поспешил. Только жар-птица беду почуяла. А ее с пути не собьешь, не заблудишь. Хозяйка сама из горы вышла меня да сына своего с яйцом встретить. Только жар-птица сына ее в камень оборотила. Хозяйка испугалась, в горе спряталась. Жар-птица за ней в гору метнулась. Верно, думала, что яйцо уже у нее. Проход за ними и закрылся. А я так с яйцом и остался. Как жар-птица в горе сгинула, так яйцо погасло. Раньше-то у него скорлупа светилась. Видно, потому Кощей его не учуял. Я у родичей схоронился. Только их не обманешь. О том, что у меня яйцо жар-птицыно, они не прознали, но за то, что я себя выше прочих возомнил да сбежать попытался, род меня проклял. Вся моя жизнь теперь – это служба Яге да уход во тьму. И тьма эта с каждым годом все ближе и ближе. Скоро меня совсем не станет, а потом тот, кто будет вместо меня, обратится дорожной пылью.

– А где теперь яйцо? – шепотом спросила Ева, и Блуд с досадой на нее посмотрел. Черты его лица вновь замигали быстро-быстро.

С кряхтением он достал из-за пазухи тканевый сверток и показал овальный камень с одним заостренным концом.

– Так его нужно просто вернуть Кощею, – сказала Ева.

– Что ты? – Блуд испуганно замотал головой и поспешно спрятал яйцо обратно за пазуху. – Так у меня хоть плохонькая, да жизнь. А что Кощей со мной сотворит, коль правду узнает, даже думать не хочу. Коли бы жар-птица не сгинула, я бы яйцо ей отдал.

– И тогда родовое проклятие спадет? – уточнила Ева.

Блуд медленно кивнул, и черты его лица на миг застыли. Перед Евой стоял очень молодой и очень печальный маленький человечек с черными-черными глазами.

– Жар-птица там не сгинула, – подал голос Валера, и Блуд встрепенулся. Его черты вновь начали меняться.

– Почем знаешь?

– Мы ее видели, – сказала Лика.

Ева, согласно кивнув, добавила:

– Она спит.

– Как это спит? – забеспокоился Блуд. – Жар-птица никогда не спит. Вы не про нее, видно, сказываете.

– Ну, может, их, конечно, несколько, – неуверенно пожал плечами Валера.

– Жар-птиц? Да она одна в целом свете, человечишко, – рассердился Блуд.

– Давайте мы поможем вам вернуть яйцо жар-птице? – предложила Ева, и Лика на нее вытаращилась, а потом покрутила пальцем у виска.

– А как вы откроете путь? – прищурился Блуд.

– Мы найдем способ, – твердо сказала Ева, понятия не имея, откуда в ней проснулась такая уверенность. – Только нам сначала нужно найти нашего друга. Вы нам поможете?

Блуд насупился, глядя на нее исподлобья. В траве оглушительно стрекотали сверчки, жужжали пчелы, по ярко-голубому небу скользили белые, будто нарисованные, облака, ласково светило солнце, но все это больше не поднимало настроения. Ева как-то разом вспомнила, что они вообще-то в безвыходной ситуации, до сих пор не нашли Жарова и понятия не имеют, куда идти.

– Я отведу вас к нему, человечки, – наконец глухо сказал Блуд.

– Отлично, – обрадовался Валера. – Спасибо.

– Только путь на свою сторону вы не откроете. Для того лунный свет нужен. А он в замке Кощея. Но из замка Кощея живым обратной дороги нет. Так уж повелось.

Блуд говорил тем тоном, каким сказки рассказывают, и от его голоса у Евы по спине бежали мурашки.

– Класс! – подытожила новую информацию Лика.

– А вы сможете нас оттуда вывести? – судя по лицу, Валера пока еще не потерял надежду на сказочный финал.

– Я не знаю, останусь ли завтра собой, человечек.

– Но если вы нам поможете, то сможете вернуть яйцо жар-птице, – радостно улыбнулся Валера. – И все ваши беды закончатся.

– Или начнутся еще большие, – огрызнулся Блуд, и Валерина улыбка погасла. – Посмотри в мои глаза, человечек. Глаза моих родичей прозрачные, как ручей. А это, – Блуд в ярости указал на свое лицо, – глаза проклятого родом. Они видят тьму и порождают тьму. Мне нельзя верить. Мне никакие законы не указ. Я могу любого человечишку хоть утопить, хоть в лапы зверя дикого завести!

