всегда возвращалась. День сурка закончился, как и три попытки. Бабы Мары больше нет. Моя жизнь прекрасна. Вот разгребёмся с делами и будем праздновать всей семьёй…

- Пап, там ящик кокнулся, мне в накладной так и написать?

Я резко обернулась на голос. Ещё один Коля, только молодой, точно такой же, каким пришёл в этот магазин первый раз устраиваться на работу, гулко стукнул краем тележки о бетонный пол и добавил:

- Привет, мам.

- Да, так и пиши: бой в дороге столько-то бутылок, - кивнул муж и потащил ящик по коридору. А я подошла к сыну, поправила сбившийся на рукаве свитер, потрепала по волосам:

- И ты халат не надел, ну что за семейство такое!

Митька буркнул:

- Некогда мне, папа припахал вон…

Складочка между бровей умилила меня. Сын. Похож на своего отца и одновременно на моего, в честь которого и получил имя. Мало того, что красивый, так ещё и умный – коды какие-то пишет на компе, которые для меня тёмный дремучий лес! В кого только…

- Работай, работай, Мить, меня вон тоже припахали, - усмехнулась. – Но я халат точно надену, а не как вы, при параде полы мыть!

Полы я мыла быстро и ловко. Скрипачка, а прежние навыки остались при мне. Улыбалась покупателям на европейский манер – очень мне нравилось, как в Париже все друг другу улыбаются. Лавировала между людей, подбирая шваброй мокрую грязь. Наносили, конечно, новую, но выглядело всё в целом уже чище. На мне был даже не халат, а зимняя шмотка Вики, в которой завхоз обычно выскакивала принимать товар. Изрядно поношенная и кое-где в пятнах, эта меховая жилетка придавала мне вид бомжихи, если учесть, что и волосы я закрутила в небрежную гульку.

Именно поэтому, когда я увидела Войчевскую, точнее, наткнулась на неё своей шваброй, мне стало смешно. Ей-богу, высшие силы любят пошутить. Бросила бывшей однокласснице:

- Привет, Ленка.

А она сморщила носик, оглядывая меня:

- Мы знакомы?

- Не узнаёшь? Это же я, Румянцева! Сейчас, правда, Кондратьева.

- Румянцева? Ты совсем не изменилась, - она снова окинула меня взглядом, и в нём я распознала некую недоумённую брезгливость. – Значит , уборщицей работаешь?

Я повертела в руке швабру и неопределённо ответила:

- Ну, это временно…

- А у меня своя фирма – бухгалтерский аутсорс… - сказала Войчевская и замолчала. Потом пробормотала: - Дежавю какое-то.

- Ещё какое, - с улыбкой подтвердила я. И тут ко мне обратилась покупательница – совсем юная девушка, блондинка в ярком красном беретике:

- Простите, извините, пожалуйста! Вы же Кондратьева?

- Кондратьева, - подтвердила я.

- Алевтина Кондратьева? – строго уточнила она.

- Хотите, паспорт покажу, - мне опять стало смешно. Войчевская слушала нас с умеренным любопытством, видимо, думала, что меня оштрафуют за что-нибудь. Но девушка сложила руки в молитвенном жесте и восхитилась:

- Я вас обожаю! Ваш последний альбом – это нечто! Такая музыка, такая хореография… Восторг!

Я улыбнулась. Поклонница. А раньше только ученики были…

Девушка же продолжала:

- Вы знаете, я учусь в консерватории по классу скрипки, и ваш пример меня очень вдохновляет! Я даже хотела попасть на ваш январский концерт, но все билеты были распроданы в день анонса…

Она протянула мне какую-то квитанцию и жалобно улыбнулась:

- Ничего с собой нет, пожалуйста, можно автограф?

Я машинально взяла бумажку, повертела в пальцах, потом опомнилась:

- Секунду подождите меня.

В сумке должно быть что-то. Это точно, только я не знаю, что именно. Быстро забросила швабру на место, отдала Вике жилетку и уже одетая с сумкой вышла в зал. Меня терпеливо ждали и девушка-скрипачка, и Войчевская. Я вытащила из торбы стопку открыток и поразилась. Это я? Вот эта красотка в кокошнике и коротком сарафане, со скрипкой и с открытой заразительной улыбкой – я?

В память ворвались образы, замелькали, толкаясь и кружась. Это же мерч к моему новому альбому – музыка в традициях славян, моя музыка, мои личные аранжировки и мои личные композиции! Я придумала костюмы, мне поставили танцы, в январе концерт, а после него – большое турне по Европе! Я воплотила в жизнь то, о чём мечтала – импровизировать, играть на скрипке, двигаться, зажигать.

Ух ты ж, ёкарный бабай…

Даже страшно стало на секунду, но я сразу же успокоилась. Вспомнился добрый голос бабы Мары: «Довольна ли ты своей жизнью СЕЙЧАС?»

Довольна, баба Мара, грех жаловаться. Спасибо!

Я уже пришла в себя и, подойдя к поклоннице, спросила:

- Как вас зовут?

- Света. Светлана Лошина.

Перевернув открытку, я написала крупным размашистым почерком: «Пропуск на концерт для Светланы Лошиной. ВИП-зал. Алевтина Кондратьева». А снизу добавила для девушки: «Дерзайте, Света! Весь мир в ваших руках и вашей скрипке». Расписалась и подала ей:

- С наступающим, Светлана.

Света не сразу поверила своим глазам. А когда поверила, воскликнула со слезами на глазах:

- Спасибо! Спасибо вам огромное! Я даже не мечтала об этом!

- Один старый еврейский скрипач часто говорил мне: делай добро и бросай его в воду, - усмехнулась я, вспомнив своего великого учителя, мастера импровизации.

- Зачем в воду? – изумилась Света, а я махнула рукой:

- Это такой старый мультик был.

- Я загуглю! – пообещала она. – Спасибо ещё раз, до свидания!

И ушла, бормоча что-то себе под нос. Я расслышала только: «С ума сойти, полы в магазине моет…»

Обернулась к Войчевской. Она смотрела на меня широко распахнутыми глазами, в которых ясно читалось недоверие. Наконец, раздуплилась:

- Так это ты?!

- Что я?

- Ты танцующая скрипачка?

- Я, - скромно призналась.

- Ну ты даёшь, - протянула Ленка, и для меня эти её слова стали словно заключительным аккордом к прошлой жизни. Всё, страница перевёрнута, надо забыть то, что было раньше. Потому что его вроде как и не было. Теперь я новый человек, гештальты закрыты и пора праздновать Новый год.

Как по заказу у меня за спиной раздался весёлый голос Коли:

- А мы закончили! Алька, ты? Добрый день, - это уже Войчевской, - с наступающим Новым годом!

- Спасибо…

- Закончила!

Мы с Ленкой ответили одновременно, и мой муж посмотрел на меня с нескрываемой радостью:

- Тогда поехали! Я оставляю магазин на Вику, очень ей сочувствую, но обещаю премию.

- Лена Войчевская, моя бывшая одноклассница, - вежливо представила я. – А это Коля, мой муж,