– Трехпалый явился уже навеселе, – рассказала миссис Брейсгердл. – Он держал в руке пустую бутылку из-под рома – видно, осушил ее по пути. Мы бы не впустили проходимца, только я решила, что для вас это хороший случай поймать его.

В зале пили пиво и обедали несколько водителей, чьи грузовики стояли во дворе. Трехпалый стал для них забавным развлечением. Они посмеивались над ним и перебрасывались шутками. Бродяга отмалчивался. Литтлджон тронул его за плечо.

– Я хочу поговорить с вами, давайте перейдем в отдельный кабинет.

Трехпалый сидел, ссутулившись, на скамье у камина. Он поднял голову и произнес:

– Чего вам от меня надо? Придется подождать, пока я промочу горло, – грохнул кулаком по столу Трехпалый и потребовал пива. Литтлджон кивнул хозяйке, та поставила перед бродягой полный стакан. – Это что? Мне нужна пинта или кварта. Так дело не пойдет.

Он осушил стакан в два глотка и снова громыхнул по столу, чтобы принесли еще, но Литтлджон не стал больше ждать.

– Или вы идете со мной в кабинет, или я отправлю вас в камеру в Хаттеруорте!

Трехпалый глухо заворчал, икнул, с усилием выпрямился и, пошатываясь, поднялся. Он шагнул к Литтлджону и заговорил. Голос у него охрип, язык заплетался, его речь представляла собой поток бессвязной тарабарщины. Затем бродяга качнулся назад, наткнулся на край скамьи, колени у него подогнулись, и он с размаху уселся на прежнее место, а в следующее мгновение, не предупредив ни словом, ни знаком, изверг зловонное содержимое своего желудка.

Подлетел хозяин паба, схватил пьяного за ворот, нахлобучил ему на голову грязную матерчатую кепку и поволок его во двор. По пути оба яростно бранились, их руки и ноги скрутились в один узел, словно щупальца осьминога. Подоспела хозяйка со шваброй и ведром.

Литтлджон направился к двери вслед за дерущейся парой. За ним потянулись и водители грузовиков. Неприглядная сцена прервала их обед, и они недовольно бормотали угрозы.

Литтлджон окликнул хозяина:

– Где вы его оставили?

– В конце двора, возле коровника. Пусть немного остынет, грязная скотина, черт бы его побрал!

– Заприте его в хлеву. Позаботьтесь об этом прямо сейчас. Пусть немного проспится, а если потом не захочет говорить, я позвоню в Хаттеруорт и вызову полицейский фургон. Мы арестуем его за пьяный дебош.

Появилась миссис Брейсгердл. Она успела навести порядок в зале.

– Вы, наверное, не обедали, инспектор? – спросила она. – Хотя после такого вам не захочется…

– Пожалуй, я не отказался бы от сандвича, миссис Брейсгердл.

– Хорошо. У нас осталось немного ветчины. Будете? Вам лучше подождать в гостиной. Папа сейчас отдыхает, а то вы могли бы составить ему компанию.

В пивной снова воцарилось спокойствие. Со стороны кухни слышался шум – там готовили еду. Литтлджон сидел и ждал. Недавняя сцена испортила ему настроение, вдобавок он успел проголодаться. В комнату скользнула кошка и потерлась о его ноги. Инспектор наклонился, чтобы погладить ее, когда в открытую дверь паба просунулась грязная всклокоченная голова.

– Старье берем! – раздался хриплый голос.

Во дворе остановилась запряженная осликом тележка, и девушка с кухни обменяла какое-то тряпье на точильные камни.

После ветчины с соленьями и яблочного пирога Литтлджон почувствовал себя намного бодрее. Он набил трубку и задумался. Если Трехпалый кого-то видел на болотах сразу после убийства, нужно заставить его говорить. Разумеется, он станет упираться и твердить, будто все забыл за давностью лет. Билл солгал полиции во время первого дознания, и теперь боится, что против него выдвинут обвинение. Что ж, тогда его память придется освежить. Инспектор поднялся и позвал хозяина. Появился Брейсгердл. Они вместе отправились в хлев, чтобы выпустить Трехпалого.

Бродяга спал на куче сена. Возле него валялась пустая бутылка из-под рома. Очевидно, он выпил ее уже взаперти.

– Похоже, у него в кармане лежала еще одна бутылка. Чертова пьянь, – проворчал Брейсгердл и пнул ногой бродягу.

Литтлджон наклонился и тряхнул Трехпалого за плечо. Тот остался лежать без движения. Мужчины оттащили его к двери. Он прерывисто хрипел и дышал с трудом. Лицо посерело. Литтлджон присел на корточки, приподнял его веко и с невнятным возгласом вскочил.

– Давайте вынесем Трехпалого отсюда на воздух и попробуем привести в чувство. Нужно разбудить его. Попросите миссис Брейсгердл позвонить доктору и скажите, чтобы тот захватил с собой желудочный зонд. Может, бродяга перебрал рома или с ним случился удар, но, по-моему, это наркотическое отравление.

Они плеснули водой Трехпалому в лицо, подхватили его под руки и вытащили на воздух, попытались оказать первую помощь, обычную в подобных случаях, но бедняга лишь беспомощно висел у них на руках. Его не удалось напоить ни кофе, ни рвотным: все вытекало у него изо рта.

Незадолго до прихода врача пульс бродяги стал совсем слабым, дыхание затихло, и Брейсгердл с Литтлджоном поняли, что пытаются привести в сознание мертвеца.

Мистер Саймон Миллз решил провести коронерское дознание в «Лошади и жокее». Убийство произошло в административных границах Торна, небольшой деревни на болотах, где две дюжины домов теснились вокруг разрушенной шерстяной фабрики и нонконформистской церкви. Последняя служила, как правило, средоточием местной светской жизни, а трагический случай с бродягой, умершим на пороге церкви в 1847 году, позволил с полным правом превращать ее по мере надобности в зал суда. Однако мистеру Миллзу недоставало душевного пыла, с которым прихожане Торна в ту зиму, когда погиб Трехпалый, праздновали все четыре воскресенья Святого Пришествия при десятиградусном морозе, пока за счет благотворительных распродаж, сборов и пожертвований не собрали нужной суммы на ремонт отопления в церкви. Коронер рассудил, что большой зал паба лучше подойдет для дознания, поскольку к тому времени на вершинах гор уже лежал снег.

Два дня, прошедших между внезапной кончиной Трехпалого и коронерским слушанием, Литтлджон работал как одержимый. Он не только начал выяснять причину скоропостижной смерти бродяги, но рьяно продолжил расследование двойного убийства на болотах. Инспектор нанес визит старой миссис Майлз, бывшей владелице литейно-механического завода, в ее мрачном старом доме в Хаттеруорте. Побывал он и в «Погребке Питера», где долго беседовал с хозяином, Питером Буллером, сыном покойного егеря охотничьих угодий на болотах. Вдобавок у него состоялся весьма содержательный разговор с работниками оружейной фирмы из Хаддерсфилда – речь шла о сугубо технических вопросах.