Она встала на колени перед Конланом и Райли.

— Ладно, я не знаю ничего о королевском этикете, но мне кажется, что это я должна быть той, кто встает на колени, или кланяется, или делает реверансы, кроме того, я действительно не знаю, как делается реверанс, так что, пожалуйста, встаньте, — попросила она, — Это ужасно трудно для меня, и я понятия не имею, что произошло, и действительно ли это я помогла Райли, поэтому чувствую себя неловко.

Мужчина выпрямился, чтобы встать, взял ее руку и поднес к своему лицу.

— Я Конлан — Высокий принц Атлантиды, который скоро станет королем и правителем этих Семи островов. Я к вашим услугам за подарок исцеления, которым вы наградили мою семью, — заявил он, и полная искренность его голоса убила малейшее желание улыбнуться на его слова, которое возникло у Эрин. Не каждый день девушке что-то торжественно обещает Высокий принц.

Она вдруг вспомнила, что он не единственный принц в комнате, и бросила взгляд на Вэна. Ее щеки снова вспыхнули. Отлично. Дело усложняется.

Она послала осторожную улыбку Райли, которая держала руку на маленькой выпуклости на животе, словно защищая его.

— Я рада, что помогла. Не знаю точно, что я сделала, но рада, что помогла Вам и ребенку.

Райли двумя шагами преодолела расстояние между ними и сжала Эрин в теплом объятии:

— Спасибо, Эрин! У меня просто нет слов.

Когда ее голос затих, Райли отстранилась, но не сняла рук с плеч Эрин. Вместо этого она взглянула в глаза Эрин своим темно-синим взором. Никто не мог вызывать такое же головокружение и жар, кроме Вэна или Аларика, и Эрин ждала, осторожно, но без страха.

— Так много боли, — прошептала Райли, — Не было никого, кто обнял бы тебя или поддержал на протяжении долгих лет. Твоя семья, твоя мать… о, мне так жаль, Эрин…

Эрин отшатнулась от нее, шокированная тем, как Райли мимоходом прочитала ее самые мучительные воспоминания, словно обложку какого-то низкопробного бульварного журнала.

— Как Вы посмели? — сердито спросила она, — Вы можете быть членом королевской семьи Атлантиды, но это не дает Вам права копаться в моей голове!

Вэн обнял руками Эрин, и жар его тела за ее спиной принес ей некоторое успокоение, пока слова Райли не выстрелили в ее голове. «Не было никого, чтобы обнять тебя». Она напряглась и отстранилась от него.

Конлан начал говорить, но Райли накрыла его руку своей.

— Нет, она права. Я на самом деле сожалею, Эрин. Я являюсь никем в Атлантиде, пока я помолвлена с принцем, но… впрочем, это не важно, — она закусила губу, — Я та, кого Атлантийцы называют Анэша, что означает эмоциональный эмпат. Когда я дотрагиваюсь до кого-то, испытывающего такие сильные эмоции, лежащие прямо на поверхности, они ударом передаются мне. Плюс ко всему я не могу защититься от них, пока касаюсь тебя. Как бы то ни было, я, в самом деле, очень сожалею.

Как это было и с Конланом. Столько искренности ощущалось в ее голосе, что Эрин стало трудно оставаться рассерженной. Тем более она чувствовала себя настолько обессиленной, что засомневалась, как долго сможет находиться в вертикальном положении.

— Нет, все нормально, я думаю. Я не должна была огрызаться на Вас, это, наверное, вредно для ребенка — слышать громкие голоса, — сказала она, слабо улыбаясь.

Вэн засмеялся и снова обнял ее так, что она ощутила вибрации его смеха спиной.

— Если это правда, мы обязаны достать ему беруши, чтобы он смог вынести еще несколько месяцев в кругу этой команды, — сказал он.

Дэнал переместился, чтобы встать рядом с Райли, и заметил, усмехнувшись:

— Ты не упомянул про те кошмарные старые фильмы, которые смотрите вы с Райли, Вэн. Если ребенок появится на свет похожим на Бела Лугоши[9]или Винсента Прайса,[10]мы будем знать, кого обвинять.

Райли содрогнулась, но улыбнулась.

— Мой малыш определенно не будет похож на звезд старинных фильмов ужасов. Он будет похож только на своего папочку.

Конлан обвил рукой талию Райли, и во взглядах, которыми они обменялись, было столько любви и надежды, что это вызвало острую боль где-то в груди у Эрин. Ей очень захотелось, чтобы кто-то когда-то посмотрел на нее вот так же.

В памяти всплыло лицо Вэна, которое она увидела, когда очнулась, но девушка подавила эти мысли. Сейчас не время думать о желаниях и взглядах или еще чем-то, начинающемся с L-O.[11]Внезапно слабость от ее изнеможения одолела ее, и комната закружилась в сумасшедшем калейдоскопе света и цвета. Она прижалась спиной к Вэну, ища поддержки. Он тут же взял ее на руки и остался держать, словно маленького ребенка.

Или кого-то, о ком заботился.

Как бы там ни было, она была слишком слаба, чтобы размышлять об этом.

— Эрин нужно отдохнуть. Завтрашнее утро наступит быстро, и мы поговорим о том, что нам делать дальше, — сказал Вэн брату.

Конлан кивнул:

— Райли тоже нужно отдохнуть. Тогда во дворец и встретимся утром.

Эрин слегка зевнула и улыбнулась Райли.

— Им всегда нравилось это? Бить себя в грудь?

Райли засмеялась, потому что жених тоже сгреб ее в объятия:

— Нет, поверь мне. Бывает и хуже. Подожди, пока мы не доберемся до качающегося дерева.

Эрин засмеялась вслух, потому что Вэн издал слабый рычащий звук и зашагал из храма. Позади она услышала озадаченный голос Дэнала:

— Что за качающееся дерево?

Эрин широко улыбнулась Вэну, и тень улыбки скользнула по его суровому лицу. Затем он произвел мерцание и перенес ее во дворец, и она выгнала все мысли о миссиях, вампирах и поющих камнях из своей головы, только на эти драгоценные несколько минут, и поплыла по воздуху, словно сказочная принцесса из детской сказки, любя каждую эту минуту.

Дворец, Атлантида

Вэн сидел рядом с кроватью Эрин в кресле, которое он перетащил через всю комнату, и наблюдал, как она спит. Свет атлантийской луны едва касался серебряными мазками ее изящных черт. Он провел здесь уже несколько часов после того, как почти сорвал голову Конлана, в ответ на предложение последнего оставить девушку ненадолго и отдохнуть.

Кончики его пальцев ныли от желания потянуться и погладить волосы Эрин, но он не хотел будить ее. Металлический привкус тревоги стоял в его горле, как комок при воспоминании об ее обмороке. Все его инстинкты кричали ему положить руки на ее тело, чтобы получить доказательства, что она жива. Хотя, кого он обманывает, он желал наложить руки на ее тело с той минуты, как встретил ее.