Сейчас нефтяную промышленность интенсивно опекало государство, и все экс-коллеги Грея как сквозь землю провалились. После трагедии в Миннеаполисе, взрыва на складе горючего в Сикокусе, теракта в лос-анджелесском метро и, разумеется, событий в Иране, Ираке и бог весть где еще экономику заело, как неисправную передачу. С травмированными коленями, прокуренными легкими и отнюдь не безупречной биографией хлебная должность Грею не светила. Когда ему позвонили, он почти год сидел без работы. Грей не сомневался: опять позовут на вышку, вероятно, иностранную. По телефону толком ничего не объяснили, а приехав по указанному адресу, Грей с удивлением обнаружил неприглядное помещение с замазанными мылом окнами, расположенное в заброшенном молле недалеко от далласской ярмарочной площади. Когда-то здесь был магазин видеотехники «Киномир Дикого Запада» — название Грей с трудом распознал в полуосыпавшейся буквенной абракадабре на почерневшем фронтоне. Рядом прежде находился китайский ресторан, чуть дальше — химчистка. Грей попросил таксиста пару раз объехать молл: вдруг он адрес неверно записал, а просто так выбираться из прохладного салона не хотелось. Стояла тридцатипятиградусная жара — обычное для техасского августа дело, только к такому не привыкнешь. Неподвижный воздух пах копотью, а солнце сияло, как головка молотка, который вот-вот опустится на затылок. Дверь оказалась закрыта — Грей нажал на кнопку звонка и целую минуту обливался потом, прежде чем на массивной связке зазвенели ключи и щелкнул замок.

В торговый зал поставили письменный стол и пару шкафчиков, но первыми в глаза бросались пустые полки, где некогда лежали диски, и паутина проводов, болтающихся в прорехах между потолочными плитами. У дальней стены притаилась большая картонная фигура — неизвестная Грею кинозвезда, лысый негр в солнечных очках. Бицепсы бугрились так, словно хлыщ спрятал под футболку консервы, чтобы вынести из супермаркета. Фильм, который представлял хлыщ, Грею не вспомнился. Он заполнил анкету, но мужчина и женщина, проводившие собеседование, едва на нее взглянули. Пока данные вносились в базу, Грея попросили пописать в стаканчик, а потом выдали ему полиграф. Что же, ничего нового, главное, не сомневаться в себе, даже когда говоришь правду. Разумеется, Грея спросили об отсидке в Бивилле — как же иначе! — и он выложил все начистоту. Полиграфу не соврешь, особенно если речь о документально подтвержденном факте, и особенно в Техасе, где, используя Интернет, можно получить абсолютно любую информацию. Как ни странно, отсидка никого не смутила. Судя по всему, представители работодателя уже многое знали, поэтому в основном задавали вопросы личного характера, какие редко включают в анкеты. Есть ли у него друзья? (Почти нет.) С кем он в данный момент живет? (Один, как и всегда.) Есть ли у него родственники? (Тетка в Одессе, штат Техас, которую Грей не видел уже лет двадцать, и какие-то двоюродные… Черт, как же их зовут?) Кто его соседи по трейлерному парку в Аллене? (Какие еще соседи?) И так далее, и тому подобное. Каждый его ответ все больше радовал интервьюеров. Они пытались это скрыть, но радость читалась в их лицах, как в раскрытой книге. Тогда Грей окончательно решил, что эти двое не из полиции, а он напрасно беспокоился об этом с самого начала собеседования.

Через пару дней — к тому времени Грей сообразил, что не знает имен интервьюеров и даже не может описать их внешность, — он уже летел в Шайенн. Ему рассказали о размере жалованья, о годичном запрете покидать территорию объекта (Грей совершенно не возражал) и болтать о том, куда направляется (как же болтать, если сам не знаешь?). В аэропорту Шайенна его встретил жилистый насупленный коротышка в черном спортивном костюме. Он представился Ричардсом и повел на стоянку к микроавтобусу, где уже ждали двое мужчин, вероятно, прилетевших другими рейсами.

Ричардс распахнул водительскую дверь, вытащил холщовую сумку размером с наволочку и открыл ее, словно голодный рот.

— Кладем сюда бумажники, сотовые, фотографии, другие личные вещи и, если есть, любые предметы с надписями: ручки из банка, печенья-гадания — короче, все! — велел он.

Они покорно выпотрошили карманы, сложили сумки в багажник и сели в автобус. Лишь когда двери захлопнулись, Грея осенило: окна-то затонированы! Снаружи микроавтобус выглядел совершенно непримечательно, а вот внутри… Кабину водителя заблокировали, а в салоне оставили лишь привинченные к полу виниловые сиденья. Ричардс позволил назвать друг другу только имена, фамилию с биографией следовало держать при себе. Попутчиков звали Джек и Сэм. Оба очень напоминали Грею самого себя и казались чуть ли не близнецами: белые парни среднего возраста с короткими стрижками, грубыми натруженными руками и «рабочим» загаром до запястий и по вырезу футболки. Грей привык, что его зовут по фамилии, а имя Лоренс использовал так редко, что оно стало почти чужим. Едва он произнес его, пожимая руку Сэму, как сразу почувствовал себя иначе, словно в Далласе на самолет сел один человек, а в Шайенне приземлился другой.

Тонированные окна не позволяли определить, куда их везут, и на душе кошки скребли. Грей чувствовал: микроавтобус нарезает круги возле аэропорта. Не представляя, что делать и о чем говорить, он и его попутчики скоро уснули. Проснувшись, Грей не смог даже приблизительно определить, который час, и умирал от желания отлить. Вот, пожалуйста, побочный эффект Депо-Поверы! Он поднялся и постучал в раздвижную перегородку между салоном и кабиной.

— Эй, мне нужна санитарная остановка!

Ричардс отодвинул перегородку, позволив Грею взглянуть в лобовое стекло микроавтобуса. Солнце село, и двурядная асфальтовая дорога была темной и пустой. Вдали, там, где небо соприкасалось с горной цепью, Грей заметил полоску малиновых огней.

— Простите, но мне срочно нужно отлить! — объяснил он, слыша, как за спиной просыпаются попутчики.

Ричардс нагнулся и протянул Грею прозрачную пластиковую бутылку с широким горлом.

— Сюда писать?

— Ага, — коротко ответил Ричардс и без лишних слов задвинул перегородку. Грей опустился на сиденье и внимательно изучил бутылку: объем вроде бы достаточный, но вытаскивать своего дружка здесь, перед парнями… От негодования мышцы вокруг мочевого пузыря судорожно сжались.

— Ни за что в нее ссать не буду, — процедил Сэм. Он сидел с закрытыми глазами, прижав ладони к коленям. Лицо буквально дышало напряжением. — Лучше потерплю.

Микроавтобус покатил дальше. Грей заставлял себя думать о чем угодно, только не о разрывающемся мочевом пузыре, но разве организм обманешь? Казалось, внутри плещется целый океан! Вот автобус подскочил на кочке, «океан» обрушился на берег, и Грей непроизвольно застонал.

— Эй! — закричал он, снова стуча в перегородку. — Эй, мистер, послушайте!

— В чем дело? — недовольно осведомился Ричардс.

Грей просунул голову в кабину и шепотом, чтоб другие не слышали, взмолился:

— Послушайте, я не могу в бутылку… Действительно, не могу! Пожалуйста, остановите!

— Тогда терпи, мать твою!

— Я серьезно… Прошу вас, умоляю! Не могу, не могу терпеть! У меня проблемы с мочевым пузырем!