– Я охотник, генерал Джастан, – сказал Элиас, – а не солдат. Разве я способен принести вам хоть какую-то пользу? Что я должен сделать, чтобы мои дочери вернулись ко мне?

Генерал взял себя в руки, подавив ужасающее чувство беспомощности, которое он испытывал под взглядом Элиаса. Охотник ничем не отличался от других пленных: впалые щеки и ярость в глазах.

– Вы доказали, что можете пройти мимо вооруженных солдат и с вами ничего не случится, разве что куртка слегка пропахнет пороховым дымом. Это значит, вы можете добраться до любого. Вы можете пройти сквозь целый лагерь или придворную стражу – и перерезать горло человеку в его собственной постели. Никто не сможет остановить вас, по крайней мере известными мне способами. Клянусь Богиней, минейр Пост, вы самый смертоносный человек из всех ныне живущих.

– Такому человеку может очень не понравиться, когда у него крадут дочерей, – спокойно проговорил Элиас.

Генерал побледнел еще сильнее, а затем сглотнул и продолжил:

– Такой человек должен понимать, что одно кровавое убийство темной ночью – это не гарантия победы на войне.

Элиас пожал плечами. Здоровье понемногу возвращалось к нему. Раскаленная печь у него в груди остыла, словно кто-то захлопнул дверь, преградив жару путь. Элиас знал, что чума отпустила его. Это было похоже на утреннее пробуждение ото сна.

Он не надеялся, что выживет. И все же он не мог смириться, отдаться воле судьбы, ведь теперь приходилось думать о собственной жизни и о жизни дочерей. Элиас не мог думать о смерти жены, как не мог думать и о смерти сына. Обе эти двери он держал плотно закрытыми в своем разуме. Он не осмеливался открывать их.

– Так, значит, одно задание. Вы хотите, чтобы я убил сатрапа? Но я даже не знаю, где лежит подушка, на которой он преклоняет голову. Мне понадобятся карты, лошади…

Генерал Джастан хохотнул.

– Сатрап Астанский – всего лишь слабак, минейр Пост, вырожденец, мужчина, в семье которого много лет женились на собственных сестрах. Если его армиям когда-нибудь придет в голову попытаться завоевать нас, я уничтожу его драгоценные красно-желтые легионы на месте. Нет, минейр! Человек, который мне нужен, – это наш король, и он живет в Дариене.

– Что? Что за безумие? – фыркнул Элиас. – Вы и впрямь думаете, что ради вас я пойду на измену? Да вы совсем потеряли рассудок.

– Нет, минейр. Я – нет. Наш король Йоханнес восседает в великолепном дворце, окруженный мастерами меча, и трясется за свою жизнь. Он не отдает мне приказов вот уже шестнадцать месяцев. Он держит меня в полях, пока сам со своими Двенадцатью Семьями наслаждается театрами, вином и… дариенскими борделями!

Генерал злился, и Элиас видел, как к щекам его приливает кровь. Последние несколько слов он проговорил, запинаясь от негодования. Судя по всему, этот человек презирал тех, кому поклялся в верности.

Генерал Джастан махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху.

– А пока они звенят бокалами и заплывают жиром, войска сатрапа отираются возле нашей границы, задирая носы все выше – как же, ведь они не встречают отпора. Мы находимся в состоянии войны, хоть и не размахиваем мечами, минейр! Но моим людям нужно чем-то питаться. Им нужно менять обмундирование, вещи изнашиваются одна за другой. Расходы! Вы не представляете, чего стоит содержать всех в состоянии полной боевой готовности. Дюжина моих кредиторов ждут возврата долгов, а ведь они не станут поставлять нам припасы, пока все старые счета не будут оплачены. Вы себе это представляете, минейр? Элитный легион Дариена превратился в нищего на паперти, в попрошайку, а все из-за глупцов, что носа не высунут из города. Мне бы хватило одного сезона, чтобы разобраться со всем этим, но сейчас у меня связаны руки. Вот какова ваша задача.

Он шагнул к Элиасу, и охотник заметил, что на лбу генерала возле линии роста волос выступили капли, пот стекал ему на щеки, но генерал не замечал этого. Так сильно он был взволнован.

– Я не испытываю страха перед врагом, минейр Пост. Но мне страшно провести в этом лагере еще год, глядя на то, как переполняются отхожие места, как от мундиров остаются одни заплаты, как хорошие люди ржавеют от лени и безделья! Я могу предотвратить это, и вы можете положить всему этому конец одним лишь взмахом ножа! – Глаза генерала расширились, взгляд его стал угрожающим; от прежней маски вежливости не осталось и следа. Элиас чувствовал, что генерал не лжет, хотя сама мысль об исполнении его просьбы повергала его в ужас.

Он никогда не видел города, не знал, что такое королевский дворец. Мысль о том, чтобы убить незнакомого человека в его собственной постели, наполнила его болезненным чувством отчаяния, но он быстро спрятал его за очередной дверью. Элиас даже не думал о том, чтобы отказаться: он не мог бросить своих девочек.

Элиас пообещал себе, что, когда все закончится, когда они будут в безопасности, он вернется сюда однажды ночью, когда на улицах будет лежать снег, а затем уйдет навсегда, оставив голову генерала украшать верхушку столба его палатки. Так же придется поступить и с Дидсом, иначе тот может отыскать всех членов его семьи, одного за другим. Когда Элиас освободится, он совершит темное и кровавое возмездие над всеми.

Он кивнул.

– Хорошо, генерал. Мне ни к чему напоминать вам о том, что вы приставили нож к горлу моих дочерей. Если их хоть кто-то тронет, я уничтожу вас. Если вы это понимаете, я сделаю то, чего вы от меня хотите, а затем вернусь.

Еенерал Джастан прочистил горло и ответил все таким же хриплым голосом.

– Я вас понимаю, – сказал он.

– Хорошо. Прикажите прислать ко мне минейра Дидса. Предоставьте ему полную свободу действий и снабдите всем, что может мне понадобиться. В остальном – не стойте у меня на пути.

Д’Эстейн не понравился Теллиусу. Капитан королевской стражи мерил шагами небольшую комнату и сыпал обвинениями, каждое из которых было страшнее предыдущего. Убийство, предательство, измена. В его движениях виднелась гибкость, а меч, который висел у него на поясе, явно повидал немало боев, и все-таки разница между мечником, обученным по Мазеровскому методу, и просто талантливым человеком была очевидна. Теллиус был бы только рад, появись у него возможность продемонстрировать ему эту разницу.

Выстоять против такого мастера, как Аврелиус, – это одно. Но проучить заносчивого капитана стражи Теллиус еще мог бы, несмотря на старость, которая уже опустила ему на плечо свою теплую ладонь.

Теллиус покачал головой в ответ собственным мыслям, и это привлекло внимание капитана, он остановился, и брови его поползли вверх. Старик изо всех сил пытался вести себя как можно вежливее. Он не знал, поможет ли это. Он не знал даже, суждено ли ему вообще покинуть комнату для допросов.

– Больше вам нечего сказать, минейр? – спросил д’Эстейн. – Вы меня разочаровываете. Еще в прошлом месяце я имел удовольствие наблюдать, как Мастер Аврелиус демонстрировал свои умения самому королю. Что бы ни двигало вами, в чем бы ни была истинная причина случившегося, вы и ваш… соучастник несете полную ответственность за его смерть в грязной потасовке, за нож в спину – в буквальном смысле! Такая смерть не достойна джентльмена! Получить удар в спину, пока все его внимание приковано к какому-то костлявому чужеземцу-попрошайке.