Грабов только собрался направиться в клуб части, выбросив в урну окурок, как его сотовый телефон издал сигнал вызова.

— Слушаю!

Раздался знакомый голос Рустама:

— Это хорошо, что слушаешь, Сергей! Послушать есть что!

— Ну, так говори!

— Не по телефону! Ты давно в запасном районе части не был?

— Тебе какая разница? Или ты записался в проверяющие штаба бригады?

— Нет! Мне с мусорами не по пути. А вот к тебе разговор имеется. И не по телефону! Выезжай-ка в лес, подполковник. К своим капонирам, здесь и поговорим.

— Что-то серьезное?

— Я все сказал! Жду!

Грабов, отключив телефон, чертыхнулся: «Чертов басмач. С чего это он сегодня сюда прикатил? Какой-то сюрприз приготовил».

Он прошел к штабу. Дежурный вызвал командирскую машину. Выехал с территории с водителем, человеком надежным, проверенным, прапорщиком Григорием Детруном.

Миновав ворота контрольно-пропускного пункта, Детрун спросил:

— Куда едем, Сергей Александрович?

— В запасной район. К капонирам взвода материального обеспечения.

Прапорщик удивился:

— Нас там ждут?

— Не нас, а меня! Ты в стороне, но начеку, оружие с собой?

— Конечно! Пистолет! Намечается серьезный базар?

— Не знаю! Рустам внезапно объявился! С чем, непонятно!

— Какую-нибудь новость в своем горбатом клюве принес. Ему кататься по стране не безопасно. Просто так сюда не поехал бы!

— Ты прав! Но чего гадать? Скоро все узнаем!

«УАЗ» командира части въехал в лес, где и начинался запасной район батальона. Рустам стоял на грунтовке, широко расставив ноги.

Детрун проговорил:

— Стоит, как хозяин! Черт немытый! Кто бы знал, как я презираю этих наглых черножопых казбеков. Пантов выше крыши, но только тогда, когда за ним сила. Вот тогда абреки и гордые, и наглые, и смелые. А как только петух жареный клюнет в темечко, так разбегаются трусливыми шакалами. Брали мы таких в Чечне. Еще в первую кампанию. Ствол ко лбу приставишь, и хоть противогаз надевай! Обсирались тут же! И этот такой же!

Комбат произнес:

— Нет, этот, Гриша, не такой! Этот не обосрется! И взять себя не даст! Поверь, я знаю, что говорю!

— Да? Ну, что ж, с достойными людьми и работать приятней. Хотя я бы их всех одной атомной бомбой еще в новогоднюю ночь 95-го года кончил. Не стало бы Чечни, и хер с ней. Но и проблем бы тоже потом никак не возникло, кроме воплей наших мудаков правозащитников. Да и тем пасти закрыли бы легко! Раз в жало заехал – и все дела… Но ладно, подъезжаем! Мне сразу вас оставить один на один?

— Посмотрим! Тормози!

Прапорщик остановил «УАЗ» в сантиметрах от Рустама, так и не отошедшего в сторону. Имел, чертила, крепкие нервы. Чеченец положил руки на капот, посмотрел в глаза прапорщику, покачал головой, оттолкнулся и подошел к Грабову:

— А у тебя не водитель, Серега, а каскадер! Только в следующий раз пусть оставит свои трюки для солдат, а то вместо аплодисментов получит пулю в лоб.

Рустам наклонился:

— Эй! Ты слышишь меня, прапор?

— Слышу!

— Хорошо запомни мои слова! Я шутить не люблю! И не понимаю, когда другие шутят!

Поднялся, бросив командиру части:

— Выйди, Граб, прогуляемся! Прапорок пусть остается охранять тачку!

И пошел через кусты на поляну, где были оборудованы капониры для автомобилей взвода материального обеспечения.

Проводив чеченца взглядом, Детрун сплюнул на траву. Окна «УАЗа» были сняты.

— Чмо черножопое! Но крутой! Это видно! Не то что Артур. Хотя для меня они все одинаковы.

Подполковник взглянул на водителя:

— Все сказал?

— А что?

— А то, чтобы я больше подобного от тебя не слышал. Ты понял меня, прапорщик!

Детрун недовольно ответил:

— Понял! Противно, блядь, но у них «бабки». Вот жизнь пошла?! Охренеть не устоять!

— Заткнись и жди здесь. Из машины не выходить!

— А если поссать захочу?

— Дверь открой и ссы! А, вообще, памперсами запасись, раз такой зассанец!

— И это мне ты говоришь, Сергей Александрович?

— Нет, березе, что растет слева!

Подполковник покинул кабину армейского легкового вездехода и отправился следом за чеченцем.

Тот стоял посередине поляны. Дождавшись подхода Грабова, жуя травинку, сказал:

— А прапорок у тебя, Сергей, борзый! Слышал, он в Чечне отличился? Даже орден заслужил?

Подполковник подтвердил:

— Да, и орден, и медаль!

— Сука! «Отличился»?! Дошел слушок, как твой Детрун мародерничал. И пошли его опять на Кавказ, то он, как и прежде, станет на «зачистках» людей валить да дома грабить!

— Что ты хочешь этим сказать?

— Твой прапор должен сдохнуть!

Грабов от изумления и неожиданности рот открыл:

— Сдохнуть? Но он в команде. Работу исполняет исправно, надежен. Детрун один из лучших наших людей!

Рустам повысил голос:

— Наших? Ты сказал наших? Нет, Граб! Этот ублюдок мне никогда своим не будет. И закончим базар. Прапор приговорен, сам сможешь убрать?

— Нет!

— Я так и знал! Ладно, лично займусь им! Он где обитает, в военном городке?

— Нет! У Детруна свой дом в Осиновске!

Чеченец спросил:

— Адрес!

Подполковник произнес упавшим голосом:

— Артур знает, где живет прапорщик!

— Он женат?

— Да, но сейчас семья уехала к родителям жены. Супруга и двое детей!

— Прекрасно!

Грабов умоляюще взглянул на чеченца:

— Рустам! Может, не надо, а?

— Я сказал, он должен сдохнуть, значит, сдохнет! Кроме общего дела, есть еще то, что называется кровной местью. Прапор должен ответить за все, что творил в Чечне!

— Но мы не знаем, что он там делал. Может, в штабе сидел!

— Нет, Сергей, он не в штабе сидел, и хватит об этом!

— Погоди, погоди! Но смерть прапорщика может вызвать ненужный шум в части, разбирательство, следствие, наконец! А у нас товар на складе!

Чеченец усмехнулся:

— Не волнуйся. Шум если и будет, то часть не заденет! У вас в Осиновске природный газ проведен?