И Валанди не упускала его из виду, да оно и не требовалось. Закнеылу было хуже всех, опять винил себя, что не уследил за любимой. Он страдал по-своему, не выходил из комнаты, как и Гинтар, но не пил. Валанди чудом удалось стащить его оружие, чтобы он не навредил ни себе, ни кому-либо еще. Что он делал, никто не знает, потому что из его комнаты не было слышно даже звуков.

Так что солнечная осталась совсем одна. Стучала к ним без конца, приносила еду, оставляя под дверью, но ответа не было ни от одного, ни от другого. Она запретила приносить выпивку туманному, но он все равно умудрялся где-то доставать ее. Валанди и Сектара пыталась дозваться, но он больше не отвечал. Так и сидела одна внизу таверны, не зная, что ей делать и как быть дальше, в бесплодных попытках выйти на контакт с Сектаром.

На пятый день рано утром Сектар ей всё-таки ответил:

«Женщина, если я не отвечаю, это значит, что я не могу ответить. Не нужно пытаться меня звать каждые полчаса», — голос принял знакомые нотки вредности, присущие этому эльфу, и самое главное — вновь помолодел. Был таким, каким Валанди его запомнила на Туманных осторовах.

«Слава богам, ты ответил! — обрадовалась она, а то уже успела отчаяться, что все мужики ее кинули. — Гин не просыхает целыми сутками, а Зак, кажется, помер там с горя — не слышно и не видно его, носа из комнаты не показывает. И ты не отвечаешь, а я ведь беспокоюсь! Так и не ответил мне, что с тобой случилось. Вдруг ты из-за моей эгоистичной просьбы истощил себя магией до смерти? И потом, что это было с голосом у тебя? Совсем не бережешь себя, идиотина!»

Она снова сидела одна в своей комнате после того, как постучала в обе двери, но опять осталась без ответа. Сидела и писала им записку, что собирается уходить. Пусть страдают себе дальше одни, и если хотят, отправляются следом за Каей в иной мир. Жизнь на этом не закончилась, и Валанди не собиралась тут продолжать сидеть и страдать, с каждым днём всё больше подвергая себя опасности быть обнаруженными магами.

«Оу, так ты… беспокоилась обо мне? — спросил хитрющий голос. Однако, в другую секунду он вновь стал собой: — Мои дела тебя не касаются. А что касается лунной, тогда да, я чуть не умер, так что ты в неоплатном долгу передо мной, женщина, — ещё некоторое время Сектар молчал, пока Валанди писала записки и просовывала через дверь. Он через её голову считывал всё, что произошло за последнее время, после чего заговорил вновь: — Я ведь предупреждал его, так что это целиком и полностью его вина. Ладно, надеюсь, он успел во время».

«Вредина, — буркнула Валанди и, кажется, даже в голос. — И правда, чего переживала за тебя? Ну и ладно, не нужен мне никто. Ни ты, ни эти два страдальца. Я ухожу».

Собирая последние вещи, она все больше злилась и не знала, на что именно: то ли на лунных за то, что они сделали с Каей; то ли на Сектара за такой ехидный ответ; то ли на Гинтара за то, что он совсем забыл о ней; то ли на себя, что ничего не может в сложившейся ситуации. Плевать, просто сбежит от всего этого.

«Ты головой-то своей понимаешь, дура набитая, что только в ещё большую опасность себя заводишь? Идти одной? Тебе смертей мало? Да и куда ты от меня уйдёшь? Долг-то я свой всё равно потребую».

«Как-то справлялась раньше…» — успела ответить Валанди.

И тут вышел Гинтар. Надо признать, выглядел он лучше, чем могло думаться в эти дни. Причесанный, умытый, но с такой тоской, с такой горечью в глазах. Да и видно, что последние сутки алкоголь ему достать не получилось — уж больно трезвый. А может, магия?

Гинтар бросил грустный взгляд на Валанди, но прежде, чем к ней подойти, он подошёл к двери комнаты Закнеыла. Не сразу можно было заметить в его руке ту самую ветку. Только теперь она не имела тех многочисленных веточек и прутиков — Гинтар все их срезал. Либо от скуки, либо, чтобы мысли занять.

— Закнеыл, — не своим голосом позвал его туманный, с какой-то злостью бросая палку к двери. — Я выхожу из игры и ухожу с Валанди. Ты с нами? — ещё одной смерти кого-то из спутников он просто не сможет пережить. Хватит с него пророчества. Доигрались в избранных.

Закнеыл открыл дверь. Он выглядел страшнее смерти. Бросил флегматичный взгляд на древко, поднял безжизненные глаза на спутников, но ничего не ответил.

— Пойдём, у тебя ещё остались мы, — тихо сказал туманный, слабо, почти невесомо хлопая того по плечу. — Ноги моей больше не будет на территории оборотней.

Валанди невольно отобразила в голове вид звёздного, отчего услышала мысленный свист.

«Я уж думал, страшнее звёздных не бывает. Дай ему кольцо, скажу пару ласковых», — ага, скажет он… Небось ещё раз надавит на чувство вины, и тогда точно тот покончит с собой.

— Пойдём, Валанди. Я обещал тебе помочь с клинками, — но Гинтару на самом деле не хотелось никуда идти, но не пойдёт — любимая отправится одна. Да и… правда… Тошно ему в этом месте. И пока Валанди думала, что сказать, Гинтар протянул аккуратно свёрнутую зелёную ткань Закнеылу. — Пойдешь ты с нами или нет, но я хочу, чтобы эта вещь осталась у тебя.

— Пошли уже, — потеряла терпение Валанди. Она подошла к ним обоим, выхватила плащ и ткнула им в грудь звёздного. Ему ничего не оставалось, кроме как схватить его, потому что солнечная уже отпустила руку и нагнулась за древком.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы все бросить. Кая погибла ради этой штуки, так что… — беспощадно начала говорить она, но не знала, как закончить. И что она сделает? Пойдет одна с этой палкой к магам? — Она досталась нам слишком дорогой ценой, чтобы ее выкинуть.

— Вся эта чертовщина нам слишком дорого обходится! — голос туманного прорвался, и он невольно перешёл на крик, за что тут же больно вцепился в ладони ногтями, пытаясь себя успокоить. — Кого я ещё должен потерять, чтобы эльфам досталась магия? Кая с самого начала не хотела этим заниматься. И как оказалось — была права! Мы жили и знать не знали, что легенда оказалась правдой… и… — слишком много слов за пять