Черты его вновь замигали. Но где-то там, за сотнями сменявшихся личин, Ева все еще могла видеть грустное юное лицо. Наверное, поэтому она протянула руку и коснулась руки Блуда. Кожа его оказалась неожиданно теплой и вполне материальной. Он вздрогнул и уставился на Еву свирепым взглядом.

– Мы обязательно найдем способ снять ваше проклятие. Мы вернем яйцо жар-птице, и ваши глаза снова станут прозрачными. Как ручей.

Ева не знала, возможно ли это, но ей очень хотелось верить в счастливый конец их сказки. Она немного боялась, что Лика своей обычной резкостью все испортит, но та неожиданно сказала:

– Да. Потому что тьма – полный отстой. Будем из нее выбираться.

Черты лица Блуда все еще мелькали, но Еве вдруг показалось, что его истинное лицо стало появляться чуть чаще. Если это и был обман зрения, то Ева предпочитала обмануться.

Глава 15. Избушка на курьих ножках

Домовой в коридоре академии призывал не верить стражам миров. Ева не знала, можно ли считать Блуда стражем и, соответственно, можно ли ему доверять, и это на данный момент беспокоило ее больше всего, потому что именно Блуд вел их сейчас «туда, где им точно помогут».

Где это самое место и кто им должен помочь, Блуд не сказал. Кажется, весь запас его красноречия исчерпался по окончании рассказа о яйце жар-птицы.

История с яйцом выглядела малоприятной сама по себе, но отдельно Еву напрягало то, что волшебство опять выходило не совсем таким, каким она представляла его всю свою сознательную жизнь.

Под сень деревьев они вошли в молчании. Блуд шел первым, постукивая по земле невесть откуда взявшимся корявым посохом, за ним шла Лика, потом Валера, а Ева замыкала шествие. Лес оказался дубравой, и дубы были такими огромными, что обхватить ствол любого из них получилось бы, только взявшись за руки всем четверым. Она вспомнила старейшие дубы в Коломенском парке, которым, судя по надписям на табличках, было по четыреста-шестьсот лет. Этот лес был как минимум их ровесником.

– Валер, – шепотом позвала Ева, и тот обернулся. Вязаная кофта была обмотана вокруг его пояса, на рубашку кое-где налипли веточки и травинки, и в целом Валера уже не выглядел ботаном. – Можно вопрос?

Валера серьезно кивнул.

– Он говорил, что кражу яйца заказала Хозяйка. И вышла она из горы.

– Я ничего об этом не знаю, – покачал головой Валера. – Понимаю, что ты думаешь на Хозяйку Медной горы, но я ума не приложу, зачем той могло понадобиться яйцо жар-птицы. У нее самоцветов полно. Там сокровища несметные.

– А ты их видел? – заинтересовалась Ева.

– Нет, конечно. Ты что? Разве мужчину туда пустят? Но бабушка видела. Она мне с детства про них рассказывала.

– А меня еще смущает, что жар-птица до сих пор в академии. Она ведь могла улететь, чтобы жить на воле, или попытаться вернуться, когда поняла, что яйца там нет.

– Лучше спроси, почему она спит, если в принципе неспящая, – подала голос Лика, которая, оказывается, прислушивалась к их разговору.

– Может, ее околдовали? – уже громче предположила Ева.

– Жар-птицу нельзя околдовать, человечек, – сообщил Блуд. – Волшебством ни одного из Высших не возьмешь.

Ева не поняла, что он имеет в виду под «высшими», но спрашивать было неловко. Блуд все еще не вернулся в доброе расположение духа, а Ева слишком хорошо помнила, как давит на грудь холодная трясина.

– А сколько всего высших существ? – к счастью, спросил Валера.

– На твою погибель хватит, – отрезал Блуд.

Лика фыркнула, но как-то испуганно, Ева сказать ничего не успела, а вот Валера спокойно заметил:

– Если мы погибнем, то ты так и останешься изгоем.

– А я им так и так останусь, – проворчал Блуд.

– Зачем же ты тогда решил указать нам путь? – спросила Лика.

– Да скучно мне тут одному. А вы хоть плохонькая, но компания.

Ева с Валерой встревоженно переглянулись. Блуд передумал помогать или решил, что их затея лишена смысла? Тогда куда он их ведет? Ответа ни на один из этих вопросов не было.

Минут через десять неспешной прогулки