Оставшись одна, я быстренько убралась, потом подумала, налила себе еще чашечку кофе и позвонила следователю на работу. Вопреки моим ожиданиям, он оказался на месте. Я сообщила, что, следуя его совету, отбываю на отдых к свекрови, и попросила помочь с установкой охранной сигнализации в квартире. Моя идея была воспринята с энтузиазмом и воплощена в жизнь, можно сказать, моментально.

Через полтора часа позвонила подруга и известила, что через двадцать минут выезжает. Одновременно дала наказ, чтобы я прихватила купальник, сменную одежду и теплые вещи. А еще – пару пледов.

Выдержкой я всегда славилась…

Выехали мы в три часа, основательно загрузив машину всякой, на мой взгляд, дребеденью. На заднем сиденье королевой восседала Денька. До поворота с кольцевой автодороги на Ленинградское шоссе Наташка явно нервничала за рулем, крыла позором и непечатными выражениями всех водителей, «путавшихся у нее под колесами». Впрочем, непечатных выражений, кажется, осталось «с гулькин нос», основная часть таковых все чаще и чаще встречается в изданных литературных произведениях.

Кольцевая была забита основательно. Вероятно, в массовом количестве начали возвращаться в город отдохнувшие на грядках дачники. Заторы создавали машины с закипевшими радиаторами: день был жарким и душным. До Ленинградки мы добирались более часа.

На Ленинградском шоссе Наташка повеселела. Только я решилась было спросить о неприятностях, грозящих свалиться на наши головы в самое ближайшее время, как она заговорила сама:

– Слушай, ну я тебе не устаю удивляться! Это ж надо иметь такую выдержку! Ни одного вопроса! На твоем месте я от злости уже наизнанку бы вывернулась! Вот зараза, а! – Последняя фраза относилась к спидометру. – Не работает, а ведь два мужика дома на содержании! Придется ехать «на глазок». Кстати, звонившего Николаем зовут, – продолжила она без всякого перехода. – Похоже, нам действительно стоит задуматься и с большей осторожностью вести раскопки…

– С этого места поподробнее, пожалуйста, – попросила я.

– Не перебивай! У меня мысли в разные стороны как тараканы разбегаются. Сама не пойму, зачем мы едем в этот Реченский, когда следует смотаться туда, где нас трудно будет отыскать? Например, к твоей свекрови… Наверное, из чувства противоречия.

– Просто у тебя конечности плохо с головой дружат, – разозлилась я. – Может, стоит остановиться и, как ты говоришь, «задуматься»?

– Да ладно тебе, – отмахнулась Наташка, – повернуть назад всегда успеем… Этот Николай действительно заявил, что мы зря затеяли собственное расследование, поскольку и без нас есть кому разобраться в случившемся. Мы якобы только все запутываем. Более того, он уверен, что в нашу, то есть твою, то есть, тьфу на вас, запуталась окончательно, Димкину квартиру могут заглянуть незваные гости, а если мы с тобой некстати окажемся дома… Короче, гости могут обидеться и… – Подруга примолкла.

Я тоже молчала, размышляя над нерадостной перспективой, потом все-таки спросила:

– И что этот Николай предлагает? Бросить квартиру вместе с вещами на произвол судьбы?

– Он сказал, что никому наши шмотки не нужны. Потом предложил подумать, куда мы можем уехать дней на десять. Обещал даже отвезти. Сегодня в десять вечера должен звонить.

– Как звонить? Нас же нет дома! – удивилась я.

– Нет и пока не будет. Пошли они все! Козлы! – рявкнула подруга. – Неизвестно, куда бы он еще нас завез… Представляешь, он мне сказал, что вологодская родственница из меня никакая!

– Да-а-а… – протянула я, выразив таким образом мнение по поводу всего услышанного, затем поделилась своими соображениями: – Похоже, в квартире спрятано нечто, за чем кто-то упорно охотится. И Николай определенно это знает. В таком случае, почему бы не поделиться своими знаниями с нами? – спросила я, и Наташка согласно кивнула головой. – Значит, он не заинтересован в том, чтобы это «нечто» нашли мы. А не заинтересован он, может быть, потому, что связан с убийцей Олега…

Встречная машина мигнула фарами, и Наталья сбросила скорость. Расслабившаяся и задремавшая на заднем сиденье Денька свалилась вниз, но тут же, извинительно тявкнув, заняла прежнее место.

– Где только этих гаишников нет, – возмутилась подруга. – Ну и ладушки, поедем тише, – и, повернувшись ко мне, добавила: – верной дорогой идете, товарищи!

– Так куда же мы все-таки едем? – поинтересовалась я.

– Отдыхать! – уверенно ответила Наталья. – Устроимся на постой к кому-нибудь в Реченской и постараемся хоть что-то разузнать об Анне.

– Действуем осторожно, – подхватила я. – Скажем, что машина неисправна, поэтому вынуждены остановиться. Главное, не привлекать к себе внимания.

– Да, – согласилась подруга, – главное, не привлекать внимания, – и вдруг взвизгнув, резко затормозила. Я непроизвольно устремилась вперед, головой к лобовому стеклу. Удержал ремень безопасности. Денька очередной раз свалилась вниз, но молниеносно вернулась на сиденье и недоуменно глазела то на меня, то на Наташку. Впереди, метрах в двух от капота, стояла коза с веревкой на шее и тупо смотрела на нас, равнодушно что-то пережевывая.

Первой опомнилась Денька и робко гавкнула на козу. Не встретив с нашей стороны возражений, боксериха молнией метнулась вперед и, опершись передними лапами на Наташкины и мои колени, ожесточенно залаяла на скотинку. Откуда-то со стороны присеменила старушка и, ухватив веревку, потянула козу в сторону обочины. Коза упиралась всеми четырьмя ногами, при этом шея у нее вытянулась, а морда, честное слово, выражала явное презрение. Денька, получив от Натальи приказ вернуться на место, уселась сзади и, глухо ворча и подгавкивая, с волнением следила за козой. Подруга решила объехать нахалку, но та вдруг скакнула вперед, веревка ослабла, и старушка от неожиданности упала. Наташка опять резко тормознула, Денька привычно свалилась вниз, тут же выскочила вперед к лобовому стеклу и, невзирая на все Наташкины приказы, залаяла на козу так злобно, что даже я испугалась, решив, что собака от неоднократных падений повредилась головой.

Я выскочила из машины и попыталась поднять пожилую женщину, но одной мне это не удалось. На помощь подоспела Наталья и еще какая-то полная баба в шлепанцах, желтой майке и синих трикотажных тренировочных штанах в обтяжку, об которые она вытирала свои мокрые руки. Баба закричала так, что стало не слышно лая Деньки:

– Ой, мамочки, сбили-и-и! Витька! Витька, черт косой, скорей! Мать сбили!

Мы с Наташкой от удивления потеряли дар речи и уставились на сумасшедшую бабу, пытавшуюся оттолкнуть нас от старушки.

– Ответите! За все ответите! Ишь, черные очки нацепила, людей не видит, – вопила баба, не обращая внимания на старушку, которая левой, свободной от веревки рукой, пыталась дернуть скандалистку за тренировочные штаны. Денька надрывалась так, что лай переходил на визг. Одна коза с тупым равнодушием спокойно стояла рядом и жевала траву с обочины. Машины, проезжавшие мимо, как по команде, снижали скорость. Водители и пассажиры удивленно таращились на нас, пытаясь понять, что случилось.