перца с солью слегка тряхнул головой и улыбнулся — Нэш любил называть такую улыбку «гримасой политикана».

— Артур Толбот — это я.

Портер понизил голос:

— Мы с вами можем поговорить наедине?

Поверх белой рубашки для гольфа с коричневым поясом и брюк цвета хаки на Толботе была коричневая ветровка. Он покачал головой:

— Детектив, в этом нет никакой необходимости. У меня нет секретов от моих компаньонов.

Пожилой мужчина слева сдвинул очки в металлической оправе на кончик носа и пригладил прядь волос над наметившейся плешью, которая поднялась от ветра. Он встревоженно взглянул на Портера.

— Арти, мы можем продолжать. Ты нас догонишь, когда поговоришь.

Толбот поднял руку, прерывая своего спутника:

— Детектив, чем я могу вам помочь?

— Ваше лицо кажется мне очень знакомым, — обратился Нэш к другому спутнику Толбота, стоящему справа от него.

Портер посмотрел в ту же сторону. Да, пожалуй… Рост — около метра девяноста. Густые черные волосы. Спортивная фигура. Возраст — около сорока пяти.

— Я Луис Фишмен. Мы с вами встречались несколько лет назад, когда вы расследовали дело Эль Бортон, а я работал в окружной прокуратуре. Впоследствии я занялся частной практикой.

Толбот нахмурился:

— Эль Бортон… Почему мне знакомо это имя?

— Она была одной из жертв Обезьяньего убийцы, — ответил третий спутник Толбота, стоящий у шаропомывочного аппарата.

— Точнее, второй, — кивнул Портер.

— Верно.

— Поганый ублюдок, — буркнул мужчина в очках. — Удалось вам его поймать?

— Возможно, сегодня утром его сбил городской автобус, — сказал Нэш.

— Городской автобус? Его что, водитель сдал в полицию? — спросил Фишмен.

Портер покачал головой и рассказал им о несчастном случае, который произошел несколько часов назад.

— И вы считаете, что сбитый — Обезьяний убийца?

— Похоже на то.

Артур Толбот побледнел:

— Зачем вы хотели меня видеть?

Портер глубоко вздохнул. Он терпеть не мог эту часть своей работы.

— Перед тем как погибнуть, он переходил улицу, чтобы добраться до почтового ящика. Он собирался отправить посылку…

— И что?

— Мистер Толбот, на посылке написан ваш домашний адрес.

Толбот вздрогнул. Как почти все жители Чикаго, он знал как действует Обезьяний убийца.

Фишмен положил руку на плечо Толботу:

— Что в посылке, детектив?

— Ухо.

— О нет! Карнеги…

— Мистер Толбот, Карнеги цела и невредима. И Патриша тоже. Они обе дома. Перед тем как ехать сюда, мы заглянули к вам. Ваша жена сказала, где вас найти, — быстро сказал Портер и понизил голос, стараясь успокоить своего собеседника: — Мистер Толбот, нам нужна ваша помощь. Нужно, чтобы вы помогли нам определить, кого он похитил.

— Мне надо сесть, — сказал Толбот. — Похоже, меня сейчас стошнит.

Фишмен покосился на Портера и крепче сжал плечо Толбота:

— Арти, давай-ка я провожу тебя к машине. — Отойдя от ящика с шарами, он повел белого как бумага Толбота к гольф-кару и помог сесть.

Портер велел Нэшу не отставать и последовал за Толботом и его спутником. Для того чтобы не повышать голоса, он сел рядом с Толботом.

— Вам ведь известен образ действий убийцы? Так сказать, шаблон…

Толбот кивнул.

— «Не совершать зла», — прошептал он.

— Вот именно. Он выбирает человека, который совершил что-то плохое, то есть плохое по его мнению, и похищает кого-то из близких этого человека. Кого-то, кто ему небезразличен.

— Я… н-не… — Толбот начал заикаться.

