Возможно, это была какая-то крохотная группа Айил. Или, возможно, тот мужчина просто ошибся. Мало что можно было понять после одного видения. Почему ей показали именно его?

Она сделала нерешительный шаг в сторону от стеклянных колонн, но ничего не произошло. Больше видений не было. Взволнованная Авиенда направилась прочь от площади, но вскоре замедлила шаг.

Девушка нерешительно повернулась назад. Колонны стояли в тускнеющем свете, тихие и одинокие; казалось, они гудели от какой-то невидимой энергии.

Есть там что-то ещё?

Казалось, это видение никак не связано с увиденным ею ранее. Если она пройдёт через колонны ещё раз, увидит ли она то же, что уже видела? Или… возможно, она что-то изменила с помощью своего Таланта?

Столетиями с момента основания Руидина эти колонны показывали айильцам то, что они должны знать о себе. Их построили Айз Седай специально, так? Или же они просто оставили здесь этот тер’ангриал и позволили ему работать, как ему вздумается, подразумевая, что он дарует мудрость?

Авиенда прислушалась к шелесту листьев Авендесоры. Колонны бросали ей вызов подобно вражескому воину с копьём в руке. Если она пройдёт в их центр ещё раз, возможно, она никогда оттуда не выйдет; никто ещё не входил в этот тер’ангриал дважды. Это было запрещено. Одно путешествие сквозь кольца и одно - через колонны.

Но она явилась в поисках знаний. Без них она отсюда не уйдёт. Авиенда повернулась и, сделав глубокий вдох, подошла к колоннам.

Она сделала шаг.

* * *

Её звали Норлиш. Она прижимала к груди своего младшего ребёнка. Сухой ветер трепал её шаль. Её малыш, Гарлван, захныкал, но она успокоила его, так как её муж разговаривал с чужеземцами.

Деревня чужеземцев располагалась неподалёку, в предгорье, и состояла в основном из хибар. Чужаки носили крашеную одежду, странного покроя брюки и рубашками с пуговицами. Они приехали за рудой. Насколько высоко могут цениться камни, раз люди приехали жить сюда, по эту сторону гор, вдали от своих легендарных земель, полных воды и плодов? Вдали от своих домов, где свет горит без свечей, а фургоны движутся без помощи лошадей?

Её шаль соскользнула, и она подтянула её обратно. Ей нужна была новая; эта уже истрепалась, а у неё не осталось ниток для заплат. Гарлван снова захныкал, а её второй и последний оставшийся в живых ребёнок - Мейзе - держалась за её юбку. Мейзе уже несколько месяцев молчала, с тех самых пор, как её старший брат умер от долгого пребывания на солнце.

- Пожалуйста, - говорил её муж Металан чужеземцам. Их было трое, двое мужчин и женщина, все носили брюки. Суровый народ, не похожий на других иноземцев с их тонкими чертами и слишком дорогой шёлковой одеждой. Озарённые Светом, как иногда те себя называли. Эти трое выглядели попроще.

- Пожалуйста, - повторил Металан. - Моя семья…

Он был хорошим человеком. Или был раньше, когда был способным и сильным. Сейчас, казалось, от него осталась всего лишь оболочка того прежнего человека. Его щёки ввалились. Когда-то полные жизни голубые глаза теперь большую часть времени смотрели рассеянно, загнанно. Этот взгляд появился после того, как за восемнадцать месяцев у него на глазах умерли трое его детей. Хотя Металан и был на голову выше любого из чужестранцев, казалось, он пресмыкается перед ними.

Главный среди чужестранцев - человек с густой бородой и большими честными глазами - покачал головой. Он вернул Металану мешок с камнями.

- Императрица Воронов, да живёт она вечно, это запрещает. Никакой торговли с Айил. Нас могут лишить всех прав всего лишь за один разговор с вами.

- Нам нечего есть, - сказал Металан. - Мои дети голодают. В этих камнях содержится руда. Я знаю, что вы ищете именно это. Я потратил несколько недель на то, чтобы их собрать. Дайте нам немного еды. Хоть что-нибудь. Пожалуйста.

- Прости, друг, - ответил главный чужестранец. - Это не стоит проблем с Воронами. Ступайте своей дорогой. Мы не хотим неприятностей.

Сзади подошли несколько чужестранцев, один нёс топор, двое других - шипящие палки.

Её муж устало сгорбился. Долгие дни путешествия, недели поиска камней. И всё впустую. Он развернулся и пошёл обратно к ней. Вдали садилось солнце. Когда он подошёл к ней, она с Мейзе присоединилась к нему, и они вместе пошли прочь от лагеря чужестранцев.

Мейзе захныкала, но ни у кого из них не было ни желания, ни сил нести её. Где-то в часе ходьбы от лагеря чужестранцев её муж нашёл расщелину в скале. Там они и расположились, но огонь не разожгли. Нечего было жечь.

Норлиш хотелось заплакать. Но, казалось… чувства возникали с трудом.

- Как же мне хочется есть, - прошептала она.

- Утром я поймаю что-нибудь, - пообещал муж, посмотрев на звёзды.

- Мы уже несколько дней ничего не можем поймать, - напомнила она.

Он не ответил.

- Что нам делать? - прошептала она. - Наш народ нигде не находит себе дома со времён моей прабабки Тавы. Если мы собираемся вместе, они нападают на нас. Если мы странствуем по Пустыне, то умираем. Они не будут торговать с нами. Они не позволяют нам уйти за горы. Что же нам делать?

В ответ он лишь лёг, отвернувшись. Тогда она заплакала, тихо, слабо. Слёзы катились по её щекам, когда она расшнуровала рубашку, чтобы покормить Гарлвана, хотя молока у неё уже не было.

Он не шевелился, и никак не реагировал. Она подняла его маленькое тельце и поняла, что он больше не дышит. Он умер где-то по пути к этой впадине в скале, а она даже не поняла этого.

Самым пугающим было то, что ей было трудно даже заставить себя скорбеть.

Авиенда опустила ногу на каменную плитку. Вокруг неё всеми цветами радуги мерцал лес стеклянных колонн. Как будто она стояла посреди фейерверка Иллюминаторов. Солнце стояло высоко в небе, и - удивительно - облаков почти не было видно.

Ей хотелось навсегда покинуть эту площадь. Она была готова к знанию, что Айил когда-то следовали Пути Листа. Это знание было не очень пугающим - ведь скоро они исполнят свой тох.

Но это? Эти жалкие существа, разрозненные и павшие духом? Люди, которые не могли постоять за себя, попрошайничали и не знали, как выжить в этой земле? Знать, что это - её предки, было для неё позором, который она почти не могла вынести. Хорошо, что Ранд ал’Тор не открыл айильцам эту часть их прошлого.

Может ей убежать? Убежать с этой площади, чтобы больше не смотреть? Если станет ещё хуже, она не выдержит такого позора. К сожалению, теперь, когда она начала путь между колонн, она знала, что другого выхода у неё уже нет.

Сжав зубы, она сделала следующий шаг.

* * *

Её звали Тава, ей было четырнадцать лет, и она с криком выбежала посреди ночи из своего горящего дома. Целую долину - в действительности же, каньон с крутыми склонами - охватило пламя. В каждом доме этого маленького недавно созданного холда бушевало пламя. Прямо посреди ночи откуда-то с неба явились существа из кошмаров с гибкими шеями и широкими крыльями, неся на своих спинах всадников с луками, копьями и странным новым оружием, которое издавало при стрельбе шипящий звук.