— Я не могу. Я не… — Она повторяла его имя, а затем он почувствовал, как ее тело напряглось, и умопомрачительный оргазм сотряс ее тело.

Себастьяно был с ней все это время, держал ее в своих объятиях, ласкал ее, успокаивал.

Дрожь ее тела подтолкнула его к собственному освобождению. Были только он и она. Она обняла его руками, и он испытал самый восхитительный оргазм в своей жизни.

— О боже… — тихо прошептала она.

Себастьяно вышел из нее, сердце как бешеное колотилось в груди.

Он избавился от презерватива, быстро вернулся в постель и притянул Поппи в свои объятия.

— У тебя было в первый раз… Ты должна была мне сказать.

— Я не подумала об этом.

— Ты об этом не подумала?

Вот в это он не мог поверить. Как может женщина, которая собиралась заняться сексом в первый раз, не думать о чем-то столь важном?

— Ну, сначала я хотела, но потом… — Она вздохнула. — А когда ты начал входить в меня, было уже поздно.

От этих слов он снова начал твердеть. Он сжал челюсть. Он не имел дел с девственницами — он никого еще не лишал девственности. И тот факт, что Поппи выбрала его своим первым…

— Почему я? — тихо спросил он, затаив дыхание и ожидая ее ответа.

Вместо ответа, он услышал ее мягкое, ровное дыхание. Себастьяно посмотрел на нее. Девушка спала.

Уснула?

Обычно он так поступал после секса, когда его тело было удовлетворено, чтобы делать что-то еще. Только сейчас он не был удовлетворен. Он хотел еще. Его мозг упорно твердил ему, что он должен разбудить девушку, перевернуть на спину и погрузиться во влажное тепло ее тепа без всяких прелюдий.

Эмоции, которые он не мог — и не особенно хотел — понять, прокатились через него. Вечер проходил неплохо, пока дед не произнес свою речь и не напомнил ему снова, как он набедокурил в молодости.

Почувствовав, как в нем снова поднимается старое чувство раскаяния, он повернул голову и уткнулся лицом в волосы Поппи. Он вдохнул ее неповторимый женский аромат, его руки блуждали по ее тепу.

Она поудобнее устроилась около него, глубоко вздохнула, и он сразу почувствовал себя спокойнее, как будто она была для него тихой гаванью, которую так долго искало его ледяное сердце, как уставший от битвы корабль, лопавший в шторм.

Да он чертов поэт! Но все же кое-что было правдой: секс — самое эффективное средство, чтобы держать его демонов на расстоянии.

Когда достигаешь цепи, к которой шел долгие и долгие годы, тебе полагается чувствовать себя хорошо. Даже очень.

Себастьяно чувствовал себя дерьмово. Единственной вещью, на которой мог сосредоточиться его мозг, была прошедшая ночь и то, чем он занимался с Поппи.

Себастьяно твердил себе, что если Поппи не беспокоится о потере девственности, то и он не должен. К сожалению, прямо сейчас мужчина не мог мыслить логически. Он медленно лил быстро остывающий кофе и мрачно смотрел на серое море, сливавшееся с небом на горизонте.

Поппи еще не проснулась. Он не был удивлен. Этой ночью он разбудил ее еще два раза, прежде чем почувствовал, что удовлетворен. Утром он с трудом смог покинуть комнату: так велико было желание заняться сексом снова. Только мысль о том, что он начинал зависеть от близости с Поппи, немного остудила его пыл. Это и еще тот факт, что ей, скорее всего, больно там, где она приняла его, помогли покинуть уютную постель со смятыми простынями.

Себастьяно вспомнил, почему простыни стали смятыми за ночь, вспомнил, как Поппи стонала от удовольствия и выкрикивала его имя, когда он раз за разом показывал ей, для чего создано ее тело, и снова стал твердеть. Нет смысла отрицать, что девушка нужна ему больше чем на одну ночь. И все равно ему казалось, что некоторая эмоциональная дистанция между ними не повредит.

Он не хотел усложнять их чисто деловое соглашение сексом, но что он должен был сделать, когда она в прямом смысле загнала его в угол и сказала, что хочет испытать настоящее удовольствие?

Поппи не переставала удивлять его. Но последнее, чего он хотел, — чтобы она сделала неправильные выводы о прошлой ночи. Они занимались сексом, феноменально горячим сексом без обязательств. А так как опыта в подобного рода делах у нее не было, она вполне может придать слишком большое значение случившемуся. Поэтому надо действовать с предельной осторожностью.

За спиной послышался шум, и Себастьяно обернулся.

— Привет, — застенчиво улыбнулась Поппи.

Девушка стояла перед ним в тонком хлопковом халате. Его сердце забилось быстрее. Она была сонной и невероятно красивой.

— Ты проснулась, — констатировал очевидное Себастьяно, капитан Очевидность.

— Вроде того, — пробормотала Поппи, взбив волосы. — Я не жаворонок.

— Тебе повезло. Утро закончилось полчаса назад.

— Правда? — переспросила девушка и начала оглядываться в поисках часов или телефона. — Мои внутренние часы остановились.

— Потому что в это время ты обычно заканчиваешь ночную смену? — нахмурился Себастьяно.

— Наверное. Кофе горячий?

— Да. — Он налил ей чашку.

— Спасибо. — Поппи застонала от удовольствия, сделав глоток.

— Всегда пожалуйста.

Они разговаривали, как два незнакомца. Себастьяно не мог понять, что у нее на уме. Обычно женщины лезли к нему с объятиями, говорили, какой он замечательный.

— Итак. — Поппи нарушила тягостное молчание. — Что теперь?

— Обычно, — начал Себастьяно, отчаянно желая вывести Поппи из равновесия, — я возвращаюсь с женщиной, с которой переспал, в постель, — продолжал он тихо. — И повторяю все, что произошло накануне вечером. Несколько раз.

Ложь. Обычно он шел на пробежку, а потом уезжал в офис. Но не сегодня. Сегодня он бы с радостью затащил ее обратно в постель и повторил все, чем они занимались этой ночью. Пока хватит сил.

— О-о! — Брови девушки взлетели вверх. — Неудивительно, что та женщина плакала. Когда звонила по телефону.

Целую минуту он переваривал ее ответ.

— Почему ты никогда не говоришь то, чего я ожидаю от тебя? — покачав головой, спросил Себастьяно.

Поппи сделала несколько глубоких вдохов.

Не надо быть гением, чтобы догадаться, о чем думал Себастьяно. Прошлой ночью он поддался эмоциям и алкоголю и переспал с ней, а теперь жалеет об этом. Без сомнения, он жалеет, что рассказал ей о своих родителях. По крайней мере, теперь она лучше его понимает: он винит себя в их смерти. На самом же деле он был обычным подростком, боровшимся с ограничениями родителей. Так же ведет себя Саймон сейчас. То, что это закончилось такой трагедией, само по себе является трагедией.