навещать по новому адресу.

– Ты что, Леон? Я все вложила в квартиру, знаешь ведь!

Она врала. Последний взнос нужно будет сделать лишь в конце года.

– Ладно. Без тебя найду. – Леон резко поднялся, вышел и, захлопнув за собой дверь, чертыхнулся. Теперь он окончательно понял, что влип…

* * *

– И что будем делать, дружок? – Дохлый с усмешкой смотрел на Леона, вертя в руках последнюю модель мобильного телефона.

– Я отдам, дай мне время.

– Время – деньги, сам должен понимать. И откуда ты собираешься их взять?

Леон сидел напротив Дохлого в низком неудобном кресле и проклинал тот день, когда ему пришла в голову дикая мысль – занять у того денег. Думал, если росли вместе, так он и простит ему, если что. Так не простил, сволочь, еще и проценты собирается накрутить. Нужно как-то протянуть время.

Как классически его развели! И кто! Баба, страшная как смерть, пропахшая пивом и дешевыми сигаретами. Он все-таки ее разыскал, спасибо Аське, помогла. В следующий приезд к ней Валентина она выспросила о мошеннице все, что тот знал. Даже адрес квартиры, которую Антипкина снимала в Оренбурге. Баба оказалась приезжей из захолустного городишка на юге страны.

Леон тут же метнулся по адресу и поймал ее прямо в дверях – она явно собиралась сваливать с этой квартиры. Выглядела она натуральной бомжихой, мальчишка, стоявший рядом, был тощим и болезненно бледным. От Антипкиной одуряюще воняло перегаром. Увидев Леона, она испугалась. Лепеча, что ее саму кинули, пустила жалостливую слезу, кивая на мальчонку. Пока они выясняли отношения, в подъезд вошли два «качка» и прямиком двинулись к ней. Не обращая внимания на Леона, один из них с ходу врезал ей по зубам. Пинками затолкав ее и ребенка в квартиру, вдернул туда за руку и Леона и захлопнул дверь. Узнав, по какому поводу тут находится Леон, он кивнул ему на выход. Кратко сообщив, что на бабе долгов немерено, а Леон в очереди самый последний: при любом раскладе ему ничего не достанется.

Леон вышел из обшарпанного подъезда и присел на скамейку рядом с дремавшим старичком. Он сидел и думал, куда же она дела деньги, которые набрала у таких же лохов, как он? Живет на съемной квартире, пьет дешевое пиво, одета в ширпотреб с вьетнамского рынка. Потом его осенило – за ней кто-то стоит. А как его достанешь? Вернее будет даже не пытаться – появится шанс остаться в живых. Тогда он думал, что уж с Пашкой он как-нибудь договорится об отсрочке.

Не договорился…

– Ну, что молчишь? Сроку тебе месяц, не отдашь, придется отрабатывать. – Дохлый усмехнулся.

Леон с ненавистью посмотрел на друга детства.

– А смотреть так сурово на меня не нужно. Помню я этот твой взгляд! Еще с прошлой нашей встречи. Хотел чистеньким по жизни прошагать? А Паша для тебя чем-то вроде подпорки стать должен? Не получится. Я, конечно, где-то даже испытываю благодарность – без тебя бы мне десятилетку не вытянуть. Только в жизни, Леончик, больше важна другая школа. В ней либо выживешь, либо тебя растопчут. Меня не растоптали. А сейчас я сам кого хочешь в дугу согну. Вот и ты, кандидат каких-то там наук, будешь на меня работать. Только ученые степени твои не пригодятся. В лучшем случае приставлю к кофеварке, станешь моих ребят кофеечком баловать. Что, не хочешь? Ищи денежки. А то могу твой долг цыганам продать. А они тебя на «работу» пристроят. Это наркота, дружок. Опасно и страшно. Да и конец известно какой: либо прирежут, либо сдохнешь от передоза! Топай давай! Через месяц жду! – Дохлый небрежным жестом указал на дверь.