– Идемте. – И он потащил ее прочь через толпу, которой все еще не было дела ни до чего, кроме принца. Все по-прежнему вытягивали шеи, чтобы разглядеть, кому еще принц окажет внимание. Кора задыхалась и никак не могла прийти в себя.

Благодарение Богу" они добрались до двери. Лорд Фрэнсис чуть-чуть приоткрыл ее и, вытолкнув Кору на балкон, проскользнул следом, плотно прикрыв дверь за собой.

Свежий воздух! Темнота! Уединение!

Кора глубоко вздохнула и действительно лишилась чувств.

Хорошо, что она успела его предупредить. И, к счастью, из двух ее предположений сбылось первое, а не второе. Лорд Фрэнсис успел подхватить ее оседающее на пол тело. Он ничего не мог разглядеть в темноте. Только через несколько секунд, когда глаза начали привыкать к отсутствию света, он заметил впереди чугунную скамью и подтащил Кору к ней.

Да, носить мисс Даунс на руках, кажется, входит у него в привычку. И со всех точек зрения это была очень хлопотная привычка.

Фрэнсис усадил ее на скамью и присел рядом. Голова Коры безвольно свешивалась, и он прислонил ее к своему плечу. Ему надо было, запоздало думал он, предупредить кого-то еще, прежде чем вывести ее на балкон. К примеру, передать герцогине Бриджуотер, что Коре плохо. Ему ни в коем случае не следовало быть здесь наедине с молодой леди.

Если бы этому проклятому принцу не пришло в голову выбраться на бал, все двери были бы открыты настежь, и балкон был бы ярко освещен. Гости прогуливались бы вокруг дома, и в его пребывании здесь с Корой Даунс не было бы ничего предосудительного.

Да, и если бы Принни не посетил их, она не упала бы в обморок. Вальс благополучно закончился бы, и она танцевала бы сейчас с другим кавалером. А он был бы свободен как ветер!

– Боже мой, – проговорила Кора. – Я все-таки потеряла сознание?

– Дышите глубже, – посоветовал ей лорд Фрэнсис. – Здесь прохладно, вам сразу станет лучше.

Она глубоко вздохнула и сказала:

– Я так неловко себя чувствую. Слава Богу, никто, кроме вас, не увидел моего обморока. Я никогда в жизни не теряла сознание. Но ведь я никогда раньше не встречала и живых королевских особ.

Лорд Фрэнсис чувствовал себя очень неуютно. Это чувство появилось у него, еще когда они танцевали вальс. Она неверно понимает его заботу. Она готова влюбиться в него, если уже не влюблена. Говоря о нем, она всегда подчеркивает, что по-особенному относится к нему. Только сегодня после разговора с Бриджуотером он заметил это. Конечно, это не значит, что она строит относительно него какие-то планы. Она слишком открыта и простодушна для этого. Но она и не скрывает своих чувств. Может быть, она решила, что он испытывает к ней те же чувства, что и она к нему. Бриджуотер прав! Он забавлялся, пытаясь ввести бедную девушку в высший свет, знакомя с нужными людьми и играя роль свахи. И все его действия были таковы, словно он сам увлекся ею. Неудивительно, что она так решила!

Что за чертовщина! Он был всецело поглощен своими чувствами к Саманте и даже не предполагал, что кому-то может прийти в голову, будто он способен увлечься другой женщиной. Он слишком хорошо научился скрывать свои чувства.

– Вы держались очень недурно, – произнес он в ответ на ее признания, – а все, что произошло потом, пусть останется между нами, мисс Даунс.

Она села прямо и посмотрела на него. В темноте было непонятно, пришла ли она в себя окончательно, и на всякий случай он обнял ее за плечи одной рукой.

– Он и правда говорил со мной, – вспомнила Кора, прижав ладони к щекам. – Он на самом деле держал меня за руку. И я что-то отвечала ему. Что я сказала, лорд Фрэнсис? Я была всеобщим посмешищем?

– Нет, мисс Даунс.

– Нет, я совершила какую-то глупость. – Ее глаза округлились от ужаса. – Я назвала его «ваше величество». А потом сообразила, что так можно обращаться только к королю, но не к его высочеству. Я никак не могла это вспомнить и сказала ему об этом! Какой ужас! – И она спрятала лицо у него на плече.

Лучше бы она этого не делала! Он не мог оставаться равнодушным, когда она так близко. И лучше бы ему не поддерживать ее за плечи. Похоже, от обморока она уже оправилась, остался только страх.

– Принц был очарован, – заверил он ее.

Все еще лежа на его плече, она начала смеяться, сначала беззвучно, а потом с облегчением расхохоталась в полный голос.

Лорд Фрэнсис знал, как трудно оставаться серьезным, если кто-нибудь смеется в вашем присутствии. Не прошло и минуты, как он начал смеяться вслед за Корой.

– Я ныряла, как поплавок на воде, – говорила она. – И могу поклясться, мои колени были набиты ватой. Как это я еще не растянулась на полу у его ног. – Она едва смогла выговорить это, давясь от смеха.

– Он был бы в полном восторге, если бы вы так сделали, – отвечал лорд Фрэнсис. – Для него нет ничего приятнее, чем видеть, как перед ним падают ниц.

Они оба находили происшедшее все более и более смешным.

– Он такой огромный! – продолжала Кора. – Если бы я упала и он наступил на меня, то раздавил бы в лепешку. На мне можно было бы писать письма, как на бумаге.

– Да, – вторил ей он, – у нас очень заметное высочество, не правда ли?

Она так смеялась, что чуть не упала, и схватилась руками за его шею. Они уже не могли остановиться.

– Ой, у меня болит живот от смеха, – проговорила Кора. – Нас не посадят за государственную измену, если услышат, что мы тут говорим?

– Нас отправят в Тауэр и отрубят головы, – мрачно произнес он. – Отдадут великану в капюшоне.

Эта кровавая сцена показалась им необычайно смешной. Они схватили друг друга за руки, хрипя и визжа от смеха, не в силах устоять перед нелепостью происходящего, как впоследствии решил лорд Фрэнсис. Но тогда было уже поздно вести себя иначе, более сдержанно и пристойно. Он не мог припомнить никакой другой ситуации в своей жизни, когда он вел бы себя так глупо.

Принц Уэльский приехал на бал леди Фуллер не для того, чтобы танцевать. Он приехал, чтобы получить очередную порцию поклонения и показать свою королевскую персону в свете Исполнив и то и другое, он удалился, и бал мог продолжаться. Но перед тем как начать обмениваться впечатлениями, и даже прежде чем отдать распоряжение оркестру продолжать, необходимо было сделать одну вещь безотлагательно. Несколько слуг бросились к окнам и к балконным дверям. За ними радостно поспешили гости, готовые вырваться на балкон за глотком свежего воздуха.

Так, как предположил позднее лорд Фрэнсис, все, наверное, и происходило, пока они были на балконе. Конечно, он не мог ручаться, что угадал абсолютно точно, ведь самого его в это время в зале не было.

Он был снаружи.

Сидел на скамье, словно актер, невидимый на сцене до тех пор, пока не поднимут занавес и он не окажется на виду у всего зала. Или, в данном случае, пока не открылись балконные двери и не были одновременно зажжены десятки свечей. И он не оказался на виду у всего высшего общества во главе с герцогом Бриджуотером.