Тот махнул ему рукой, пожелал не попасться полиции и, через минуту набрав все тот же номер, сказал:

— Возможно замешан владелец катера.

— Понял, — ответили на том конце провода.

«Что происходит? — думал агент ЦРУ Гарри Джонсон, — я же спалил эту тварь!? Или есть какие-то сомнения? Черт, а если она смогла уйти? Она же видела мое лицо…»

— Майкл, — сказал Гарри в трубку, — выясни, где сейчас капитан Кан Хен Мин.

***

Они вернулись к дому, когда было уже темно.

Ребята уже сидели у костра и разговаривали.

— О, вернулись, — сказал Джи Соп.

— Снова пришли мокрые. У вас талант, — усмехнулся Хе Соп.

— Немедленно иди переоденься, — Джин Хек метнул грозный взгляд на Хена, — обещал же мне пациенту не навредить!

Хен чувствовал, что друг прав. Что он действительно беспокоится о ней, о Кате, в отличие от него… Ему стало даже стыдно, и ревность, промелькнувшая в его глазах, сказала:

— Я делал все, что мог!

Джин Хек опустил взгляд и отвернулся. Он понял, ЧТО мог делать его друг, и почему-то от этого разозлился.

— Ребята! Не ссорьтесь! Никто не виноват в том, что пошел дождь. Я переоденусь так быстро, что вы и глазом не успеете моргнуть! — и она снова, как ветер, унеслась в дом.

Все смотрели на Хена и Джин Хека. Все понимали, в чем дело, но никто не хотел ничего говорить.

Джи Соп не выдержал первым:

— Вы все еще друзья? Вы все еще есть друг у друга? Вы все еще уверены в том, что каждый из вас прикроет друг друга там, на поле боя?

— Мы все еще друзья, — ответил Хен.

— Ну и слава Богу, — сказал Джи Соп, — слава Богу.

— А вот и я, — сказала Катя. Я ничего не пропустила?

Все молча переглянулись и Джи Соп ответил:

— Конечно, нет!

— Хороший был сегодня день, — умиротворенно сказала Катя. — День, в котором сбывалось задуманное.

— Правда? — спросил Ха Ныль?

— Сегодня Хен показал мне, что я намного сильнее, чем я думала. И я собой очень горжусь.

Она в подробностях рассказала, как он бросил вызов ее боязни высоты. И, когда она смотрела на Хена, ее глаза были полны нежности настолько, что Джин Хек встал и пошел за пледом.

— Вы когда-нибудь мечтали о чем-нибудь настолько, чтобы душа замирала, ребят? — вдруг спросила она, посмотрев на звезды.

— Я всегда о многом мечтаю, — задумчиво сказал Хе Соп. — Иногда мне самому не понятно, почему я стал военным… Мне лучше было бы работать в книжном магазине или сниматься в кино.

— Да, — засмеялась Катя, — кино бы тебе подошло. Ты очень красивый и романтичный. Ты бы сводил женщин с ума!

Хен метнул на нее взгляд, полный ревности.

— Умение ценить и признавать красоту противоположного пола — это искусство, — парировала она, улыбнувшись и смотря прямо в глаза Хену. — И если ты доверяешь человеку рядом, то это выглядит не более как признание очевидного.

Хен покраснел и опустил глаза. «Опять это чертово доверие, — подумал он. У меня что, на этом пунктик? Я доверяю тебе, Катя. Просто боюсь тебя потерять».

— О чем мечтаешь ты, Джи Соп? — обратилась она к нему.

— Я хочу купить дом на берегу океана. И жить там, когда уйду в отставку. Хочу любоваться рассветом и провожать закат.

— О, да ты романтик, Джи Соп, а я бы и не подумал, — сказал, смеясь, Хен Шик. — Специально под твою мечту — музыка! — и он включил старый магнитофон.

— Хен Шик! Теперь еще и магнитофон?! — хлопая в ладоши и улыбаясь, почти пропела Катя, — ты и правда волшебник, и правда!

Она вскочила с места и начала кружиться. Приблизившись к Хен Шику, она сказала:

— Потанцуй со мной.

И, взяв его за руки, закружилась с ним в танце.

Хен, улыбаясь, смотрел на них и представлял Катю, танцующую вот точно так же, с воображаемым Хен Шиком, на дороге цветущей вишни.

И вот движущаяся пара поравнялась с Джин Хеком, принесшим плед.

Он глазами попросил Катю: «Надень». Она, отпустив руки Хен Шика и сделав реверанс, не останавливаясь, перекинула плед через руку, взяла Джин Хека за запястье и сказала: «Хорошо, если ты потанцуешь со мной».

Джин Хек улыбнулся и собирался положить руку ей на талию, но подошедший Хен, встав между ними, как можно вежливее проговорил:

— Я думаю, что сейчас как раз моя очередь, — и закружил Катю дальше.

— Ты грубиян, Хен Мин! Ревнивый грубиян! — шепнула она ему на ухо.

— Пусть! Зато я достаточно искренен. Пусть это прибавит мне в твоих глазах хоть немного привлекательности.

Закончив танцевать, они сели обратно к костру.

— А ты, Хен, — спросил Хен Шик, — о чем мечтаешь ты?

— Я? Я мечтаю быть свободным. От предрассудков, от своих старых травм. От боязни еще раз пережить потерю близкого человека. Я мечтаю иметь семью. Такую, в которой я жил. Где смехом и нежностью полон дом.

«Семью…, — как загипнотизированная повторяла Катя. Он мечтает иметь семью». Эта фраза будто окатила ее ледяной водой. Водой, которая должна была привести ее в чувство.

«Господи! Ну какая же ты дура, Катя! Ты от счастья и всех этих эмоций совсем забыла о том, что ты не сможешь ему этого дать! Не сможешь!» Она укуталась в плед и как можно спокойнее произнесла:

— Ребят, я продрогла совсем и очень устала. Пойду-ка я спать.

— Завтра нужно съездить к Мин Джи Ен. «И купить тебе хоть какие-нибудь теплые вещи», — сказал Джин Хек.

— Хорошо, — ответила она и пошла в дом.

— Ты идиот, Хен Мин, — сказал Джин Хек, когда она ушла.

— Почему? Я сказал то, что думал.

— И как она себя чувствовала, когда ты говорил о семье, как считаешь?

Кровь ударила ему в виски… Он взялся руками за голову и сказал:

— Но я не говорил о детях, Джин Хек.

— Но она так это поняла…

Хен встал и просто пошел вперед… «Что же я наделал? — думал он. — Мне нужно просто все правильно тебе объяснить… Что же я наделал, Катя? Заставил тебя вновь прочувствовать то, что ты пережила!». Он долго бесцельно бродил вокруг дома, и сцена, где она плакала на груди Джин Хека, называя себя недоженщиной, стояла у него перед глазами.

Она лежала, завернувшись в плед, поджав ноги к груди и думала о том, что же ей теперь делать. Что делать со своими чувствами к нему и с тем, что она, Катя, не сможет дать этому мужчине то, в чем он действительно нуждается. «В