Кариcса будет жить вдали от Эллиотов, и это поможет ей войти в привычную колею. До недавних пор все в ее жизни было просчитано. Никаких мужчин, никаких отношений, никаких ссор. И на тебе — влюбилась!

— О лавке не беспокойся. Я буду до твоего приезда держать круговую оборону. Ведь я могу рисовать здесь свои картинки и не забывать о кассовом регистре.

— Ой, совершенно забыла! — Кариcса поднесла руку ко рту. — Твоя издательница продлила с тобой контракт?

— Разумеется, продлила. Перед тобой иллюстратор детских книг номер один в Австралии. Неплохо, да?

— Я так горжусь тобой, Тани! — Кариcса опустилась на кровать рядом с сестрой и снова обняла ее. — Ты должна рассказать мне.

Тани оттолкнула ее и засмеялась.

— Не велико дело. Кроме того, в твоей любовной жизненной драме интриги гораздо больше, чем в моих пуси-муси рисунках.

Кариссе удалось сухо усмехнуться. Но она тотчас затихла, когда услышала робкий стук в парадную дверь.

— Это сигнал, что мне пора уходить. — Тани сбросила с кровати длинные ноги в джинсах и надела жакет от известного дизайнера. — Позаботься о себе, сестра. И звони мне, если тебе что-нибудь понадобится.

— Ты тоже. — Кариcса заморгала, чтобы прогнать слезы, и еще раз обняла сестру на дорожку.

— Послушай, хватит уже этого сиропа. — Тани чмокнула сестру в щеку и направилась к двери. — Я пошлю тебе открытку с херувимом. Чао!

Глубоко вздохнув, Кариcса достала из туалетного столика коробку, обернутую, как подарок, и прижала ее к груди. Она надеялась, что Молли это понравится. Ей хотелось подарить девочке до отъезда что-то особенное. Что-то особенно радующее.

— Кариcса. Где ты? — Из коридора донеслись неуверенные шаги Молли.

Кариcса распахнула дверь спальни. Она была в смятении от предстоящего прощания. Надо ли сказать девочке правду или все-таки подсластить неизбежное расставание? Чего бы хотел Бруди?

Потом она нагнулась, поставила рядом на пол коробку, и Молли влетела в ее объятия. Черт с ним, с Бруди, подумала Кариcса.

— А что в этой красной коробке? — В глазах девочки вспыхнуло любопытство. — Я люблю красный цвет. Это мой любимый.

— Знаю.

Фактически Кариcса знала все о предпочтениях девочки: ее увлечение итальянской пастой, шоколадными хлопьями, молочным коктейлем с клубникой и возней с куклами. Несмотря на то, что у Молли не было матери, она была здоровым, веселым ребенком. И любила она все то, что любят девочки ее возраста. Кариcса теперь знала, что чересчур критически оценила родительское мастерство Бруди.

— А на феях красные ленточки! — Молли вытаращила от удивления глаза. Кариссе потребовалась вся сила воли, чтобы не схватить девочку в объятия и не выпускать. Никогда. — И фей я тоже люблю.

— Солнышко, эта коробка для тебя. Это подарок. — Кариcса с трудом проглотила комок в горле.

— Но ведь сейчас не мой день рождения. — Тоненькая морщинка перерезала лоб девочки. Глаза не отрывались от коробки. — И не Рождество. Почему ты делаешь мне подарок?

О боже...

Кариcса, скрестив ноги, села на пол рядом с Молли. Надо осторожно подбирать слова, если она не хочет огорчить девочку. И себя.

— Это особенный подарок, специально для тебя. — Девушка подвинула коробку к Молли и ободряюще кивнула, мол, открой. Девочка выжидающе смотрела на нее. — Я собираюсь в отпуск и пока не смогу играть с тобой. — Какое долгое пока. Если Бруди не сделает что-нибудь. — А так ты каждый день будешь смотреть на этот подарок и думать, как сильно я люблю тебя.

— Здорово! — Молли развязала ленточку и сняла бумагу в рекордное время. Открыла коробку и обеими руками обхватила стеклянный глобус. Интересно, подумала Кариcса, слышала она хоть слово из того, что я говорила.

Наклоняя глобус, Молли улыбалась, когда многоцветные искры дождем обрушивались на двух фей, которые сидели на одинаковых детских стульчиках.

— Смотри, одна большая фея, другая маленькая. Как ты и я!

Кариcса кивнула. Она боялась заговорить, в горле снова встал ком.

— А феи так же любят друг друга, как мы с тобой? — спросила Молли, уставясь на глобус, будто ответ на ее вопрос лежал там.

— Конечно, любят, — с трудом выговорила Кариcса. Эмоции переполняли ее. Девушка обнаружила, что сказать Молли «прощай» в десять раз труднее, чем она думала.

— Я буду скучать по тебе. — Молли покачала глобус. Нижняя губка задрожала, и две слезинки покатились по щекам. У Кариссы сжалось сердце.

— Не плачь, солнышко. — Она посадила малышку на колени, крепко обняла ее и целовала лицо и шею до тех пор, пока Молли не захихикала. — Когда ты соскучишься по мне, посмотри на этих двух фей, закрой глаза и думай, как сильно я тебя люблю. И я буду, как будто рядом.

Молли кивнула, и голубые глаза приняли торжественное выражение.

— Папа говорит, что так я могу разговаривать с мамой, тоже с закрытыми глазами. Сейчас она ангел, знаешь?

— Да, я знаю... Хочешь, я положу глобус снова в коробку? Тебе будет удобнее отнести его домой.

— Да, пожалуйста. А завтра я покажу его тете Дейзи! — Молли соскользнула с коленей Кариссы на смятую бумагу, подпрыгнула и отряхнулась. — Знаешь, она тоже любит фей.

Кариcса улыбнулась и положила глобус в коробку, потом взяла девочку за руку и подвела к парадной двери. Затем нагнулась и посмотрела малышке в глаза.

— Я люблю тебя, Молли.

— И я люблю тебя. — Девочка обхватила худенькой ручкой шею Кариссы. — Ты скоро вернешься назад?

Кариcса не ответила. Что она могла сказать? Она не хотела лгать девочке, так как понятия не имела, когда вернется. Кто знает? Может быть, она найдет в Сиднее подходящее место и откроет новую, улучшенную версию «Все для веселья». Может быть...

Прощай Стоктон.

Прощай боль в сердце.

Тани поймет. Они провели последние шесть лет в этом городе, все лучше узнавая друг друга. Кроме того, Сидней не так уж далеко. Есть и еще одно преимущество: они будут проводить больше времени с Кристен.

— Будь осторожна, солнышко. — Кариcса вручила Молли коробку, поцеловала на прощание в лобик и подергала за «конский хвост». Сквозь слезы она следила, как Молли не спеша пересекает лужайку перед домом.

Она справилась. Попрощалась с Молли и не расклеилась.

Но потом это все же случилось. Молли задержалась на пороге, обернулась и послала воздушный поцелуй. В лучах заходящего солнца на щечках девочки сверкали слезы.

— Ох, дорогая моя малышка!.. — зарыдала Кариcса, посылая ей ответный воздушный поцелуй, потом вбежала в дом, где могла громко рыдать и причитать.

* * *

— Дейзи, спасибо, что присматриваешь за Молли. — Бруди опустил рюкзак на кухонную скамью. Удивительно, как сильно он устал. Мышцы и суставы болели так, будто ему уже восемьдесят.