Смутно знакомое лицо.

Остановившись у нижней ступеньки, я помолчал, стараясь не передернуть плечами, не дрогнуть. Мужчина взглянул на меня. И взгляд, полыхающий, колючий, удалось выдержать с огромным трудом. Жжение под черепом усилилось, возникло ощущение, что букашку разглядывает некто огромный и могучий. Причем букашка-то как раз я…

– Я тебя помню, – задумчиво сказал враг. Голос скрипучий, как металлом по стеклу. – Но откуда?

– Помню тебя, – эхом прошелестело со всех сторон.

– Помню… – вторило с дальних краев площади.

Все-таки поежившись, я ответил:

– Взаимно. Высоко поднялись, отец Бьярни.

На лице мужчины отразилось легкое сомнение, чистый солнечный свет в глазах немного притух, будто кто-то могучий дал человеку в себе чуть больше воли.

– Лохматый, – медленно произнес бывший служитель. – Да, точно, Порт-Дол. Судьба вытворяет смешные вещи, мы оба стали вместилищами для чего-то большего. Хотя, в сущности, не поменялось ровным счетом ничего. Я – уста Бога, ты – грязь, прилипшая к сапогам…

В голосе того, кто стал главным вместилищем Древнего, прорезалась неприкрытая угроза. Но я стоял и молчал, здраво предположив – раз пропустил так далеко, значит, испытал хотя бы любопытство. К тому же исходя из сказанного Кленом, мелкие стычки не в интересах Алара. Да, Мститель не сможет ему противостоять, но проредит ряды аватаров, и шансы в противостоянии с Мроном уменьшаться.

– Что тебе нужно? – проскрипел, наконец, Бьярни Торвальдсон.

– Хочу предложить сделку, – заявил я, немного приободрившись – угадал.

– Сделку? – бывший служитель криво усмехнулся. – И что ты можешь мне предложить?

– Помощь в борьбе с Терном, – сказал я, скривившись от боли – урод, подкрепил слова силовым всплеском, чуть не взорвал ядро. – Добровольную помощь. Мою и тех, кто стоит за мной, воинов и жителей Свободных Земель.

– Мерзкий безбожный край, – отрезал Торвальдсон. – Взращенный моим братом.

– И в этом наше преимущество, – быстро сказал я. – Он не ожидает, что ударим в спину.

– А вы ударите?

– Мы можем. Капля камень точит. Кто знает, возможно, именно наше вмешательство позволит тебе нарушить извечное равновесие.

– Я возьму вашу землю и так.

– А успеешь ли? Терн подготовил армии, готов встретить на подходах к Дорамиону. Если пойдешь на юго-восток, укусит с фланга и тыла.

Я пожал плечами с самым равнодушным видом. А Бьярни надолго умолк, свет в его глазах разгорелся с новой силой. И кто знает, то ли обдумывал мое предложение, то ли размышлял, как прибить…

«Решайся! – рыкнул я про себя. Стиснул зубы и чуть отшатнулся. Стоять рядом с этим существом было невероятно трудно. Кожа зудела, энергетические каналы коллапсировали, ядро то тухло, то разгоралось и захлестывало Силой. Тело же отвечало слабостью, жжением в каждой клеточке… еще немного, и начнут отказывать органы, остановится сердце. – Решайся же!..»

Идея встречи с Аларом поначалу казавшаяся многообещающей теперь выглядела несусветной глупостью. И я мысленно ругался, чувствуя себя до омерзения беспомощным. Ни сбежать, ни подраться. Рискнул осознанно, но видимо просчитался.

Похоже, Клен боялся не зря.

Скосив взгляд, я не сдержал дрожи, пробежавшей по спине. Светозарный смотрел отовсюду, глазами каждого из людей. Смотрел пристально, пронизывающе…

Но придумать что-либо не успел, так как бог Света, наконец, спросил:

– Что вы хотите взамен?

– Жить, – ответил я с великим облегчением. – Ты победишь, изменишь мир. Но оставишь нас в покое. В награду.

– И почему я должен сохранять ваш рассадник мерзостей и вольнодумства? – хмыкнул бывший служитель. – Предавший раз, предаст и во второй. К тому же сильно сомневаюсь, что сумеете как-то помочь. Вы слабы.

– Ну, во-первых, многие убедятся в твоем могуществе после победы, – изрек я как можно убедительнее. – Будут славить как истинного бога. А во-вторых, не так уж и слабы…

Выдержав театральную паузу, я развязал бечевки на сумке и вынул бурый тканевый сверток. Сорвал испачканную рубаху, и швырнул к ногам Торвальдсона голову Клена. Раздался тупой удар, мокрое чавканье. Страшный мяч слегка подпрыгнул, остановился там, где я и рассчитывал – на предпоследней ступеньке.

Взгляды Древних встретились. На лице Кальвина отразился отчетливый ужас, а в глазах Бьярни – легкое удивление, потом удовольствие. Замедленно встав, бывший служитель наступил на голову собрата и надавил.

Послышался омерзительный хруст, по камням растеклась серовато-алая мякоть с осколками костей. Бог Света топнул еще раз, размазал останки. И одновременно на грани восприятия почудился второй толчок, призрачный. Что за заклинание применил Алар, я не понял, но уловил суть – нечто развоплощающее, из арсеналов Высшей магии.

То, что сделал Светозарный вызвало отвращение, хотя давно привык к виду смерти в самых поганых ее проявлениях. Но гораздо сильнее потрясло, с какой радостью, с каким искренним наслаждением и жестокостью светлый это проделал.

Я отшатнулся в смятении, сжал кулаки. Хотел спросить насчет решения, но в следующий момент Бьярни резко вскинул голову. Глаза бывшего служителя полыхнули так, что я не выдержал, закрылся рукой и устрашено попятился. Взвыл, чувствуя, как вздувается волдырями кожа. Поскользнулся и упал на колено, с усилием встал. Развернулся и позорно бежал: расталкивая кого-то, натыкаясь на тела, вскрикивая от боли, каждую секунду ожидая удара и смерти.

Люди в толпе казались языками пламени. И я будто прорывался сквозь горящее поле. А попутно видел собственную тень: огромную и черную как уголь.

Очнулся где-то на одной из улиц городка: совершенно разбитый, измученный и обожженный, с дымящейся одеждой. Долго моргал сидя на коленях, пока не вернулось зрение, шипел сквозь зубы и пытался сотворить лечебное заклинание. Но не получалось, плетение просто сдувало потоком энергии в Астрале…

Алар лишь ненадолго показал истинную сущность, даже не бил. И короткий всполох едва не вогнал в могилу.

Услышав шаркающие шаги, я повернулся на звук и увидел вышедшего из-за угла оборванца. Грязный, смердящий, покрытый струпьями пожилой мужчина в одеждах, ранее являющихся платьем вельможи, остановился рядом и раздвинул потрескавшиеся губы в холодной ухмылке. Радужка глаз сверкнула жидким золотом, снова повеяло Силой.

– Я подумаю.

И все. Бродяга разом согнулся и постарел, напевая молитву, потащился в сторону площади. А я проводил устрашенным взглядом, с трудом встал и побежал к городской стене: не помня себя от усталости и боли, от пережитого испуга.

Лишь у ворот до меня дошел смысл сказанного и происшедшего. Светозарный мог убить, мог испепелить на месте так же легко, как развоплотил Клена. Но оставил жизнь, не сказав ни да, ни нет. Игра, намек – мол, суетись действуй, а я потом приму решение: или помилую, или казню.