Про какие сапоги и воду с солью упоминалось, дирижёр Фомичёв и майор Суслов, конечно, не поняли, но на последнее заявление полковника Ульяшова: «У нас для вас тоже кое-что припасено!» — дирижёр удивлённо глаза вскинул, начальник особого отдела ногой одобрительно качнул.

О том, что вертолётчик Ульяшову что-то про сапоги по телефону выговаривал, про погоны, которые Ульяшова где-то ждут — мы ни передавать слушателям, ни стенографировать не будем. Отметим последнее. Уверенный и жёстко-официальный, безаппеляционный тон полковника Ульяшова под конец разговора: «Ага, сейчас! Сам постись! До связи!»

Гневно ткнув пальцем в кнопку телефона, полковник отключил связь, сунул телефон в карман, спросил своих слушателей.

— Слыхали? По-честному всё будет, сказали. С творческой инициативой… Договорились… Не иначе.

Дирижёр не по военному, обречённо вздохнул, опустив голову, пожал плечами.

— Ну, по-честному, так по-честному… Придумаем что-нибудь…

Сразу за этим Ульяшов провёл разъяснительное совещание с офицерами полка. Обнародовал истину. Не истину, приказ. Хотя, в армии любой приказ — истина, и наоборот.

Собрались все. Как и полагается (кто был свободен, на территории находился, не нёс службу). В полковом клубе. От контрактников до офицеров. Командиры. За президиумным столом трое: полковник Ульяшов, дирижёр — он ответственный — и начальник особого отдела, товарищ майор.

Ульяшов всё разъяснил собравшимся. Не долго, минут на пятнадцать — двадцать… Закончил так:

— …Короче, товарищи командиры, я доложил вам обстановку, думаю, что мы все, как один, как и раньше и теперь, прониклись важной и ответственной задачей… эээ… поднять боевую подготовку и воинскую дисциплину на ещё больший уровень путём не муштры, извините — её и так хватает, хотя, замечу, далеко недостаточно! — а дополнительным условием, очень интересным и важным: путём создания на базе нашего полка, вернее на базе нашего оркестра внештатного ансамбля песни и пляски или ещё чего лучше… Да! Причём, не больше чем за двадцать, двадцать пять суток, и на этот же срок. Это приказ! Майор Бердников, что вы там улыбаетесь, вам весело?

Бердников, хоть и молодой внешне, но действительно майор, к тому же командир дивизиона самоходных артиллерийских установок…

— Так точно, товарищ полковник… Только я не улыбаюсь, извините, а усмехаюсь.

Ульяшова это не устроило, он напомнил майору кто здесь кто.

— Это одно и то же. Но вам не усмехаться нужно, товарищ майор, а думать, как поставленную командованием задачу выполнить. Усмехаться все умеют, вся страна, понимаешь, до сих пор… эээ… с этой перестройкой, я извиняюсь, затылки чешут. А у нас с вами другие задачи, серьёзные и важные. Я продолжу. За три недели, повторяю, создать это самое, что я сказал, и на тот же срок, может чуть больше, как пойдёт. Как не парадоксально это может кому-то показаться, но… Я уверен, более того, командование не сомневается, что и эта задача нами будет выполнена успешно и в кратчайший срок. Товарищ капитан, я смотрю и вам весело… Поделитесь с нами, мы вас слушаем.

Капитан Монин, командир роты электронного наведения, делиться радостью не стал, чистосердечно покаялся.

— Никак нет, товарищ полковник, извините, анекдот не к месту вспомнил… Виноват.

Но Ульяшов видел, что «народ» втихую вроде веселится.

— Я понял, — подыгрывая капитану, Ульяшов усмехнулся. — Запишитесь у товарища дирижёра на кастинг, может быть ему это пригодится… в смысле ваше «бла-бла шоу»… Нужно же со сцены кому-то народ веселить, вот и… Хотя, думаю, нам это с вами не к лицу, и вас это не красит. Понятно, товарищ капитан?

Капитан с готовностью пообещал:

— Так точно! Виноват, товарищ полковник. Не повторится…

Ну вот, молодец, Монин, говорил взгляд полковника, что и требовалось…

— Вот и хорошо, — замечает докладчик. — Я заканчиваю. Так вот, товарищ офицеры, нам установлено контрольное время — целый месяц. Вернее, уже… целых двадцать с небольшим суток… А если ещё включить ночное время, получается большой срок, товарищи офицеры…

— Очень большой. — Снова в паузу, заметил майор Суслов, как на хвост наступил.

Что было явным нарушением субординации. Ульяшов выдержал короткую паузу, повернулся к товарищу майору.

— Товарищ майор, вы… что-то хотите сказать… перебиваете.

Суслов не смутился.

— Виноват, товарищ полковник, я хотел подчеркнуть.

— Что же именно? — С иронией в голосе спросил полковник. Что должно было означать одно, эй, вы, там, водила, куда вы рулите? Это не ваш ряд. — Подчёркивайте. — С тонким сарказмом в голосе, разрешил полковник Ульяшов. — Мы вас слушаем.

К удивлению полковника, майор Суслов неожиданно точно, прямо в русле доклада, правда несколько пафосно, провёл важную параллель, просто знаковую:

— Подчёркиваю! В военное время, советские люди заводы с места на место за один месяц перевозили и начинали производство необходимой для победы военной техники.

— О! Именно, товарищи, — вскинув указательный палец вверх, возвышенно и с чувством подхватил зам по воспитательной части удачную мысль. — Хороший пример начальник особого отдела нам привёл. Важный! Главное, вовремя. Я только об этом собрался сказать, но… Спасибо! Удачный пример. Знаковый. И что характерно, заметьте, товарищи, всего за один месяц, да!! Приказ Верховного главнокомандующего — и всё, страна мгновенно перестроилась… Сразу и в миг! А нам-то уж, тут-то, как говорится… хм-м… У нас все условия для этого сегодня есть, и люди — целый полк, и специалисты — вот… — Ульяшов рукой указал на дирижёра, на что у лейтенанта глаза округлились. Ульяшов на это внимания не обратил, продолжил. — Задача для нас, я уверен, вполне посильная. — Ораторствовал он. — Надо, значит, надо. Приказ есть приказ. Мы и на этот раз, я не сомневаюсь, не посрамим честь и достоинство наших славных ракетно-космических войск. Как и раньше, высоко будем нести победное знамя нашего гвардейского полка, нашей прославленной дивизии. И в берлинах-стокгольмах, как говорится, бывали, и… Так что… вам, слово, товарищ…

И вновь, перебивая, с места, громким шёпотом, без улыбки подсказал всё тот же майор Бердников.

— Маузер…

Полковник Ульяшов запнулся, обидчиво скривился.

— Может, хватит, товарищ майор, нас знакомством с поэзией пугать, а? Неймётся? Взыскания захотели?

— Никак нет. Вырвалось!

— Вот я и говорю, не умеете себя вести в присутствии старших офицеров… У вас настроение хорошее, я вижу, да? Я испорчу. Предупреждаю: ещё раз вырвется что-нибудь подобное, получите дисциплинарное взыскание… Все… Понятно?

— Так точно, товарищ полковник.

Ульяшов кивнул головой и продолжил совещание.

— Повторяю… Вам слово, товарищ дирижёр. Пожалуйста… Лейтенант Фомичёв вскинулся.