— А сами вы никак не управитесь? — тупо спросил он, отлично понимая, что вопрос идиотский.

— Боже, смилуйся над нами! Брат у меня тронулся, — простонала Шпулька.

— Еще как справимся! — ядовито прошипела Тереска. — Мы же Геркулесы. Что нам стоит. А есть и спать нам и вовсе не надо.

— Кончай издеваться! — рассердился Зигмунт. — Черт бы все это побрал... Я же говорил, надо матери дать телеграмму.

— Ага! Еще одного Геркулеса нашел! Мало ей одного переезда. Думаешь, она теперь так навострилась, что второй для нее — раз плюнуть?!

— А чтоб вас холера!..

— Эй, не ссорьтесь! — заорал из своей комнаты Янушек, который занимался книжками бесшумно, стараясь ни слова не упустить из разгоравшейся в кухне баталии. — Помогите мне лучше! Я никак это сдвинуть не могу!

Разъяренная Тереска в ту же минуту оказалась в комнате. Шпулька поспешила за ней. Зигмунт, немного поколебавшись, тоже заглянул туда. Янушек безуспешно пытался сдвинуть с места гигантский чемодан, доверху набитый книгами.

— Почти все влезли, — сопя и отдуваясь, доложил он. — Только кто это сможет поднять? Надо подвинуть.

Тереска, ни слова не говоря, подошла к чемодану и толкнула его что было сил. Тот даже не дрогнул. Шпулька помогла подруге. С тем же результатом. Зигмунт какое-то время наблюдал за их усилиями с сердитым выражением лица, затем не выдержал и вошел в комнату.

— Брысь отсюда! — приказал он. — Янушек, снизу...

Сам он наклонился, налег на чемодан и сдвинул его, вложив в этот толчок всю свою злость. Эффект был мощный. Чемодан сдвинулся на добрых полметра, причем книжки, легкомысленно наваленные Янушеком беспорядочной кучей сверху, рухнули прямо мальчишке на голову.

Янушек поспешно выкарабкался из-под вороха литературы и озабоченно произнес, потирая ушибленное ухо:

— Вот черт... На это я не рассчитывал...

Зигмунт выпрямился и оглядел учиненный им развал, затем перевел взгляд на смущенного Янушека и только под конец отважился взглянуть на девчонок.

Тереска со Шпулькой стояли, прислонившись к косякам двери, и всем своим видом давали понять, что, пожалуйста, теперь он может поступать как хочет. Может их тут оставить и со спокойной душой отправляться куда угодно, хоть к черту на рога, они и слова не скажут. На чемодан ни одна даже не взглянула.

Зигмунт отлично понимал, что, если он и в самом деле сейчас пойдет к черту или еще куда-нибудь, ему этого не простят никогда в жизни. Хуже того — он чувствовал, что и сам себе этого не простит.

— Холера! А я-то надеялся, что удастся от этого отвертеться, — с горечью признался он. — Чтоб вам лопнуть! Похоже, это и вправду работа не для баб...

* * *

В сумерках Янушек, разделавшись с укладкой книг в новые, раздобытые Зигмунтом коробки и упихав энциклопедию на дно корзины для грязного белья, начал выносить на помойку предназначенную на выброс кучу барахла. Только он один из всей компании не утратил энергии и задора.

— Эй, что я вам скажу, там что-то странное по двору носится, — сообщил он, хватая очередную охапку тряпья. — Сразу не разберешь.

— Что? — рассеянно спросила Шпулька, занятая упаковкой тарелок, переложенных тряпками.

— Говорю, чудное что-то по двору носится!

— Обувь осталась, — раздраженно сказала Тереска. — Об обуви-то мы забыли.

Янушек притормозил на пороге, почти не видимый из-под горы тряпья.

— Не пойму. С виду как будто младенец, но только весь черный и вроде как в перьях...

Не успел он договорить, как Шпулька сорвалась с места и, выкрикивая нечто невразумительное, вылетела из квартиры, едва не сбив с ног застрявшего в дверях мальчишку. Тереска побежала за ней, с удивлением разобрав в криках подруги слова «дети». Если что-то и носилось в перьях по двору, то вряд ли это могли быть дети... Янушек помчался следом, теряя по пути фрагменты своей ноши, последним выскочил Зигмунт, с трудом преодолевший баррикады из чемоданов и коробок.

Во дворе Шпулька пыталась поймать нечто и в самом деле ни на что не похожее. Наконец нечто позволило себя поймать и при ближайшем рассмотрении оказалось пятилетним мальчишкой, с ног до головы вымазанным смолой и облепленным толстым слоем белого пуха. Несмотря на сумерки, Янушек описал его довольно точно.

— Глянь-ка, исторический персонаж... — изумилась Тереска.

— Боже милосердный! — ахнул Зигмунт и повернулся к ней. — Что ты плетешь, какой исторический персонаж?! Это же соседский Петрусь!

— В древности преступников окунали в смолу и обваливали в перьях. Первый раз в жизни вижу такое в натуре. Кажется, никто еще добровольно такой штуки не проделывал.

— Да уж, видок что надо!

Шпулька, чуть не плача, волокла Петруся домой, стараясь сама при этом не вымазаться в смоле, что, естественно, оказалось невозможным. По соседской квартире порхали перья, а посреди комнаты сидела трехлетняя девчушка с огромными ножницами в руках. Шпулька как можно скорее отняла у нее сей опасный предмет.

— О Господи! Я же насмерть о них забыла! — отчаянно стонала она. — Это уже чересчур! Я больше не могу! Где он эту смолу нашел, чтоб ему пусто было, и чем теперь его мыть?..

— Откуда столько пуха? — заинтересовался Зигмунт. — Что они тут делали? Марыська...

— Мы собирали вещи, — заявила Марыська, с трудом поднимаясь с пола. — Оно торчало, и он отрезал. И такие тучки летают.

— Классно эти тучки прилипли. Не отдерешь, — похвалил Янушек.

— Господи! За что ты нас караешь? — продолжала стенать Шпулька. — Чем с ребенка смолу смывают?!

Зигмунта упорно занимал источник пуха. Наконец ему удалось обнаружить под столом и вытянуть на свет Божий чемодан, все содержимое которого составляла одна-единственная подушка. Торчащий наружу угол подушки был тщательно отрезан, и белые перышки продолжали разлетаться по квартире.

— Ясно, — удовлетворенно констатировал парень. — Отрезали, так как чемодан не закрывался. Чертовы дети.

— Мы себя хорошо вели, — с глубочайшим убеждением сообщил Петрусь. — Ты велела хорошо вести. Переезд, и все должны вещи собирать.

Шпулька успела подхватить его прежде, чем он плюхнулся на тот самый чемодан с подушкой.

— Скажет мне кто-нибудь, в конце концов, чем с ребенка смолу смывать?!! — крикнула она уже в полной истерике.

Тереске удалось-таки прийти в себя от изумления, и она поняла, что надо брать бразды правления в свои руки, так как подружка близка к потере рассудка.

— Зигмунт, дуй к телефону и звони в справочную. Знаешь, ту, что дает всякие сведения из энциклопедии, ну и тому подобное. Пусть скажут, чем этого засранца мыть.

— Энциклопедия у нас и так есть, можно посмотреть.