– За что, господин? – Красивые глаза Лидии заполняла дикая ненависть. – За что? Мы никогда вас не обманывали!

Ого… еще не хватало, чтобы кинулась… Тогда точно придется повесить. Ладно, не буду доводить до греха. Пусть тешатся, кретины влюбленные. Э-эх… все-таки добрый я не в меру…

– Да вставай уже… – с досадой пнул продолжавшего притворяться Клауса, – она сейчас с горя рехнется…

– Лидия!!!

– Клаус!!!

– На меня смотреть! – в сердцах рявкнул я. – Надо бы вас порешить разом, но я милостив. Отпускаю ее. Но чтобы к вечеру духу вашего здесь не было. Езжай, принимай наследство. Заберешь с собой Хорста, он поможет с формальностями. Косоглазого, Самуила и Аскенса с Питером тоже прихватите с собой – пусть сидят в Гуттене, инвалиды хреновы. Сроку на побывку тебе даю два месяца. Тьфу на вас…

Развернулся и вышел из комнаты. Благодетель хренов. А кого ты теперь драть будешь – подумал? Да и хрен с ними. Пусть воркуют, а я перебьюсь… Или найду себе еще кого-то… Млять…

– Чего пялитесь? – в пылу гнева наорал на Пьетро и Луиджи, следовавших за мной тенью. – Знали все небось и молчали?

– Сир… – Близнецы склонились в идеальном синхронном поклоне. – Мы рады служить такому справедливому и благородному господину, равному своей мудростью царственным особам…

М-да… умны, сорванцы. Умеют вовремя и в меру польстить. Да они-то тут при чем?

– То-то же…

Побродил по дому, немного успокаиваясь, попинал мебель, погонял слуг, наконец придумал себе занятие и, экипировавшись, отправился убивать клятого ломбардца. Но не убил, так как государь отправил его собирать и формировать новый корпус. Зараза…

Но в ставку прибыл все равно не зря, так как ко мне уже отправили гонца с приказом прибыть к государю. Поучаствовал в военном совете и узнал последние новости – весьма обнадеживающие. Швисы ограничились тем, что выбили нас из конфедерации и распустили ополчение, это даже несмотря на просьбы герцога Рене, который жив, но пока частично недееспособен. Австрияки и эльзасцы тоже вроде утихомирились и отправились по домам. Как-то пока не складывается у них коалиция, что нешуточно радует – Бургундия в военном плане сейчас полностью несостоятельна. Однако особо радоваться рано: на совете кантонов все же разрешили Рене набирать в свою армию швисов, но с достойной оплатой в размере четырех флоринов в месяц на алебарду. То есть конфронтация не за горами – как только герцог денег раздобудет, так и схлестнемся. Но это касается и Карла – насколько я понимаю, государь так и не подавил в себе желание наказать швисов и тоже ищет средства на войну. А пока остатки бургундской армии, оставляя малые гарнизоны в Лотарингии, отступают для переформирования во Фландрию. Вот такие дела.

Но военным советом для меня дело не ограничилось – озадачили по самое не хочу. И никуда не денешься – так сказать, облечен доверием, да и некоторые мои просьбы государь милостиво удовлетворил. Как там в песенке было – опять скрипит потертое седло? Бедное мое седалище…

– Ну что, отошел маленько? – С трудом удержался, чтобы не расхохотаться при виде похмельного Тука.

– Угу… – буркнул Логан, слегка заикаясь. – П-поспать бы, так не д-дадут…

– Поспишь… до рассвета. Давай домой – и в койку. Марш… Стоп. Поздравляю, твоя теща vrezala duba.

– Чего она?.. – Скотт озадаченно почесал небритую морду.

– На тот свет отправилась.

– А-а-а… – удовлетворенно протянул Логан. – Туда ей и дорога… А поместье? Вроде как у нее что-то там…

– Клаусу отошло. Теперь он – Клаус ван Хаафен. После того как вступит в наследство, конечно. И после того как я решу вопрос с присоединением сего кусочка к баронии. Впрочем, уже почти решил. Государь милостив – оформлением уже занялись.

– М-да… – Рожа Логана теперь олицетворяла сплошное разочарование. – Ну и пусть…

– Да не кривись, тебе все рано ничего не светит. Причем там еще до черта тягомотины, задолбаешься волокиту разводить – вроде как сюзереном над тещей твоей был город Антверпен, а вроде и нет… Короче, голову сломишь, да и какая для тебя разница?.. Все, вали домой, поешь хорошо – и на бочок. С рассветом выступаем.

