Чуть дальше, вверх по склонам, поднимались хлопчатники. А на круглых вершинах, огибающих равнину, шумели персиковые и абрикосовые сады. Собранные в них плоды купцы возили продавать на север, и это было выгодное дело.

Здесь охотник остановился и передал детям еду: свежие пшеничные лепешки, сыр, изюм и по горсти зеленых абрикосов. После каждому дал по фляжке с каким-то соком.

– Нок, накорми Травку. Проследи, чтобы она не только хлеб съела, но и кусок сыра. И немного фруктов. Понятно?

– Хорошо, Ог.

Травка казалась на удивление спокойной. Видимо, хороший день сегодня для нее, и она не орет и не дичится. В хлеб вцепилась обеими руками, хотя и жевала медленно. Сыр ела еще медленнее.

Хозяин накормил их сытно, и это хороший знак. Значит, и дальше будет кормить хорошо, а то Нок боялась, что еду они увидят только вечером, да и то – кусок хлеба и миску каши на воде. А тут и сыр, и фрукты, и сок. Хвала духам, еда славная. Кормил бы Ог так всегда, и можно было бы тогда сказать, что жизнь у них удалась.

Если бы еще знать, для чего он их купил. Для какой работы? Если он маг, причем сильный маг, то зачем ему дети-рабы? И Нок с ужасом поняла, что вовсе не для работы, нет. Для обрядов и колдовства.

Солнце, поднимаясь над холмами, припекало все сильнее и сильнее. Нагретый воздух обдавал жаром, дорожная пыль забивала горло. Впереди вилась побелевшая от жара дорога, подсыхали остатки последних луж. Далеко ли им ехать? Где живет их новый хозяин?

Вспомнилось предсказание Хамусы. Куда упали костяшки? На Каньон Дождей? Нок о таком даже не слышала. Да и карту особенно не рассматривала. Как далеко этот Каньон? И почему так быстро сбываются пророчества?

Еж, удобно устроившись в седле, выглядел вполне довольным. Вертел головой, рассматривая склоны уходящих назад холмов, рисовые и хлопковые плантации и попадающиеся изредка красивые белые усадьбы, окруженные ореховыми и кипарисовыми деревьями. В этих местах дети никогда не бывали, не доводилось еще. И где-то тут начинается Железный тракт – торговый путь, ведущий в жуткие Одинокие королевства. Неужели они двигаются в ту сторону?

Нок облегченно вздохнула, когда Ог решительно повернул на восток. Теперь они поднимались еще на один холм, невысокий, заросший соснами и можжевельником.

– Еж, ты не знаешь, мы ведь не по Железному тракту едем? – догнав приятеля, спросила у него Нок.

– Нет, конечно. Мы вообще не едем по этому тракту, он начинается с другой стороны города, от главных ворот. Гуссовы ведут в другую сторону, – снисходительно пояснил Еж.

– Тогда куда мы едем?

– На восток. Я не знаю, куда точно, – мальчишка говорил негромко, стараясь, чтобы не услышал хозяин, – но мы двигаемся на восток.

– А что на востоке?

– Должны быть сначала земли Меисхуттур, а после них Суэма.

– Но мы же не в земли проклятых едем, правда?

– Нет, конечно. Просто сейчас мы направляемся в ту сторону.

Нок вздохнула. Сунула Травке в руки еще один кусок сыра и помогла отпить из фляжки. В такую жару полная фляга кисловатого освежающего сока была в самый раз.

Они ехали целый день. Даже когда солнце поднялось в зенит, и воздух задрожал от жаркого марева. Правда, какую-то часть пути проехали лесом, в тени высоких деревьев, и это дало возможность хоть немного укрыться от палящего солнца.

Лошади шли шагом, Ог их не гнал. Пару раз останавливались, поили животных из ручья и позволяли им немного подкрепиться травой, в которой было полно колючек. После двигались дальше.

К концу дня спина у Нок так затекла, что болела от каждого движения. Копчик ныл от ударов о твердое седло. Травка сопела, привалившись к груди девушки, и от этого становилось невыносимо жарко и противно, туника намокла от пота, липкие струйки стекали от подмышек до самых бедер. А охотник все ехал и ехал впереди. Лишь снял свой кафтан и остался в серой ситцевой рубашке, простой, без вышивки, без узорного пояса и бусин.

Радовался только Еж. Он ведь сидел один на своей лошадке и мог принять более удобную позу. Парень был без рубашки, и его голому, загорелому до черноты торсу жаркие лучи солнца, видимо, были не страшны. Он шумно прихлебывал из фляги и временами, указывая на что-то пальцем, говорил:

– О, смотри, это следы степных лисиц. Живут тут где-то, твари…

Или:

– Вот это жуть! Смотри, какую паутину сплел паук! Небось, крестоносец, с желтым крестом на спине. Если такой цапнет, то и рука отвалится.

Нок не слушала его, усталость сжимала голову горячими тисками, и хотелось только искупаться в прохладной воде и завалится спать где-нибудь в тенечке. А лошади все ступали и ступали по рыжеватой земле.

К вечеру они оказались на широкой равнине, где не было ни одной тропинки или дорожки. Пустынная земля, покрытая редкой, темно-зеленой травой. Кое-где поднимали головы едва распустившиеся белые соцветия – видимо, ожили после дождя. Ровной полосой пролегали серые рыхлые валуны, будто кто-то специально расположил камни точно по линии.

– Как граница, – прошептал Еж, – камни похожи на границу. Я слышал, что на востоке пролегает равнина химаев. Ну, место, где живут эти твари. И чтобы они не беспокоили людей, старейшины городов просили магов из Верхнего королевства проложить специальные заговоренные камни, через которые химаи не могли бы перейти. Вдруг это та самая равнина?

– Не к ночи будет сказано, – тихо ответила ему Нок и по привычке хотела дотронуться до браслетов.

Пустые запястья печально напомнили, что защиты у них теперь нет. Даже духи не смогут заступиться, если придет беда.

Лошади забеспокоились. Зафыркали, задергали ушами. Лошадка, на которой сидели Нок с Травкой, и вовсе замотала головой, точно отказываясь двигаться дальше. Но ни одна лошадь не остановилась. Черная кобыла охотника вела себя спокойнее, видимо, она уже привыкла к далеким путешествиям и разным опасным местам.

Зато псы, вдруг жалобно заскулив, направились к хозяину, словно ища у него защиты. Тот лишь глянул в сторону собак, и они разом остановились, опустили головы и вернулись к рабам.

– Смотри, все животные волнуются. И кони, и собаки. Видать, это действительно граница с химаями. Пустынные земли. Зачем мы сюда заехали? Тут точно невозможно жить, и никто сюда по доброй воле не сунется, – торопливо проговорил Еж. – А вдруг он собирается принести нас в жертву химаям?

Внезапно проснулась Травка. Заерзала, замахала нелепо руками. Локтем двинула Нок под ребра. От волос Травки противно пахло потом, а ее худые плечики постоянно давили на грудь девушки. Нок поняла, что с удовольствием бы спихнула малявку вниз и оставила здесь, рядом с химаями. Тут ей самое место…

Травка вдруг молча вытянула руку и указала пальцем на один из огромных, в рост человека, валунов. Нок и Еж разом повернулись и увидели скелет. Кости, полностью высушенные временем и ветрами. Оскаленный череп, развороченная грудина. Тут же рядом побелевшие кости рук и ног. Чуть дальше был еще один череп, и еще.