Когда «Грибкок» подошел, чтобы забрать пассажиров, оказалось, что на борту собираются остаться все. На мостике лодки появился командир, который прокричал в мегафон: «Я никого не буду высаживать. Займите место в моем кормовом секторе. Курс погружения — 310 градусов». Десять минут спустя лейтенант-коммандер Болюс дал сигнал, подтверждающий, что он погружается на три часа. После этого он покинул мостик, люк боевой рубки закрылся, и, спустившись в центральный пост ровно в 14:00 командир корабля отдал приказ о погружении. Однако лодка не пожелала опускаться.

Артур Моусон, судовой механик «Грибкока», вспоминал:

Дик Колтарт ничего не мог узнать; в любом случае он мало что мог сделать. С субмариной не было радиосвязи. Он приказал капитану буксира подойти ближе к тому месту, где погрузилась «Тетис», и попытаться удерживаться в этой точке.

Почему субмарина исчезла так быстро? О том, что произошло с ней, можно узнать из свидетельских показаний, полученных в ходе предпринятого расследования. После того как лейтенант-коммандер приказал начать пробное погружение, обнаружилось, что субмарина почему-то не может опуститься на глубину более шести метров. Старший помощник Гарольд Чепмен, у которого были сделанные наблюдателем от Адмиралтейства точные расчеты, от которых зависело погружение, произнес: «Это просто невозможно» и повернулся к Болюсу с вопросом: «Заполнены ли торпедные аппараты номер пять и шесть?»

Один из наблюдателей Адмиралтейства сказал: «Не думаю, что так должно быть».

Чепмен посмотрел в расчеты и ответил: «Ну, а согласно инструкции, они должны быть заполнены».

Было приказано провести проверку, чтобы убедиться, что «Тетис» набрал необходимый для погружения балласт воды. Решающее значение тут имели, в соответствии с инструкциями, торпедные аппараты, расположенные в носовой части Трубы двух из шести аппаратов должны были содержать по 100 галлонов воды каждая. С помощью пяти членов команды торпедный офицер, лейтенант Фредерик Вудс, начал проверку вентилей на внутренних крышках торпедных аппаратов. Первые четыре были сухими, далее Вудс проверил шестой номер. Из вентиля брызнула вода, но труба оказалась заполнена не до конца, лишь внизу слегка плескалась вода. Вудс приступил к проверке номера пятого, которому полагалось быть полным, и из его вентиля тоже должна была бы брызнуть вода, но поскольку этого не произошло, он предположил, что труба, вероятно, пуста. Тогда Вудс решил открыть крышку и удостовериться в правильности своего предположения. Он, конечно, не знал, что вентиль номера пятого залит краской и неисправен.

Команда с трудом открывала крышку аппарата, как вдруг она неожиданно встала в полностью открытое положение. Вырвалась струя воды, сопровождавшаяся громким треском распахнувшейся задней крышки, и поток с невероятной скоростью устремился в торпедный отсек.

«О господи, нас заливает!» — закричал Вудс. Он приказал сослуживцам доложить о происходящем в центральный пост и передать, чтобы продули балластные цистерны. Но в течение минуты вода достигла низа водонепроницаемой двери отделения, где хранились торпеды. По тому как через всю лодку проносился воздух, было ясно, что торпедная труба открыта в море, и командир приказал задраить все двери. Когда он отдавал приказ, субмарина начала погружаться. Вудс приказал людям выйти и попытался закрепить водонепроницаемую дверь, которая вела в торпедный отсек, — для этого надо было закрепить 18 гаек-барашков[19].

Одна из них упала, сделав невозможным герметичное закрывание двери. В этот момент в торпедном отделении полопались лампочки. Вода продолжала прибывать, и командир оказался перед необходимостью принять сложное решение. Если вода попадет в следующий отсек, где расположены батареи, произойдет утечка хлора, и он отравит воздух на всей лодке Он приказал закрыть водонепроницаемую дверь в торпедный отсек, которая фиксировалась единственным маховиком посредине, независимо от того, удалось ли всем людям выбраться из отсека.

Старший трюмный машинист Уолтер Арнольд был, среди прочих, рядом с Вудсом, когда они выбирались из носового отсека Позднее, на следствии, он показал, что, поскольку лодка скользила вниз под углом, потребовалось три человека, чтобы закрыть дверь, и, когда последние двое моряков выбирались из отсека, вода почти переливалась через дверь в следующий отсек. Если бы вода все-таки перелилась, сказал Арнольд, «она дошла бы до батарей, и, конечно, из-за хлора большинству из нас была бы крышка».

Субмарина опустилась на дно таким образом, что ее нос крепко увяз в иле, но постепенно выровнялась до менее крутого угла. Два передних отсека были теперь полностью затоплены, но наглухо отделены от остального пространства лодки. Паники не было, говорил Арнольд, и все были уверены, что выход из положения скоро будет найден.

На поверхности медленно проходило время: Дик Колтарт и капитан «Грибкока» пристально смотрели на море, ожидая знака. Каждая четверть часа тянулась, как целый час, и, хотя определенных указаний на какое-либо несчастье не было, на борту «Грибкока» сгущалась атмосфера беспокойства, страха и дурных предчувствий. Минуло четыре часа дня, но никаких сигналов от «Тетис» все еще не поступало. Лейтенант Колтарт начинал нервничать, но сказал капитану буксира, что, возможно, лодка могла всплыть где-нибудь в другом месте.

Выражение его лица, по словам Артура Моусона, говорило о другом, и когда истекли три часа, отведенные Болюсом для погружения, Колтарт почувствовал, что не может больше ждать и должен поднять тревогу. Он решил послать радиограмму на базу субмарин в Форт-Блокхауз, которая должна была пройти через несколько станций Колтарт тщательно подобрал слова, чтобы донесение не вызвало паники, но, как он надеялся, побудило командование базы принять какие-то меры. В депеше просто говорилось:

Сообщение в Госпорт пришло с невероятным опозданием. Сигнал был получен в Сифорте в 16:56 дня. Он пришел в Ливерпуль в 17:05 и с Лондон — в 17:19 В 17:38 послание было получено почтовым отделением Госпорта, и тут опять произошла задержка. У телеграфного рассыльного лопнула шина велосипеда, и сообщение попало в Форт-Блокхауз только в 18:15 вечера. К этому времени Форт-Блокхауз уже пытался установить связь. Связисты начали вызывать «Тетис» еще до пяти часов дня, запрашивая подтверждение о всплытии раньше определенного срока Ответа не было.