Отправил Тука домой, затем посетил расположение пятой роты, сократившейся почти до эскадры, и лично отобрал жандармов себе в сопровождение. Покрутился в ставке, пропустил пару кувшинчиков сидра с похмельными боевыми товарищами и тоже свалил домой. Дел еще до черта и больше.

Дом в Нанси решил продать, а желающих из челяди и всех ближних перебазировать в Гент. От греха подальше и пока еще есть возможность. Дела, они такие… пока попадают под определение «скорбные». Нет, я не пессимист – просто реально смотрю на вещи. Еще полгода назад прикупил в Генте неплохой особняк с некоторой инфраструктурой и большим запущенным садом, но толком обустроить пока руки не доходили. Вот и справлюсь наконец. Но отдохнуть не получилось: прибыл нарочный с письмом, в котором достойные эльзасские дворяне предлагали встретиться для совершения сделки по обмену Освальда фон Тиерстена на звонкую монету. Очень кстати, но какого черта оные риттеры назначили встречу хрен знает где? Боятся? Но в таком случае это плевок в мою сторону – парламентеры есть персоны неприкосновенные, и я по праву хозяина отвечаю за них головой. Странно… странно, но ладно.

– Луиджи, бегом к Альмейде, пусть поднимает всех своих и о конь сюда. А ты, Пьетро, гони к Баумгартнеру…

Сборы времени много не заняли, и я за три часа до заката уже находился на полпути к каменному мостку через речушку Мез, возле которого была назначена встреча. Отдал необходимые распоряжения и с малым сопровождением двинулся дальше. Посмотрим: предчувствия меня еще никогда не обманывали.

А вот и дойчи. И до хрена их…

– Вы хотите меня оскорбить? – От внутренней усталости и еще не прошедшей злости после неожиданного выбрыка собственного эскудеро и личной любовницы фраза прозвучала немного резче, чем требовалось. – Какого черта? Я же в письме ясно дал понять, что сумма выкупа составляет две тысячи флоринов.

– Вы вольны в своих определениях… – набычился здоровенный толстяк в пышно украшенном кастенбрусте. – Но ваши требования совершенно невыполнимы.

Из-за здоровенной латной юбки, приличествующей подобному доспеху, он не смог присесть на походный стул и теперь стоя нервно переминался с ноги на ногу.

– Господа, право, не стоит доводить дело до конфликта… – вмешался в разговор второй посланник – довольно молодой эльзасский риттер со смазливой белокурой нордической мордой. – Барон, мы исходим из реального положения дел, но никак не из желания оскорбить вас.

Вот же скупцы! Глянул на сидевшего в сторонке под охраной несчастного Освальда и решил торговаться до последнего. Будут бузить – спровоцирую ссору и порублю на хрен вместе со свитой.

– Две тысячи флоринов.

– Да это черт знает что! – взревел Ганс фон Зейдлиц – тот самый толстяк. – Освальд – извини, брат, но мы умываем руки.

Освальд страдальчески вздохнул и уткнулся взором в землю.

– Тысяча, из которых пятьсот наличными – серебром, остальные – векселем на предъявителя. Представитель банковского дома Вельзеров – с нами, – опять встрял молодой риттер. – Поверьте – это более чем пристойное предложение. Тем более снаряжение Освальда остается тоже при вас.

Еще один страдальческий вздох фон Тиерстена. Ну да, жалко дойчу терять такое сокровище. Его готика – просто громадной стоимости, причем она в парном комплекте с бардом безвинно почившего дестриера и сработана великолепными инсбрукскими мастерами. Даже практически не пострадала. Да и хрен с вами, надоело…

– Согласен.

Расчет произвели незамедлительно, Хорст проверил вексель и нашел его безукоризненным. Вот и ладушки.

– Мы можем считать вас полностью удовлетворенным? – Молодой риттер внимательно посмотрел мне в глаза. – Если у вас есть претензии, то назовите их сейчас.

– Я удовлетворен… – ответил и схватился за меч – неожиданно в свете восходящей луны стало заметно, что все немаленькое сопровождение эльзасцев уже готово к бою.

– Отто, да заканчивай ты эти церемонии. Нас уже ничего