– Очень рада, – кивнула я, мысленно подгоняя Олю, сообщившую с полчаса назад, что они выезжают.

– Хорошо.

Влад налил себе виски и устроился напротив меня. И вдруг сказал то, что заставило меня растеряться.

– Прости за вчерашнее. Я не должен был срываться.

Это было так неожиданно, что я на мгновение потеряла дар речи.

– Всё в порядке, – солгала я. Хотела добавить ещё хоть что-то, но от этой необходимости меня избавили Оля и Кирилл.

Я бросила на подругу вопросительный взгляд и поймала ответную улыбку, очевидно, призванную меня ободрить. Хотя, она произвела прямо противоположный эффект – меня стало трясти.

Последовал короткий обмен репликами. Ольга села рядом со мной, мужчины устроились напротив. Это словно бы разделило пространство на две части. Были мы с подругой, которой, как надеялась, я могу доверять, и Влад с Киром, что смотрели на нас с насмешливым интересом. Или это только мне так казалось, потому что я понимала, о чём сейчас пойдёт речь.

– Довольно неожиданный визит, – переглянувшись с Кириллом, протянул Титов. – Виски, вина, просто воды?

– А я думала, у нас дружеские посиделки, – улыбнулась Ольга. – Можно вина, наверное.

Влад поднялся и направился к бару. Налил бокал Оле, Киру протянул виски. Получив отрицательное покачивание головой от меня, вернулся обратно.

Возникла тягучая, наполненная преддверием чего-то неминуемого, пауза. После которой Ольга, отставив вино, чуть подалась к Титову и сказала:

– Я здесь не просто так, Влад. Хотела тебе кое-что рассказать и кое о чём спросить, если ты не против.

Я жадно следила за каждой эмоцией и за каждым движением Титова. Он быстро переглянулся с Кириллом, тот в ответ едва приметно пожал плечами.

– Разумеется, я не против, – с ленцой в голосе ответил Влад.

Ольга кивнула.

– Как ты, наверное, знаешь, у Лины погиб муж, – начала она, и я дёрнулась, как от удара.

Даже предположить не могла, что разговор начнётся настолько «с места в карьер».

– Знаю. И что?

– Я была в те дни рядом с ней. Это потом мы перестали общаться по вполне разумным причинам. Но в те дни я была рядом с Элиной. – Оля сделала глубокий вдох и продолжила: – Знаешь, эта смерть… это не Всеволод тогда умер. Тогда умерла Лина.

Титов хотел что-то сказать, но Ольга подняла руку, давая понять, чтобы он промолчал.

– Она ходила живым трупом. Места себе не находила. Лучше бы она кричала и рыдала, чем вот так… Чем умереть, но оставаться внешне живой.

Ольга всхлипнула, а я вновь стала тем самым «трупом», о котором она говорила. Вновь погрузилась в то жуткое ощущение, что у меня отняли всё, включая саму жизнь.

– Теперь у Элины другая судьба, – пожал плечами Влад и, залпом допив виски, отставил бокал. – И если вы не против, будем говорить о настоящем, а не о прошлом.

– Против. Я против, Кравцов, – хмыкнула Ольга и потянулась к своей сумке. Влад впился в Олю взглядом, но ничего не ответил. – Или скажешь, что никакой ты не Кравцов и не сотворил со своей женой то, что ни один нормальный человек не способен сделать?

Титов хотел что-то сказать, но Оля вынула из сумки конверт и бросила его на столик перед ним.

– Тогда объясни, что там… Мы его не открывали, хотя, наверное, следовало бы. Зато все твои драгоценности на месте. Ведь именно из-за них ты творишь всё это дерьмо, правда, Сева?

Молчание убивало. Ольга смотрела на Титова, которому только что открыла все карты. Смотрела цепко, как только что это делал он. Он же теперь выглядел совершенно спокойным. Будто где-то внутри Влада был тумблер переключения эмоций. Раз – и Титов стал подобен айсбергу.

Я же была в ужасе. Нет, не так… я не могла понять, что вообще со мной происходит. То я погружалась туда, где все чувства были под контролем, то тряслась от приступов дрожи. И всё это – за считанные мгновения.

– Что это? – вскинув бровь, поинтересовался Титов, указав кивком на конверт.

Сидящий рядом с ним Кирилл положил ногу на ногу и побарабанил пальцами по подлокотнику. Если кто и нервничал из них двоих – это был именно Кир.

– А! Ты не знаешь? Тогда откроем его все вместе, – пожала плечами Оля и потянулась к конверту.

Один мой рваный выдох – и не успели её пальцы сомкнуться на коричневой бумаге, как Влад выхватил конверт и сжал в руке.

Снова возникла тягучая пауза. Только теперь Титов уже не был таким титанически непоколебимым.

– Предположим, я и есть Сева, – он хмыкнул. – Вы и впрямь хотите переворошить то, что осталось в прошлом? Хотя, нет… не вы. Ты, Лина. Хочешь?

Он обращался ко мне. К своей жене, которая похоронила его и поверила в эту ужасную смерть. И вот так вот просто спрашивал, хочу ли я ворошить это прошлое.

Я не выдержала. Вскочила с места, бросилась к нему. Заколотила его кулаками всюду, до куда могла дотянуться.

– Предположим? Пред-п-положим! – выдыхала каждый раз, когда мой удар достигал цели. – Ты с ума сошёл, Кравцов?!

Я кричала, забыв о том, что мы не одни. Для меня была только одна цель – уворачивающийся от моих ударов Влад. Или Сева. Сейчас это было не так уж и важно. Важным стало нанести ему хотя бы часть той боли, которую испытывала я. Три года назад.

Год.

Вчера.

Сегодня.

И… завтра.

– Ненавижу тебя! Я тебя ненавижу! Сволочь проклятая! Сволочь!

Я пришла в себя только когда поняла, что крепко прижата к Титову. Его стальная хватка причиняла дискомфорт, но это было ничто в сравнении с тем, что я чувствовала все эти годы.

«Я и вправду его ненавижу. Кем бы он ни оказался. Даже если это Сева – меня и тогда будет от него воротить».

– Всё, Лина… всё.

Влад ссадил меня с себя на диван, поднялся и, взяв конверт, протянул его мне.

– Открывай… И хотя я уже знаю, что там, это ничего не меняет.

Я взяла плотную бумагу, показавшуюся мне сейчас тяжелее свинца. Села обратно на своё место, и когда Оля сжала мою ладонь ледяными пальцами, – вздрогнула. Наверное, и впрямь именно подруга сейчас была тем самым единственным якорем, за который я могла ухватиться и остаться наплаву.

Разорвав конверт, я вытряхнула из него содержимое на стол. Здесь были несколько листов, сложенных вдвое, банковская карточка и какое-то послание, написанное на половинке бумаги.

«Лин… только не падай в обморок», – прочла я строки, и мне стало нехорошо.

Именно в этот момент в сознание ворвалось одно-единственное верное понимание, теперь уже точное, подкреплённое доказательством, что я держала в руках. Сева жив. Он сидит напротив, смотрит на меня и ждёт, как я отреагирую на его же письмо, отправленное мне несколько лет назад.