Ральф. Судя по голосу, ты немного злишься, Глен.

Глен. Я немного злюсь. Признаю. Сам факт, что мы провели столько времени в беспрестанных тревогах по этому поводу, с большой степенью достоверности дает понять, что творится в наших сердцах.

Стью. Дорога в ад вымощена…

Глен. Благими намерениями, да, и поскольку мы все так волнуемся из-за наших намерений, мы, конечно же, уже на автостраде, ведущей к небесам.

Потом Глен добавил, что хотел обратиться к комитету на предмет разведчиков или шпионов, как ни назови, но вместо этого вносит предложение перенести обсуждение этого вопроса на девятнадцатое. Стью спросил его – почему?

Глен. Потому что девятнадцатого здесь могут оказаться не все. Кого-то могут не выбрать. Это маловероятно, но в действительности никто не знает, как поведет себя большая группа людей, собравшись в одном месте. И мы должны быть предельно осторожны.

Последовала долгая пауза. После чего комитет проголосовал, 7–0, провести следующее заседание девятнадцатого – уже в качестве постоянного комитета – и обсудить вопрос о разведчиках… или шпионах… как ни назови.

Стью попросил слова, чтобы коснуться еще одного вопроса, связанного с матушкой Абагейл.

Стью. Как вы знаете, она ушла по каким-то своим причинам. В записке говорится, что она «должна на некоторое время уйти», и это достаточно неопределенно, а вернется, «как только будет на то воля Божья», что тоже не ободряет. Мы ищем ее три дня, но пока не обнаружили никаких следов. Мы не собираемся тащить ее назад насильно, но если она лежит где-нибудь со сломанной ногой или без сознания, это совсем другое дело. Отчасти проблема в том, что у нас недостаточно людей, чтобы обыскать всю территорию. Из-за этого же медленно идет работа на электростанции. Нет никакой организации. И я прошу разрешения внести вопрос о постоянной поисковой группе в повестку общего собрания, которое намечено на завтра, а также вопрос о создании группы ремонтников на электростанции и похоронной команды. И я бы хотел поставить руководителем поисковиков Гарольда Лаудера, потому что это изначально его идея.

Глен отметил, что, по его мнению, по прошествии недели ждать каких-то хороших новостей от поисковиков не придется. В конце концов, разыскиваемой даме сто восемь лет. Комитет с этим согласился, а потом проголосовал, 7–0, за предложение Стью. Для очистки совести должна отметить, что несколько человек выразили сомнение в необходимости ставить Гарольда Лаудера во главе поисковой группы… но, как отметил Стью, идею первым высказал он, а потому, откажи мы ему в ее реализации, это напоминало бы оскорбление.

Ник. Я снимаю возражения насчет Гарольда, но мое отношение к нему не меняется. Мне он просто не нравится.

Ральф Брентнер попросил Стью или Глена написать ему пункт о поисковой группе, чтобы он смог добавить его к повестке дня, которую собирался напечатать этим вечером на мимеографе. Стью ответил, что все сделает.

Ларри Андервуд предложил на этом закрыть заседание. Ральф его поддержал, а комитет проголосовал, 7–0.

Фрэнсис Голдсмит, секретарь.

Следующим вечером на собрание пришли едва ли не все, кто успел добраться до Боулдера, и Ларри Андервуд впервые – а он пробыл в Зоне только неделю – осознал, каким большим становится их сообщество. Одно дело видеть людей на улицах, обычно в одиночку или парами, и совсем другое – лицезреть их собравшимися в одном месте, в конференц-зале «Чатокуа-холл». Не осталось ни одного свободного кресла, люди сидели в проходах или стояли в конце зала. Вели себя на удивление тихо, шептались, не повышая голоса. И впервые с приезда Ларри в Боулдер дождь лил весь день, мелкий и теплый, скорее обволакивавший туманом, чем мочивший. Даже когда общее число собравшихся приблизилось к шести сотням, до ушей долетал мягкий стук дождя по крыше. А в зале самым громким звуком было шуршание бумаги: люди брали с поставленных по обе стороны входной двери карточных столиков распечатанные на мимеографе программки собрания с намеченной повесткой дня.

Повестка предлагалась следующая:

СВОБОДНАЯ ЗОНА БОУЛДЕРА

Повестка дня общего собрания 18 августа 1990 г.

1. Выяснить, согласится ли Свободная зона огласить и ратифицировать Конституцию Соединенных Штатов Америки.

2. Выяснить, согласится ли Свободная зона огласить и ратифицировать Билль о правах, прилагаемый к Конституции Соединенных Штатов Америки.

3. Выяснить, согласится ли Свободная зона выдвинуть и избрать управляющий комитет в составе семи представителей Свободной зоны.

4. Выяснить, согласится ли Свободная зона наделить матушку Абагейл правом вето по всем вопросам, согласованным представителями Свободной зоны.

5. Выяснить, одобрит ли Свободная зона создание похоронной команды как минимум из двадцати человек для достойного предания земле жертв эпидемии «супергриппа» в Боулдере.

6. Выяснить, одобрит ли Свободная зона создание энергетической команды как минимум из шестидесяти человек для восстановления подачи электричества до наступления холодов.

7. Выяснить, одобрит ли Свободная зона создание поисковой команды как минимум из пятнадцати человек для возможного установления местонахождения матушки Абагейл.

Ларри обнаружил, что нервно складывает листок с повесткой дня, которую он выучил чуть ли не наизусть, в бумажный самолетик. Участие в работе организационного комитета казалось этаким развлечением, игрой: дети, изображающие парламентские процедуры в чьей-нибудь гостиной, сидящие кружком, пьющие колу, угощающиеся пирогом, испеченным Фрэнни, разговаривающие о всяком и разном. Даже обсуждение засылки шпионов на ту сторону гор, прямо в логово темного человека, казалось игрой, поскольку он сам представить себе не мог, что отправится на выполнение подобной миссии. Надо окончательно свихнуться, чтобы решиться встретиться лицом к лицу с этим живым кошмаром. Но на закрытых совещаниях, в комнате, мягко освещенной лампами Коулмана, эти планы казались вполне уместными. А если Судью, или Дейну Джергенс, или Тома Каллена и поймают, на закрытых совещаниях создавалось ощущение, что это не так уж важно, будто потерять ладью или королеву в шахматной партии.

Но теперь, сидя в большущем зале, с Люси по одну руку и Лео по другую (он целый день не видел Надин, и Лео вроде бы не знал, где она находится; «Ушла…» – такой безразличный ответ получил Ларри на свой вопрос), Ларри наконец-то осознал, что происходит, и почувствовал, как внутри все затрепыхалось. Никакая это не игра. Здесь собралось пятьсот восемьдесят человек, и большинство из них даже не подозревали, что Ларри Андервуд – никакой не хороший парень, не знали о том, что первый человек, о котором Ларри попытался позаботиться после эпидемии «супергриппа», умер от передозировки лекарств.

На ладонях выступил холодный пот. Руки все пытались сложить самолетик из листка с повесткой дня, но Ларри их остановил. Люси взяла одну его руку, сжала, улыбнулась ему. Он смог ответить только подобием гримасы – и услышал голос матери: Бог оставил у себя часть твоей души, Ларри.