Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В подтверждение своих слов он передернул плечами. Одеяние зашелестело, и у портного вырвался возглас досады. Браннок, нимало не смущенный, обернулся к Тепшену:
— По-моему, он просто великолепен, как думаешь? Вот если бы еще не корчил такую кислую рожу…
Тепшен, облаченный в свободное желтое платье — с разрезами по бокам, чтобы полы не цеплялись за рукоять его неизменного клинка, — окинул Кедрина спокойным оценивающим взглядом и кивнул.
— Он выглядит, как истинный король.
— Разве королевский вид придает одежда? — возразил Кедрин. Портной негромко обратился к нему, и Кедрин послушно поднял руки, пока тот что-то поправлял в его наряде.
— Для некоторых — безусловно, — ответил Тепшен. — И не будет вреда, если ты порадуешь взгляды людей, не способных увидеть в тебе что-либо, кроме одежды.
— Говорят, одежда делает человека, — подхватил главный портной.
— Вот именно! — радостно откликнулся Браннок.
Поняв, что у друзей поддержки не найти, Кедрин умолк и терпеливо предоставил портным закончить работу.
— Будет готово через два дня, принц, — сказал главный, стягивая платье с широких плеч Кедрина и благоговейно вручая его помощнику. — А теперь — облачение для пира в честь властителя Ярла и его свиты. Взгляните.
Услышав, что предстоит новое переодевание, Кедрин застонал.
— И я должен…
— Должен, — перебил его Тепшен. — Твоя матушка дала мне четкие указания.
— К тому же мы хотим посмотреть все твои обновки, — добавил Браннок, небрежно закидывая ноги на низкий столик. — И никуда отсюда не уйдем, пока ты все не перемеряешь.
Кедрин с надеждой взглянул на Тепшена, но тот торжественно кивнул и наполнил свою чашу вином.
— Дабы почтить Кеш, — торжественно произнес главный портной, — я воспроизвел покрой, принятый в стране всадников. Что скажете, принц?
Он развернул длинную тунику из черного шелка с серебряной каймой. Слева на груди блестела трезубая корона Андурела, справа — кулак Тамура. Гербы были вышиты золотом по красному, в кольце из серебряной ленты. Кедрин вздохнул и позволил вновь произвести над собой экзекуцию.
— Я думаю, — сказал портной, обращаясь скорее к самому себе, чем к своему живому манекену, — что пояс стоит сделать из серебряной цепочки. Штаны и рубаха тоже будут черные. Это должно смотреться впечатляюще.
— И подойдет к его удрученной физиономии, — фыркнул Браннок.
— Я буду улыбаться, как шесть комедиантов, — огрызнулся Кедрин. — На этот счет я уже получил наставления от матушки.
— Прошу вас, — портной коснулся поникших плеч Кедрина, понуждая юношу распрямить спину, чтобы ровно подрубить подол.
— Еще долго? — кротко спросил будущий король.
— Осталось последнее, — прошепелявил портной сквозь булавки. — Ваше облачение для коронации.
Кедрин усмехнулся. В конце концов, если молчать и не двигаться, вся эта экзекуция закончится быстрее. Он замер как статуя, предоставив портному вертеться вокруг. Тот суетился, подкалывая, помечая мелом. Наконец он с довольным видом осмотрел работу и освободил Кедрина от черного одеяния.
— Теперь последнее, — с гордостью произнес он, — лучшее, что я когда-либо делал.
Он хлопнул в ладоши. Двое подмастерьев поднесли шелковое сюрко — белое, мерцающее по краям золотом, точно свежий снег в лучах утреннего солнца. На спине и на груди сверкала золотая корона Андурела. Снова хлопок в ладоши — и появилась рубашка из золотого полотна и белые шелковые штаны. Наконец взорам предстали сапоги. Великолепно выделанную кожу лани густо покрывало золотое тиснение. Кедрин послушно разделся, натянул через голову рубаху и просунул ноги в удобные штанины. Портной опустился на колени, заправляя штаны в голенища, затем поднялся и торжественно, словно отправлял священный обряд, облек юношу в сюрко. Белоснежные полы всколыхнулись, как крылья. Талия Кедрина тут же оказалась обвита золотым поясом. На левом боку уже были пристегнуты белые атласные ножны, расшитые золотой нитью.
— Я знаю, у тамурцев принято не расставаться с кинжалом, — пояснил портной с некоторым сожалением, — хотя без него смотрелось бы куда лучше. Вы точно не хотите снять клинок?
— Ни в коем случае, — твердо ответил Кедрин.
— Ну-ка, прикинь, — оживился Браннок. Он одним движением поднялся на ноги, подобрал кинжал Кедрина и бросил его принцу. Узкий, острый как бритва клинок просвистел в воздухе. Портной испуганно шарахнулся и с нескрываемым облегчением вздохнул, когда Кедрин поймал кинжал на лету и небрежно опустил его в нарядные ножны.
— Хмм… — мастер окинул взглядом свое творение и покосился на Тепшена. — Думаю… наверно, стоит сделать разрез вот здесь, как у твоего друга, — он коснулся бедра Кедрина. — Так будет сподручнее… Кинжал действительно необходим?
— Безусловно, — торжественно подтвердил Кедрин.
— Очень хорошо, — портной поставил метку и медленно обошел Кедрина, оправляя сюрко. — Полагаю, это… добавит выразительности.
— А меч ты не пристегнешь? — невинно осведомился Браннок.
Портной раскрыл рот и жалобно посмотрел сначала на одного, затем на другого.
— Не думаю, — великодушно отозвался Кедрин, покачав головой. — По такому случаю не стоит.
Портной шумно вздохнул, выражая облегчение.
— Можно считать, что все в порядке, принц. Я кое-что поправлю и через два дня покажу вам готовые платья.
— Спасибо, — Кедрин позволил освободить себя от сюрко и, не дожидаясь помощи, сбросил все остальное. — Ты хорошо потрудился.
— Я рад стараться, — откликнулся портной, бережно складывая коронационное облачение. — Вы будете просто великолепны.
Кедрин в этот момент был слишком поглощен возвращением себе привычного облика, чтобы ответить. Портной понял, что может уйти, отвесил поклон и поспешно удалился. За ним устремились его помощники, увешанные свертками.
— Чем скорее все кончится, тем лучше, — бросил Кедрин, зашнуровывая сапоги. — В этих роскошных тряпках шевельнуться невозможно.
— Зато твое величество смотрелось потрясающе, — подобострастно пропел Браннок.
— Мое величество подумывает, не сделать ли совету интересное предложение, — буркнул Кедрин. — Направить Опекуна Леса на перепись лесных племен. Для начала пересчитать, сколько детишек родилось после того, как свергли Нилока Яррума. Потом всю скотину… и в первую голову свиней и коз.
Браннок в притворном ужасе всплеснул руками и отвесил преувеличенно низкий поклон.
— Если ваш смиренный слуга оскорбил ваше величество — молю о высочайшем прощении.
— Я могу и передумать, — ухмыльнулся Кедрин.
— Осталось недолго, — сказал Тепшен. — Скоро полнолуние. И приезжих в городе с каждым днем все больше.