шевалье ван Брескенс, и покажи сношателям козьих задниц, как могут умирать настоящие скотты.

– Это мы можем! – Логан торжественно отсалютовал и умчался.

Итак…

Лотарингская и прочая эльзасская рыцарская конница, увидев пред собой довольно скромный строй неприятеля, поступила соответствующе. Моментально сбилась в организованную лаву и на полном скаку ринулась нас рубить. Вот и молодцы, иного я и не ожидал. Просто не могли они по-другому поступить. На кону лавры победы, и уступать ее грязному мужичью, которым по сути является швейцарское ополчение, чванливые дворянчики не собираются. Даже несмотря на то, что атаковать им придется в лоб, так как засеки и частокол по флангам оставляют только эту возможность.

Нет, я не провидец и не гениальный полководец. Я просто узнал, что при швейцарских пехотинцах присутствует кавалерия, причем не регулярная, а дворянское ополчение, к тому же чужая, не конфедератская. И законно предположил, что слаженности в их действиях не будет. Априори не будет. И угадал…

По сигналу валторн бургундские спитцеры ощетинились густым лесом пик. Да, нас до обидного мало, всего три с половиной тысячи вместе со стрелками и прочими нонкомбатантами, но не надо забывать: фламандские пикинеры ничем не уступают своим швейцарским коллегам, английские лучники все еще остаются самыми лучшими стрелками Европы, а у нас в запасе еще есть ломбардские арбалетчики, немецкие куливринеры и… А ведь есть еще я – самый отважный барон всех времен и народов! Гм… это я, конечно, хватил, но, надеюсь, вы поняли: списывать великую Бургундию со счетов – рано!!!

В воздух взмыли тучи болтов и стрел, рванули стройные залпы аркебуз и ручных кулеврин, граненые наконечники пик вспороли брюхи ни в чем не повинных лошадок, на мгновение показалось, что бургундов все же смешают с землей, но все закончилось тем, чем должно было закончиться – атака захлебнулась. Ну не берет кавалерия в лоб организованную фалангу спитцеров. Не стоит даже пытаться, налицо куча исторических примеров. Ан нет… лезут…

Осыпаемые стрелами и болтами рыцари попытались перестроиться, но удачный залп серпентин мэтра Пелегрини, установленных на валу перед вагенбургом, превратил попытки маневра в жалкие метания. А ударившие им во фланг пять сотен конных жандармов пятой ордонансной роты имени Святого Николая под предводительством самого́ великого бастарда Антуана вообще превратили битву в избиение младенцев. Но не буду забегать вперед: за кавалерией следуют грозные фаланги швисов, а уж они совершать глупости точно не будут. И если к нам не подойдет осадный корпус конта де Ромона, все закончится весьма прогнозируемо.

– Монсьор!!! Монсьор!!! – Клаус, подпрыгивая в седле, указывал рукой на небольшую группу отступивших рыцарей. – Штандарт, это штандарт Рене!!!

– Вперед… – Я особо не раздумывал: впервые за сегодняшний день появилась реальная возможность переломить события в свою пользу, и я эту возможность упускать не собираюсь.

Вслед за ними увязался Жорж де Розюмбо, Миддлетон, с десяток жандармов и…

И сам сиятельный герцог Карл Бургундский впереди эскадры шамбеланов-телохранителей.

– Монсеньор Святой Георгий и Бургундия!!! – зазвенел над полем боя его голос.

Твою же бабушку в костыль! Тебя еще здесь не хватало. Как не вовремя…

С облегчением приметил, что Карл с придворными увлекся добиванием разрозненных групп эльзасско-лотарингской конницы, и пришпорил Родена. Я его возьму! Я не знаю, каким образом плен или смерть Рене повлияют на исход кампании, но уверен – у нас появится весомый козырь. Пожалуй – единственный козырь…

До первых шеренг швейцарских фаланг бывшему владетелю Лотарингии оставалось метров пятьсот. Мы же отставали от него всего на полсотни метров. И расстояние неуклонно сокращалось – видимо, лошади беглецов здорово устали или были подранены. Лотарингцы, сообразив, что не успевают уйти, круто развернулись и устремились нам навстречу. Бегство продолжил всего один рыцарь на белоснежном дестриере…

– Держись рядом!.. – перекрикивая грохот лошадиных копыт, проорал я Клаусу и взял немного левее, стараясь обойти стремительно приближающийся отряд прикрытия.

