– Ты бывал там раньше?

– Нет, – сказал мальчик и объяснил, что он никогда никуда не ездит из-за своей тошноты.

– А ты найди линию горизонта и смотри только на нее. Оттого что в окне все движется, мозг думает, что мы теряем равновесие, и отдает вестибулярному аппарату команду перестроиться. Но линия горизонта всегда неподвижна, и поэтому мозг знает, что все в порядке. Линия горизонта – запомнил?

Мальчик запомнил.

– Я думаю, все будет в порядке, – успокоил доктор и снова стал напевать.

Мальчик ждал. Он сидел на твердой белой кушетке и внимательно следил за движениями веселого доктора. Все так же напевая, тот достал молоточек с резиновой нашлепкой и постучал им мальчику по колену. По одному, потом по другому. Потом он вынул из шкафа фонарик с красной лампочкой и посветил ему в глаза.

– А теперь открой рот! – сказал он и, пока светил ему фонариком в горло, тоже все напевал.

– Вот наш космонавт! – сказал он Люси, положив руку мальчику на плечо.

После остановки в Нью-Джерси мистер Смит пересадил его поближе. Уже оставалось недолго. Челси убрала сумку, чтобы мальчик смог сесть рядом. Он сел и посмотрел на телефон, который она держала на коленях. Быстро нажимая на кнопки, она что-то текстовала, и светящиеся буквы вспыхивали на экране. У мальчика не было телефона, он также знал, что мистер Смит запретил пользоваться телефонами без необходимости, и теперь боялся, что тот заметит. Он стал напряженно смотреть мистеру Смиту в затылок. Если тот встанет, мальчик успеет предупредить Челси, и за это она, может быть, даст ему потом позвонить. Закончив текстовать, Челси убрала телефон в карман и взглянула на мальчика. Что он ел? У нее не было денег, она заказала только жареный картофель. Мальчик покачал головой: в дороге он не ест.

– Почему? – спросила она.

– Меня тошнит!

– Правда?

Она достала телефон и показала мальчику фотографию рослого парня с белыми волосами до плеч.

– Мой старший брат, – сказала она. – Он живет там, рядом с этим Геттисбергом! Не знаешь, нам еще долго?

Мальчик не знал. Он посмотрел на фотографию, потом снова на Челси. У нее были каштановые волосы и широко расставленные темно-зеленые глаза, усеянные маленькими коричневыми пятнышками, такими островками в океане. Челси была самой красивой девочкой в классе, и мальчик это всегда знал.

– Это сводный брат! – объяснила она.

Она потерла одно колено о другое и посмотрела на его ранец:

– Что у тебя там такое тяжелое?

Мальчик открыл ранец и вынул из него бинокль и фотоаппарат. Книгу Пфанца «Геттисберг» он не стал доставать.

Потом он вынул бутерброд и положил ей на колени.

– Ты уверен? – спросила Челси.

Он был уверен. Он хотел ее спросить, только это должно остаться между ними. Ему кажется, что его родители могут развестись.

– Почему? Они не любят друг друга? – спросила Челси жуя.

– Наверное, любят.

– А… – сказала она. – Он кричит на нее!

– He-а, не кричит.

– Бьет? – спросила она тревожно.

– Нет.

Быстрым движением она утерла уголок рта и спрятала пакет от бутерброда в сумку:

– Тогда что?

Он не знал, что ответить на это. Он просто чувствовал, что однажды, возможно, уже очень скоро, Люси подзовет его к себе: «Ты уже большой, и я могу говорить с тобой как со взрослым…»

Рука Брюса легла ему на плечо:

– Эй, Эрик, дай посмотреть фотоаппарат!

Мальчик испытывал к Брюсу неприязнь, в которой сам не мог разобраться. Когда им было по шесть лет, они еще играли вместе: он, Брюс, Энди Симонс. Потом Брюс с Энди отмежевались. Однажды, когда они играли в футбол, Брюс поставил мальчику подножку, мальчик упал и ударил колено. Вечером он пожаловался Люси. Она дала ему таблетку тайленола, а ночью он слышал, как Люси беседует с Дэном. «Что за безобразие! Ты должна поговорить с родителями Брюса!» – ответил Дэн.

Утром, готовя им завтрак, Люси подозвала мальчика. Он подошел, нарочно хромая чуть сильней.

– Ты должен гордиться собой! – сказал Люси.

– Гордиться?

– Тем, что ты никому не сказал.

– Дай посмотреть! – снова попросил Брюс, но мальчик сделал вид, что не слышит. Он спрятал фотоаппарат в ранец и посмотрел на часы. Да, они уже были совсем близко.

Никто из предков мальчика не участвовал в Гражданской войне, никто не погиб ни в одном из ее сражений, но по какой-то непонятной причине, когда они стали учить историю, эта война захватила его воображение. Люси принесла ему несколько книжек, написанных кем-то из тех, кто детьми видел войну, но мальчик не ограничился их чтением и решил изучить вопрос основательно. В результате даже Люси стала находить его увлечение странным. Когда мальчик попросил, чтобы они обклеили стены его комнаты циклорамой, Люси поначалу отказала. Вечером, думая, что он спит, она что-то говорила про это Дэну. Эта непонятная фиксация… Дэн, как обычно, сидел в своем кресле и ничего не хотел знать ни про какие фиксации. Люси проявила несвойственное ей упорство, и тогда Дэн раздраженно произнес: «Интеллектуалы, Люс, получаются из людей, которые по непонятной причине имеют непонятные фиксации!» Так вот он ей и ответил, слово в слово, и мальчик помнил, какая в ответ наступила тишина, как будто Люси боролась с собой. Прошло еще какое-то время, и однажды, когда мальчик болел воспалением легких и лежал дома с высокой температурой, Люси вдруг сама предложила, и зимой, во время каникул, они вместе обклеили его комнату этими замечательными обоями. Он знал каждый их дюйм. Вверху на картине загадочно, как крепость, темнел Геттисберг, внизу расстилались поля, разделенные каменными валами и крестиками военных заграждений. На другой картине были все четыре холма, и лес на них был прозрачен настолько, что мальчик мог видеть конницу и катящих маленькие черные пушки солдат. Постепенно обои покрывались красными и голубыми флажками, которыми мальчик обозначал движение армий. Первого июля тысяча восемьсот шестьдесят третьего года в Геттисберге звонили все колокола. «Повстанцы идут! Повстанцы!» – громко кричал кто-то на улице, и дети бежали из школы и прятались по домам. Но некоторые из них, наоборот, стремились пробраться к полю битвы, чтобы потом с барабаном идти перед полком.

Настоящий Геттисберг оказался маленьким чистым городком с узкими улицами, заставленными, как шкафы посудой, сувенирными лавками и книжными магазинами. У серого бетонного здания Военного музея они остановились. Мистер Смит прошел в музей, чтобы привести экскурсовода, и вернулся злой, неся в руке дискету. Из-за дождя парад закончился рано, а всех живых экскурсоводов забрали другие группы. «Вот наш экскурсовод!» – сказал учитель и помахал кассетой. Он вставил ее в приемник. Сначала послышался треск, потом вежливый голос сказал: «Вы стоите на парковке спиной к музею. Отсюда вы будете следовать за стрелками на асфальте. Серый треугольник означает, что вы можете остановиться, снять наушники и прочесть в брошюре, что происходило в этом месте…»