И в этот самый миг прозвенел колокольчик у дверей.

– Войдите! – нетерпеливо крикнул Михаил.

В кабинет вошел Ангел Гавриил.

– Ах, это ты, Гавриил! А я уже собирался посылать за тобой гонца!

– Вам почта, сэр, – доложил Гавриил.

– Почта подождет. Я только что получил весьма тревожные сведения о том, что Ананке, фигурально выражаясь, вторглась на чужую территорию. Мне срочно нужно посоветоваться с Архангелом Гавриилом и еще кое с кем.

– Да, сэр. Они также желают вас видеть.

– Они желают меня видеть?

– Да, и поэтому они прислали вам письмо.

– Письмо? Чего же они хотят?

– Мне об этом ничего не сказали.

Михаил бросился к двери из кабинета.

– Ждите меня здесь, – бросил он на ходу.

– Это относится ко мне, сэр? – спросил ангел Гавриил.

– К вам обоим, – ответил архангел.

Михаил отсутствовал недолго, но когда он вернулся, Гавриил и Аззи сразу поняли, что дела идут неважно.

– Боюсь, что сопротивляться Ананке мне не под силу, – сообщил архангел, избегая глядеть Аззи в глаза.

– Как же так? – тихо спросил его Аззи. – Ведь Силы Добра понесут не меньшие потери, чем Силы Зла.

– Ах, если бы дело было только в этом! – сказал Михаил.

– А в чем же дело? – спросил Аззи.

– Речь идет о гибели самого Мироздания, – ответил Михаил. – Судьба всей Вселенной поставлена на карту. Так меня информировали в Совете Светлых Сил.

– Михаил, пойми, что речь идет прежде всего о свободе, – не сдавался Аззи. – О свободе воли, которая есть величайшая ценность в этом мире. О свободе каждого избирать стезю Добра или Зла, следуя велению собственного рассудка и голосу совести, подчиняясь только законам природы, а не воле Ананке.

– Ничего не поделаешь, – вздохнул Архангел Михаил. – Не думай, что мне это нравится. Но, видно, правду говорят: от Судьбы не уйдешь. Сдавайся, Аззи. Отменяй свою пьесу. Ты проиграл на этот раз. Даже Совет Темных Сил не поддержит тебя.

– Ну, это мы еще посмотрим, – сказал Аззи и вылетел из кабинета, хлопнув дверью.

Вернувшись в Венецию, Аззи застал своих актеров все в том же трактире. Сеньер Родриго и сеньерита Крессильда молча сидели рядом в углу. Хотя меньше всего на свете они нуждались в обществе друг друга, все же привычка соблюдать светские условности заставляла их держаться вместе: ведь остальная публика явно не принадлежала к высшей знати. Корнглоу и Леонора, как обычно, не замечали никого, кроме друг друга. Квентин и Киска играли в веревочку. Мать Иоанна устроилась у окна с рукоделием, а сэр Оливер до блеска начищал золотую рукоять своей шпаги: в последнем акте пьесы он хотел появиться во всем своем великолепии.

Аззи начал говорить; тон его был довольно бодрым.

– Дамы и господа, по не зависящим от нас обстоятельствам доиграть пьесу мы не сможем. И тем не менее, разрешите мне поблагодарить вас за участие в пьесе. Все вы справились со своими ролями как нельзя лучше, и подсвечники пришлись как нельзя более кстати.

– В чем дело, синьор Антонио? – спросил сэр Оливер, внимательно слушавший речь демона. – В конце концов, исполнятся наши желания или нет? Я подготовил торжественную речь, и мне не терпится произнести ее в последнем акте. Не пора ли начинать?

Вслед за сэром Оливером и остальные актеры начали подавать голоса со своих мест. Аззи жестом остановил их:

– Я не знаю, как вам это объяснить, но на высочайшем уровне мне был дан категорический приказ немедленно прекратить постановку пьесы. Торжественное шествие с золотыми подсвечниками отменяется.

– Мы сделали что-нибудь не так? – встрепенулась мать Иоанна.

– Похоже, что в нашей пьесе был нарушен один из этих глупых древних законов…

Мать Иоанна удивленно подняла брови:

– Но ведь древние законы, похоже, для того и существуют, чтобы их нарушать. Люди каждый день нарушают тысячи разных законов – и Вселенная от этого не переворачивается.

– Обычно – нет, – согласился Аззи. – Но на этот раз, кажется, она готова перевернуться. Мне сказали, что в этом виноваты мои волшебные кони. Я ввел в пьесу слишком много волшебных коней.

– Подумаешь, волшебные кони! – сказал сэр Оливер. – Волшебные кони – это пустяки, дело житейское. Стоило поднимать из-за них такой шум! Нам нужно только продолжать пьесу, и дело уладится само собой.

– Я бы рад ее продолжить, – вздохнул печально демон, – да не могу. Сейчас каждый из вас вручит Аретино свой золотой подсвечник.

Аретино молча обошел актеров; участники действа нехотя расставались со своими драгоценными талисманами.

– А теперь нам пора убираться отсюда, да поскорее. Венеция обречена. Оставаться здесь дольше нельзя – это опасно.

– Так скоро? – разочарованно протянула мать Иоанна. – Я даже не успела навестить могилы величайших святых, поклониться святым мощам.

– Если вы не хотите, чтобы среди могил величайших святых появилась еще одна – ваша, то советую вам прислушаться к моим советам, – сказал Аззи. – Все следуйте за Аретино. Он выведет вас из города. Вы слышите меня, Аретино? Этих людей во что бы то ни стало нужно вывезти с Венецианских островов.

– Легко сказать! – проворчал Аретино. – Могу обещать вам только одно: сделаю все, что в моих силах.

Поэт сложил золотые подсвечники в углу у алтаря.

– Что прикажете с ними делать дальше? – спросил он у Аззи.

Аззи уже собирался ответить, но тут кто-то робко потянул его за рукав. Обернувшись, Аззи увидел Квентина. Рядом с ним стояла Киска.

– Пожалуйста, сударь, – произнес Квентин умоляющим тоном. – Я ведь очень хорошо выучил свою речь, с которой я должен выступить в последнем акте. Мы с Киской вместе ее придумали. Она очень красивая. В стихах…

– Молодцы, – рассеянно пробормотал Аззи.

– Неужели я напрасно ее разучивал? – не унимался Квентин.

– Ну, расскажешь мне по дороге. Нам нужно выбираться отсюда. Я доставлю вас в безопасное место…

– Но ведь это совсем не одно и то же! – возразил Квентин. – Ведь мы готовили речь для торжественного выхода…

Аззи поморщился:

– Не будет никакого торжественного выхода.

У Квентина на глазах показались слезы.

– Кто-то из нас плохо себя вел? – спросил он.

– Нет, вы все вели себя хорошо.

– Значит, пьеса плохая?

– Нет! – вскричал Аззи. – Пьеса отличная! И вы блестяще справились со своими ролями – вели себя совершенно естественно, как и положено настоящим актерам.