И ушел, отпарировав копье щитом вскользь и разминувшись всего в полуметре от эльзасца в армете, увенчанном золотым грифоном. Не моя ты цель, дружок. Там, позади, есть для тебя достойные противники. А я охочусь на дичь гораздо более престижную.

До Рене оставалось всего десяток метров, когда в промежутках первых шеренг швейцарцев выступили арбалетчики и воздух наполнился свистом пущенных болтов. И сразу же Роден болезненно всхрапнул и стал замедлять ход, а потом и вовсе лег на колени.

– М-мать!!! – Я в диком отчаянии выдрал из кобуры аркебузу и выпалил, целясь в герцога…

И попал!!! Рене кинуло на круп, но он… он все же чудом удержался на коне и стал стремительно удаляться.

Я с досады сплюнул, кинул взгляд на красные котты всего в сотне метров от меня и подошел к Родену. Жеребец уже лежал на боку, по его телу пробегали стремительные судороги. Прямо по центру шанфрона торчало древко арбалетного болта…

– Сейчас… сейчас, я помогу тебе, мой верный друг… – Просунул руку под кринет, потрепал благородное животное по холке и выстрелил ему в ухо из пистоля.

А затем, давясь слезами, вытащил из чехла цвайхандер и, опершись на него, стал дожидаться швисов. А что? Уйти я не успею, да и негоже кавалеру ордена Дракона, кондюкто лейб-гвардии и баннерету Бургундии барону ван Гуттену показывать свой тыл каким-то швисам. Тем более невместно это аж целому конту Жану VI Арманьяку. И даже Сашке Лемешеву…

– И один в поле воин, если он по-русски скроен!!! – свирепо заорал я приближающимся швейцарцам, посмотрел в небо, покрытое свинцовыми тучами, и широко, по-православному, перекрестился. – Спасибо тебе, Господи, за возможность прожить новую жизнь и за возможность умереть достойно…

– Монсьор… – Рядом спешился Клаус и протянул мне повод. – Я молю вас…

А потом, видимо что-то прочитав в моих глазах, молча бросил поводья и, вытащив меч из ножен, стал рядом.

Я хотел прогнать его, но понял, что этим несправедливо оскорблю своего оруженосца. Поэтому хлопнул парня по плечу и просто подмигнул.

Неожиданно швейцарцы стали замедлять ход, а затем и вовсе остановились, выставив вперед копья.

– Что за?.. – Я оглянулся и, не веря своим глазам, узрел стальную лаву бургундских жандармов под стягами третьей, четвертой и пятой роты…

Закованные в сталь всадники, разделившись на несколько клиньев, атаковали швейцарцев, а рядом со мной раздался веселый и решительный голос:

– Жан, Бургундия благодарна вам, но вы еще можете ей помочь. – Карл блеснул улыбкой и добавил: – И своей стране тоже…

Вот так…

Глава 33

Когда-нибудь ученые, умудренные знаниями мужи от корки до корки разберут сражение при Муртене и, несомненно, решат, что Карл Смелый проиграл это битву. И немудрено: трудно его назвать победителем, если бургунды потеряли только убитыми около восьми тысяч человек и всю свою наличную артиллерию. Правда, отступив в полном порядке и при развернутых знаменах. При этом, несомненно, будет отмечено, что, применив мудрую тактику, Карл умудрился все же относительно выровнять ход сражения, выбить цвет эльзасского и лотарингского рыцарства, нанести страшные потери конфедерации, очень сильно поколебав славу непобедимости швейцарской фаланги.

А я… А я что? Я ничего… Барон ван Гуттен в меру своих сил помогал своему сюзерену. Вдохновлял, поддерживал, плечом к плечу со своей ротой колол и рубил. Ну и, конечно, самолично нанес тяжелое ранение герцогу Лотарингии. К несчастью… или к счастью – не смертельное.

Короче… Если без помпезности, то случилось примерно так. Потеряв практически всю свою кавалерию, конфедераты сильно замедлились, вынужденные постоянно перестраиваться и отражать со всех сторон лихие наскоки бургундских жандармов. Причем в данном случае, учитывая свои прежние ошибки, никто на них не лез нахрапом, предпочитая беспокоящие уколы