— В которую, — говорит Рэнди, — отбрасывают тени настоящие сущности реального мира, трехмерные и неподдельные, а мы с древнегреческим чуваком — прикованные узники и видим эти тени на стене, только форма стены передо мной не такая, как перед древним…

— …и тень, проецируемая на вашу стену, принимает иную форму, чем на его стене, где форма стены соответствует, скажем, вашему современному научному взгляду и его языческому.

— Да. Это Платоновская пещера.

В этот самый миг какой-то ленивый охранник щелкает в коридоре выключателем, и все погружается во тьму. Камеры теперь освещает только скринсейвер у Рэнди на экране — изображение сталкивающихся галактик.

— Думаю, можно предположить, что стена перед вами, Рэнди, гораздо ровнее и глаже, то есть тени на ней гораздо точнее, и все же понятно, что грек видит те же тени и может вывести какие-то полезные заключения о форме вещей, которые их отбрасывают.

— Хорошо. Значит, Афина у вас на медальоне не сверхъестественное существо…

— …живущее на горе Олимп в Греции и так далее, а некая сущность, явление, тенденция, которую древние греки увидели и, пропустив через свои языческие взгляды и механизмы восприятия, назвали Афиной. Различие принципиально, поскольку Афина как сверхъестественная баба в шлеме, разумеется, никогда не существовала, но «Афина» как внешний генератор внутреннего образа, который греки назвали Афиной, существовала, иначе не было бы и самого образа. А если она существовала тогда, то скорее всего существует и теперь, и соображения эллинов (а они, при всей своей тупости в некоторых вопросах, были на удивление головастые ребята) по ее поводу не утратили своей ценности.

— Хорошо, но почему Афина, а не Деметра или кто-нибудь еще?

— Избитая истина: человека не поймешь, не познакомясь с его семьей, так что придется быстренько пробежаться по греческой теогонии. Начнем с Хаоса, с которого начинаются все теогонии. Я склонен думать о нем как об океане белого шума — абсолютно случайной статике. По причинам, которых мы толком не понимаем, из него сгустились некоторые полярности: День, Ночь, Тьма, Свет, Земля, Море. Мне они представляются резонаторами, принимающими определенный канал, скрытый в статике Хаоса. В какой-то момент от кровосмесительных соитий между этими сущностями рождаются титаны. Интересно отметить, что титаны составляют полный комплект основных божеств: есть солнечный бог, Гиперион, бог океана — Океан и так далее. Всех их низвергают в ходе заварушки, называемой Титаномахия, и заменяют такими богами, как Аполлон и Посейдон, которые в конечном счете занимают те же места в организационной структуре. И это безусловно занятно, поскольку согласуется с моей идеей, что некие сущности или тенденции сохраняются во времени, но отбрасывают для разных людей несколько различные тени. Так или иначе, теперь мы имеем привычных олимпийских богов: Зевса, Геру и всех прочих.

Два основных замечания: все они, за одним исключением, до которого я еще доберусь, рождаются от спаривания между титаном и титанессой, богом и богиней, богом и нимфой, богом и женщиной, а чаще всего — Зевсом и кого он в тот конкретный день трахнул. Что приводит ко второму замечанию: олимпийцы — самая скандальная и непотребная семейка, какую только можно вообразить. И все же что-то в пестрой асимметрии этого пантеона придает ему правдоподобие. Подобно таблице Менделеева, генеалогическому древу элементарных частиц или просто любому скелету, извлеченному из трупа, он достаточно упорядочен, чтобы дать пищу разуму, и при этом достаточно случаен, что указывает на некую органичность. Например, есть бог Солнца и богиня Луны — все четко и симметрично, а есть Гера, единственная функция которой — мотать всем нервы, и есть Дионис, который даже и не полноценный бог, а наполовину человек, но все равно должен быть в пантеоне и сидеть на Олимпе с богами, как если бы в Верховном суде заседал комик.

Теперь я подбираюсь к тому, что Афина исключительна во всех отношениях. Для начала она появляется не в ходе полового размножения как такового, а выходит во всеоружии из головы Зевса. По некоторым версиям это случилось после того, как Зевс трахнул Метиду, или Метис, о которой мы еще в свое время услышим. Потом ему нашептали, что сын Метиды лишит власти отца, и Зевс ее проглотил. Тогда из его головы и вышла Афина. Верите вы в эту историю или нет, думаю, мы согласимся, что в рождении Афины есть некая странность. Кроме того, она исключительна тем, что не принимает участия в олимпийском непотребстве. Она — дева.

— Я же сказал, что на вашем медальоне дева.

— Да, Рэнди, на дев у вас глаз наметанный. Гефест когда-то кончил на ней, но не внутри, а снаружи. Она играет важную роль в «Одиссее», однако мифов как таковых, в которых она участвует, не так много. Единственное исключение подтверждает правило: миф об Арахне. Арахна замечательно ткала, но возгордилась и, вместо того чтобы благодарить богов за свой талант, приписала его собственным заслугам. Она дошла до того, что бросила вызов Афине, которая была, помимо прочего, еще и богиней ткачества.

Не забывайте, что типичный греческий миф развивается примерно так: некий пастушок пасет себе овечек, пролетающий бог видит мальчонку, возбуждается, спускается и насилует его; пока тот ошалело хлопает глазами, жена или возлюбленная бога в припадке ревности превращает его — беспомощную, невинную жертву — в, скажем, бессмертную черепаху, приковывает к листу фанеры на расстоянии чуть больше вытянутой шеи от мисочки черепашьего корма и оставляет на солнце, где ему ежедневно будут выедать внутренности бродячие муравьи, и все такое прочее. Если бы Арахна покатила бочку на кого-нибудь еще в пантеоне, от нее бы мигом осталось мокрое место.

Однако Афина явилась к ней в образе старухи и посоветовала проявить должное смирение. Арахна отказалась. Тогда Афина приняла свое истинное обличье и предложила Арахне состязание, что, согласитесь, было с ее стороны большой добротой. Занятно, что состязание закончилось вничью — Арахна ткала ничуть не хуже Афины! Только изобразила она олимпийцев в худших их проявлениях — трахающими все, что движется. Ее творение просто и буквально изобразило другие мифы, что делает его некоего рода метамифом. Афина вспылила и ударила Арахну челноком — довольно скромное проявление гнева, учитывая, что во время войны с гигантами она пришибла Энкелада Сицилией! В итоге Арахна осознала свою гордыню и от стыда повесилась. Афина вернула ее к жизни в обличье паука.

В школе вы, наверное, проходили, что Афина носила шлем, щит под названием Эгида и была богиней войны и мудрости, а также ремесел, в частности, вышеупомянутого ткачества. Сочетание странное, если не сказать больше. Особенно учитывая, что войной вроде бы заведовал Арес, а домашним хозяйством — Гестия. Но многое теряется в переводе. Ту мудрость, которую мы ассоциируем со старыми пердунами вроде меня и которую я пытаюсь передать вам, Рэнди Уотерхауз, греки называли дике. Ее богиней Афина не была! Она была богиней метис, что означает хитроумие или искусность. Как вы помните, так звали мать Афины в одной из версий истории. Интересно, что именно Метис (персонаж, а не качество) дала Зевсу зелье, под действием которого Кронос изрыгнул проглоченных новорожденных богов, в результате чего началась Титаномахия. Так что связь с ремеслами становится очевидной — ремесла просто практическое применение метис.