Фишмен заговорил адвокатским тоном:

— Арти, не думаю, что тебе стоит отвечать, пока мы с тобой все не обсудим.

Толбот тяжело дышал, лицо по-прежнему было белым.

— Т-там был мой адрес? Вы уверены?

— Дирборн-Паркуэй, 1547, — сказал Портер. — Да, мы уверены.

— Арти… — еле слышно пробормотал Фишмен.

— Мы должны понять, кто у него, кого он похитил. — Помолчав, Портер спросил: — Мистер Толбот, у вас есть любовница? — Он наклонился к Толботу. — Если да, можете говорить смело. Это не будет предано огласке. Даю вам слово. Нам нужно только одно: найти девушку, которую он похитил.

— Все не так, как вам кажется, — сказал Толбот.

Портер положил руку ему на плечо:

— Вам известно, кого он похитил?

Толбот стряхнул его руку и встал. Отошел на несколько шагов, достал из кармана сотовый телефон, набрал номер.

— Ну давай же, ответь! Пожалуйста, ответь!

Портер медленно поднялся с места.

— Кому вы звоните, мистер Толбот?

Артур Толбот выругался и нажал отбой.

К ним подошел Фишмен:

— Если ты им скажешь, пути назад уже не будет! Понимаешь? Пройдет совсем немного времени, и обо всем узнают репортеры. Твоя жена. Твои акционеры. У тебя есть определенные обязательства. Они важнее, чем… Ты должен все хорошенько обдумать. Если тебе неудобно обсуждать дело со мной, посоветуйся с другими адвокатами.

Толбот метнул на него сердитый взгляд:

— Не собираюсь ждать биржевого анализа, пока какой-то псих…

— Арти! — перебил его Фишмен. — Давай хотя бы для начала во всем убедимся. Убедимся наверняка.

— Тянуть время — отличный способ допустить, чтобы жертву убили, — заметил Портер.

Артур Толбот раздосадованно взмахнул рукой и снова принялся набирать номер; он все больше тревожился. Отключаясь, он с такой силой ударил по экрану, что Портер засомневался, не разбил ли он телефон.

Портер жестом подозвал к себе Нэша и снова обратился к Толботу:

— Мистер Толбот, у вас есть еще одна дочь, ведь так? Дочь, рожденная вне брака?

Толбот кивнул и тут же отвернулся. Фишмен тяжело вздохнул, как будто из воздушного шара выпустили воздух.

Толбот покосился на Портера, потом на Фишмена, потом снова на Портера. Провел рукой по волосам.

— Патриша и Карнеги о ней не знают.

Портер подошел к Толботу ближе:

— Она здесь, в Чикаго?

Он заметил, что Толбота трясет от волнения. Банкир снова кивнул:

— Жилой комплекс «Флэр-Тауэр». Она живет в пентхаусе номер 3204 в северном крыле. Я позвоню туда, предупрежу, что вы приедете, и вас впустят.

— Где ее мать?

— Умерла. Уже двенадцать лет назад. Господи, ей всего пятнадцать…

Нэш отвернулся и позвонил в дежурную часть. Криминалисты и опергруппа будут там через несколько минут.

Портер и Толбот прошли к гольф-кару, сели.

— Кто о ней заботится? — спросил Портер. — С кем она живет?

— У ее матери обнаружили рак. Я обещал, что позабочусь о нашей дочери, когда ее не станет. Опухоль росла очень быстро; все было кончено где-то за месяц. — Он постучал себя по виску. — Вот здесь. Оперировать нельзя было; она засела слишком глубоко. Я бы все оплатил. Я предлагал… Но мне сказали, что операция невозможна. Мы обошли стольких врачей… не меньше трех десятков. Я любил ее больше всех на свете. Мне пришлось жениться на Патрише, у меня были… обязательства. Были причины, которые превыше моей власти. Но я хотел жениться на Катрине. Иногда