себя всякие виды имеет обычай терпеливо слушающих его даже истиной вводить в обольщение. Поэтому-то Спаситель не принимал от бесов речи, в которой была и правда. Одной влагой напояются и добрые, и худые травы. Дождь, который сам по себе, может быть, и полезен, содействует зловредности трав. Змея, поедая сладкое, тотчас превращает это в горечь. А если перельет яд в кого-нибудь, то горе принявшему его в себя. Так ложь и из истины извлекает самый смертоносный яд, потому-то и в сладких словах ее скрывается несносная горечь. Итак, примером в этом да будет змий, усладивший язык свой для простодушных.

Да удостоверит тебя в этом повествуемое об Искариоте, как он, под лобзанием уст и под приветствием мира, сокрыл свое лукавство, приуготовил предательство Сердцеведцу Владыке. И если таким оказался лжец перед Создателем, то каким будет он перед тобой, безумный? Кто гнуснее лжеца? Разве тот, кто охотно выслушивает, что говорил лжец. Спаситель Себя Самого предал на смерть, но не предал слуха Своего гласу лжеца; отверзши уста Свои, приял Он оцет с желчью, но слух Его не приял речи от скверного. Отдал уста Свои на лобзание предателю, но не дал ответа обманщику. И ты дозволь лжецу лобзать уста твои, но не предавай ему слуха своего. И если даешь ему уста свои, то ему в осуждение послужит лобзание. А если предашь ему слух, то вкушение речей его убьет тебя. Лучше сделаешь, если избежишь обоняния и вкушения яда. От дыма бежишь ты с поспешностью, а лжеца слушаешь с приятностью. Уклоняешься от зловония, а сидишь вместе со злоречивым.

Каждый член обязан ты приличным образом оберегать от вредного. Если тело твое чисто от блуда, береги уста свои от осуждения других. Уста не могут любодействовать, но могут лгать и клеветать. Если один твой член невинен, а другой виновен, с осуждением одного члена весь ты подлежишь осуждению. Возьми в пример воина, у которого тело защищено железным панцирем. И с ним случается, что бывает он уязвлен, если вооружение некрепко. А если через малые скважины на панцире острие стрелы приносит смерть храбрецу, то тем скорее принесена будет смерть в отверстую дверь уха. Ибо дверь уха так велика, что ею вошла в мир смерть, которая, поглощая все поколения, остается ненасытной. Поэтому замкни уши затворами и запорами, чтобы не вошло злоречие.

Не пренебрегай осуждением, как чем-то малым, от чего не может постигнуть тебя смерть. Из примера тех, которые бывают добычей ловцов, научись не пренебрегать и самой малостью. Ибо случается, что птица улавливается в сети из-за небольшого когтя; и вот, из-за кончика ничего не стоящего когтя она смиряется, и им преодолевается могущество ее крыльев; и хотя птица совершенно вне сети, однако же вся уловляется. И божественный апостол произнес один и тот же приговор на убийц, злоречивых и невоздержных, равно как и на прелюбодеев (1 Кор. 6, 9-10). Ибо никто из таковых, как говорит он, не может наследовать Небесного Царства, и всем им назначил равную участь во время праведного Суда – лишение небесного наследия.

А чтобы знать, что таковые достойны равного с прочими наказания, смотри, за какую вину Ханаан подпал вечной клятве? Не за то ли, что посмеялся над праведником? Ибо не за худое какое-либо дело осужден, но за один смех подвергся он страшному наказанию, и за дерзость языка понес горькую муку. Чисты были помыслы его, но уста его убили его. Если за малый смех принял он такое горе, то кто не побежит со страхом от шуток, которыми приобретено проклятие? Ибо праведник, лишив Ханаана благословений, предал его проклятию и в нем живо изобразил суд, какой постигнет любящих смеяться. Если диавол внушает тебе повеселиться и смеяться под видом любви, то и Ханаан, веселясь, посмеялся и стал под клятвой. Послушай премудрого Соломона, который вопиет и объявляет тебе о вреде, сокрытом в смехе. Ругаяйся убогому, – говорит он, – раздражает Сотворшаго его (Притч. 17, 5), потому что смех над человеком обращается против Создателя. Ты равнодушно смотришь на представляющееся тебе забавным, а не знаешь, какая лесть скрывается в этом. Праведный Ной, познав лукавство и не открыв этого не познавшему оного, решительно лишил его благословений, чтобы ты как рассудительный, узнав, каково гнусное действие смеха, перестал смеяться над братом.

Семей произнес проклятие, а апостол произнес страшное слово на клянущих. Посмотрим же внимательно, какую выгоду получили себе произносившие проклятия. Каким грехопадением пал Семей? Не оказался он прелюбодеем, не пойман в воровстве, но произнес проклятия, в которых видна была клевета. Клеветой открывается и то, что было; ей разглашается и то, чего не было. Когда раздражительность постигают болезни рождения, тогда рождается всякое лукавое слово. В этом-то раздражении Семей злословил незлобивого царя; и на того, кто многократно спасал Саула от смерти, возводил обвинение в Сауловой смерти. Поскольку же вопреки правде произнес на него суд, то справедливо осудил его правдивый судия: положил ему предел, которого не должен был он преступить. И он обещал хранить его, но преступил, и обещание обратилось в ложь. Таким образом, этой ложью доказана клевета его на праведного, чтобы по делам своим получил он справедливое наказание, чтобы, как сам, изострив язык свой подобно мечу, убил им невинного, так против изострившего неправедно язык вышел изощренный меч, и как в этом веке постигла его гибель, так и в будущем соблюдено было ему мучение. Поэтому кто будет увеселяться клеветами, чтобы понести за них двойное наказание?

Невоздержных и злоречивых апостол предал одному осуждению с убийцами и любодеями. Знай, что невоздержность исключила Исава из первородных. И ты невоздержностью можешь утратить права первородства. Великий человек унижается ради того, что не стоило никакого уважения, терпит бесчестие за малость. Если и ты утратишь истину, то будешь юным, подобно Исаву. Выслушай совершившееся чудо, как слова превозмогли над делами, и вера преодолела права естества и рождения. Привзошедшее слово похитило некрадомое первородство, и то, что принадлежало Исаву по естеству, того Иаков, потщившись, достиг верой. Вера и клятва согласно доказали силу рождения и права