встать и взять презерватив. Или ты можешь трахнуть меня в задницу; я подготовилась к этому и уже смазана. Я подожду, пока ты не будешь готов, пока момент не будет подходить для НАС. Но я хочу, чтобы ты знал, что я хочу для нашего будущего: снова стать матерью ТВОЕГО ребенка».

«Просто мне так много надо подумать. Честно говоря, это немного ошеломляет. Может, я супер-тупой, но честно говоря, я думал, что приду сюда, чтобы исправить течь. И я не уверен, что могу обработать все это прямо сейчас».

«Я понимаю. И мне очень жаль, что я обрушила на тебя все это сразу. Но мне пришлось воспользоваться шансом. Ты сказал мне, что мои эмоции, возможно, были не в порядке в тот день, когда ты проснулся из комы, но с того дня прошло больше трех месяцев, и мои чувства не изменились. До конца моей жизни ты будешь единственным мужчиной в моей жизни, и если ты не примешь меня, мне просто придется быть 100% лесбиянкой. Никогда больше. Никого, кроме тебя. Потому что ты значишь для меня весь мир. Потому что только когда ты был почти мертв и ушёл без надежды на будущее примирение, я поняла, что моя жизнь будет совершенно неполной, если я не проведу её рядом с тобой. Только ты. Навсегда. Пока смерть не разлучит нас. Это мой обет, не важно, брак или нет. Я твоя… На всю вечность я буду твоей».

Я все еще не мог поверить всему, что происходило, но в тот момент в вере больше не было необходимости. Все, что мне нужно было сделать, это посмотреть в глаза DJ, и я ЗНАЛ, что она имела в виду каждое слово. Я ЗНАЛ, что после всего этого времени, после всего, через что мы прошли, и взлетов, и падений, и страданий, и горя, она НАКОНЕЦ полностью открылась.

Вопрос не в том, принимаю я ее или нет: она уже была моей.

Речь не шла о том, чтобы ждать, пока один или оба будут готовы: это было неизбежно.

Вопрос не в том, поженимся мы или нет: DJ уже была моей женой.

Так что я перевернул ее и сделал всё, что мог, чтобы она стала матерью…

…вновь.

***

— ПЯТНИЦА, 15 СЕНТЯБРЯ 2006 ГОДА, ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ –

Я не торопясь складывал учебные материалы. Когда моя сумка была упакована, я вытащил свой телефон и пролистал текстовые сообщения, прочитав те, которые я получил во время урока, и набрав ответ, подтверждающий, что я все еще двигаюсь по расписанию.

Через пять минут она закончила отвечать на последний вопрос студента, и молодой человек, с которым она говорила, повернулся и направился к выходным дверям, даже не взглянув на меня.

Она тоже не смотрела на меня.

Я смотрел, как она складывала бумаги в свою каштаново-коричневую кожаную сумку. Она оглядела комнату, чтобы убедиться, что ничего не забыла. И, наконец, она уверенно зашагала по проходу и вышла в коридор.

Она не смотрела в мою сторону. Как будто меня не существовало, невидимая тень отсутствовала в ее поле зрения, когда она повернулась и направилась к лестнице. Я незаметно последовал за ней, неопределенно двигаясь в том же направлении, но не так близко, чтобы случайные прохожие могли подумать, что мы вместе. Был поздний вечер пятницы, и в здании уже почти никого не было. Никто не видел, чтобы я поднимался по лестнице через шесть секунд после того, как она это сделала, и коридор перед ее офисом тоже был пуст.

Дверь ее офиса была закрыта, но не заперта. Когда я вошел в комнату, она стояла ко мне спиной, но не обернулась. Стоя возле своего стола, она была занята копанием внутри своей сумки, и даже когда дверь за мной захлопнулась, она вела себя так, как будто меня там даже не было. До сих пор я был призраком, невидимым и нематериальным, а она продолжала вести свой распорядок дня.

«Виктория», — сказал я глубоким властным голосом, в то же время мои руки взяли ее за бедра. Только сейчас она отреагировала, ее тело напряглось, когда она ахнула от удивления. Наклонившись вперед, я прижался выпуклостью к ее заднице, прижав губы прямо к ее уху. Зарычав в горло, я пробормотал: «Не двигайся», а затем дернул ее голову вниз и в сторону, наклонившись и прижавшись ртом к ее обнаженной шее.

Пятнадцать минут спустя 42-летняя русская красотка укусила край своего стола, царапая зубами дерево, когда она изо всех сил пыталась сдержать оргазмический крик. Возможно, вместо этого она хотела бы зажать рот ладонью, но это было невозможно, так как я прижал оба ее запястья к пояснице, она держалась за материал своей свернутой юбки-карандаша, которая в настоящее время обвивала ее талию.

Встав на цыпочки, я использовал свой рост и угол наклона, чтобы по-настоящему трахнуть мою бывшую преподавательницу на протяжении всего ее оргазма, до такой степени, что ее таз, вероятно, получил ушиб о стол. Но как только ее оргазм пошел на убыль, я снова опустился на пятки и дернул ее за руки, чтобы поднять, развернуть и толкнуть перед собой на колени моего типично надменного и гордого ледяного профессора.

Плотный пучок каштановых волос Виктории стал изрядно взлохмаченным, и его завитки падали в разные стороны. Одна конкретная прядь, упала на лоб и правый глаз. Пододвигая свой ствол правой рукой, я нацелился на ее разинутый рот, а левой дернул ее череп вперед. И я был вознагражден влажным сглатывающим звуком вокруг головки моего члена, входящим за пределы ее рвотного рефлекса.

Стоя на коленях и с горлом, полным пульсирующего члена, моя бывшая профессор скрестила руки за спиной и позволила мне трахнуть её рот, положив руки ей на голову. Ей не пришлось долго с этим мириться, потому что всего после шести или семи толчков я почувствовал, как у меня начало покалывать яйца.

Она немного поперхнулась, но не успокоилась, когда я наполнил ее живот своей спермой. Она глядела на меня темно-синими глазами, я видел,